если там ниады? — я восклицаю, указывая ладонью на зияющее темнотой нутро туннеля. — Вы с ними не справитесь.
— А если там ниады… — Туман выпрямляется, закидывая сумку на плечо, — То мы уже мертвы, и только ты сможешь обрушить ход так, чтобы здание не пострадало.
Он смотрит, а я отворачиваюсь. Водная гладь родника режет взгляд, потому что внутри у меня совсем иначе. Неспокойно, яростно, зло.
— Жрица… — Туман встает совсем рядом, прямо за моей спиной.
— Ты обещал, никто не умрет.
Он сжимает мои плечи ладонями, я чувствую, что губы дрожат, и прикрываю глаза.
— С мертвого какой спрос… — Тяжело выдохнув, Туман разжимает пальцы и делает несколько шагов к лазу. — Давай, Стальной Рутил, или ты к жене не торопишься?
Они еще переговариваются, и их слышно на первых порах, а потом меня окутывает тишина. И что теперь? Ждать здесь на случай, если придут ниады?
Я качаю головой и иду к Сапсану, нужно рассказать, что происходит.
— А нас с тобой снова оставили в стороне, — усмехается он, едва узнав. — Я, выходит, вообще зря шел.
У меня не получается его утешить, только уговорить поспать. Собрав кучу книг, где может быть описан кадмий, я устраиваюсь у кромки воды и изучаю страницы. Все лучше, чем просто ждать. Ни вечером, ни на следующее утро хаасы не возвращаются. Я оставляю одну из химер сторожить ход, возвращаю книги на полки и сижу вместе с Сапсаном, потому что по одиночке нам сложнее. На узкой кровати, прислонившись спиной к холодной стене, я читаю вслух, а он записывает. Не надеется на память.
Как мне тебе помочь?
А к ночи в комнату врывается Хозяйка, бледная, с испуганными глазами, но не произносит ни слова, пока я не выхожу в коридор, плотно прикрыв дверь.
— Химера зовет, говорит, опасность, — тихим от страха голосом произносит она. Я киваю. Если беда уже случилось, то погоревать мне удастся позже, а сейчас нужно помешать ниадам зайти. Я сбегаю вниз и замираю перед ходом. Пускаю огонь по венам. Я сожгу любого зверя, появившегося из туннеля, но не обвалю вход, другого пути у нас с Сапсаном нет и не будет.
Хозяйка вскрикивает, когда становятся слышны шорохи и звуки. Я вглядываюсь в темноту, ожидая света факелов. Глаза жжет от усердия, мышцы сводит, пальцы дрожат.
— Лихая ты девка, Жрица. Даром, что драться не умеешь. Мы шуметь не хотели, на случай если спишь, а ты воевать с архизверем собралась! — Рутил выходит из мрака, позади него Туман. Оба измотаны, но довольны. Я расслабляю руки и разжимаю кулаки. Накатывает страшная усталость, сказывается вторая бессонная ночь подряд. Я просто ухожу, огибая замершую на ступенях Хозяйку.
— Жрица, ты чего? Все же хорошо, — кричит в спину Рутил, а я отмахиваюсь, добираюсь до постели и падаю лицом в подушку, тут же засыпая. Сны мне не снятся, и под утро, еще до рассвета, открыв глаза, я чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Теперь я свободна от обещания и могу вернуться к единственному действительно важному для меня — безопасности девочек.
Всех хаасов, в том числе и Сапсана, вместе с Хозяйкой я нахожу на кухне. Они радостно распивают травяной чай, полные надежд, каждый на свое: Рутил — на встречу с женой и дочерью, Сапсан — на исцеление, Хозяйка — на покой, а Туман… Туман смотрит на меня и улыбается широко и открыто. Горд собой, счастлив, что почти сотворил чудо, станет героем.
— Когда выходим? — безучастно интересуюсь я, не разделяя общего веселья. Для меня ничего не закончилось.
— Идти часов шесть. Если выйдем после полудня, ночевать будем уже на безопасной земле. — Рутил жует хлеб, предвкушая скорое возвращение домой.
— Куда ведет ход?
— В штольни, Жрица. Мы вышли прямо в одну из них.
— Они же затоплены.
— Не полностью. Местами вода по шею, но пройти можно. У нас все лучины отсырели, а Туман какой-то твой светящийся порошок достал и стены им помечать стал. Пару раз мы заходили в тупики, а потом он увидел свет вдалеке. Это ты, когда гуляла, полосы оставила. Так и выбрались. Отдохнули и пошли обратно.
Большая удача. Провидение Богов.
До полудня я пытаюсь просмотреть все оставшиеся книги, продолжая надеяться найти что-то, если не руководство, то подсказку. Но тщетно.
Боги благоволят только хаасам, не мне.
Хозяйка приносит кулек и ставит передо мной.
— В дорогу сделала, — в смятении произносит она и мнется, не решаясь продолжить.
— Что?
— Я не думаю, что твой путь верный, но это твой путь, и он трудный, непростой. У нас с тобой есть причины и ненавидеть друг друга, и ценить. Я хочу помочь тебе. Много лет назад, еще до твоего рождения, сюда пришла молодая девушка, примерно твоего возраста. Она тоже искала способ разорвать клятву.
Затаив дыхание, я боюсь перебить Хозяйку.
— Тоже листала страницы, изучала их. Она и составила все книги в один шкаф. Девушка ушла, отыскав решение, но мне неведомо, куда. Все что я вспомнила, ее дом был возле реки Тарн, но вверх или вниз по течению, на левом или правом берегу, не знаю. Я боюсь, книгу, которую ты ищешь, она забрала с собой.
— Спасибо, — выдохнув, я беру руку Хозяйки в свои, чтобы выказать уважение и сожаление. Она мудрая женщина, не хранит обиды, прощает, даже когда не стоит. Я так не умею.
Я вернусь сюда с Мираной, закончу читать книги и, если не найду подсказки, отправлюсь на поиски женщины. Даже осознавая, что Смерть вполне могла уже забрать ее душу, все равно чувствую прилив сил.
— Мне жаль, что Время ведет тебя так странно и болезненно.
— Нам дается только то, что по силам.
— Ты не станешь слабее, если отпустишь свою ненависть.
— Если я отпущу, то начну думать о нем, как о человеке, найду оправдания, пойму. Я стану покорнее.
— Будь осторожна, девочка. Сохрани свой разум и душу.
К ночи я выхожу из шахты, оставив тихие земли позади.
На ночь мы располагаемся в шахтах. Высушить мокрые вещи удается на распорках, которые хаасы подготовили в первую вылазку, принесли вещи, что закопали на пороге тихих земель, здесь же сложены дрова и настилы для сна. Не только я привыкла к мягкой кровати. Поленья не просохли и поначалу нещадно чадят, но после разгораются и становится тепло и светло. Мне тесно в своей одежде, сапоги внезапно жмут, и я хочу снова надеть белое платье и прятаться за стенами, но приходится укрыться одеялом и заснуть
