защищаешь их.
Зейн опустил мою руку в пространство между нами.
— Нет, не защищаю. — (Хотя совершенно точно защищала). — Что, чёрт возьми, у тебя с ней было?
Зейн встретился со мной взглядом.
— Ты не ударишь меня снова, если я отпущу? Я хрупкий.
Я фыркнула.
— Я больше не буду тебя бить.
Он отпустил мою руку и повернул ключ зажигания. Двигатель с грохотом ожил.
— Ну, так? — спросила я.
Зейн вздохнул и включил первую передачу «Импалы».
— С Лейлой всё… очень сложно, и это всё, что я могу сказать по этому поводу.
— Это не намного больше, чем я уже знаю.
Когда он не ответил, в моей душе стал разрастаться гнев, а под ним вспыхнуло тонкое разочарование. Почему он не говорит мне, что произошло между ними? Вокруг Зейна была возведена огромная стена, сложенная из гранита и упрямства.
Зейн вёл машину молча. Солнце уже село, так что я сняла солнцезащитные очки с головы и положила их в солнцезащитный козырёк машины.
— Как думаешь, они помогут? — спросила я, сосредоточившись на важных вещах, которые не были личными проблемами Зейна.
— Да, — Зейн держал одну руку на руле, а правую закинул на спинки наших сидений. — Если кто и сможет найти информацию о том, где скрывается Баэль и что он планирует, так это Кайман.
Я подумала о демоне в комбинезоне.
— Казалось, он действительно боялся меня.
— Да, — Зейн усмехнулся. — Боялся.
Странно было улыбаться на этот счет, но я улыбнулась.
— Значит, он брокер по сделкам?
Зейн кивнул.
— Он не ищет людей. Они имеют тенденцию сами находить путь к нему, желая или нуждаясь в чём-то, ради чего они отдали бы всё, включая свою душу. Самое странное то, что большинство из них хочет совершенно несущественных вещей. Они отдают часть своей души ради повышения, или чтобы быть с кем-то, кто, вероятно, даже не заслуживает их.
— Только часть? — спросила я. — Я думала, они отдают всю свою душу?
— Нет, только небольшую часть.
— И… ты считаешь это нормально? — спросила я.
— Я думаю, что когда люди используют свою свободную волю и ставят под угрозу то, где они окажутся в итоге после смерти, это их дело. Мы делаем всё возможное, чтобы защитить их от демонов, которые нарушают правила, а ты знаешь, что правила есть. Должно быть, равновесие добра и зла, — сказал Зейн, когда мы приблизились к мосту, ведущему обратно в город. — Кайман следует этим правилам.
Я знала, что существуют правила и что баланс добра и зла проистекает из концепции свободы воли.
— Не знаю, что и думать обо всём этом, — призналась я, таращась на его затенённый профиль.
Зейн долго молчал.
— Знаешь, я был очень похож на тебя всю, чёрт возьми, свою жизнь. Я видел вещи в чёрно-белом цвете. Никакого серого, за исключением Лейлы, — говоря это, он смотрел прямо перед собой. — Раньше я думал, что та часть Стража, которой она была, затмевала ту её часть, которая была демоном. Я даже говорил ей об этом, когда она была младше и приходила ко мне, беспокоясь о том, кем она была, расстроенная тем, что клан никогда не примет её, или беспокоясь, что с ней что-то не так. Я всегда подчёркивал ей, что она наполовину Страж, и это было всё, что имело значение. Я ошибся.
Я держала рот на замке, слушая его, так как на уровне инстинктов понимала, что он не часто говорит об этом.
— Я должен был сказать ей принять ту её часть, которая была демоном, и я должен был принять это, потому что она показала мне… о чём я немного запоздал сообразить… что то, чем ты являешься при рождении, не определяет, кем ты становишься, — он крепко сжал челюсти. — А до сегодняшнего дня ты знала, что демоны могут любить?
— Нет, — прошептала я. — Я не знала.
— Да, вот, я не знал этого, пока не встретил Рота. Он один из самых могущественных демонов, с которыми ты когда-либо сталкивалась, и он всё ещё смертельно опасен, когда его провоцируют. Но тот факт, что он способен на такую любовь, которую он чувствует к Лейле, говорит мне, что то, чему нас учили, не обязательно является правдой в конечном итоге.
Теребя ремень безопасности, я всё ещё не знала, что сказать. Согласие с ним шло вразрез со всем, чему меня когда-либо учили, но он был прав насчёт любви Рота к Лейле. Я видела это своими глазами, слышала по тому, как он говорил с ней.
Что, если мы изначально ошибались насчёт некоторых демонов? И если дело обстоит именно так, как кто-то должен был понять, как действовать с ними? Может быть, некоторые из них пытаются жить своей лучшей жизнью, и Стражи должны просто игнорировать их? Да и как Стражи узнают?
Зейн, казалось, почувствовал мои мысли.
— Не так уж много демонов похожи на тех, с которыми ты только что познакомилась, и довольно легко определить, какие именно.
— Как?
— Обычно это можно определить по одному простому факту. — Зейн улыбнулся мне. — Они не пытаются убить тебя на месте.
* * *
Мы с Зейном патрулировали, и это включало в себя много… ходьбы.
Очень много ходьбы.
И это было не совсем легко с моим-то зрением. Мне хотелось, чтобы наступили сумерки, так как это было лучшее время суток для меня. Если бы сейчас были сумерки, я бы действительно смогла оценить город. Тротуары были освещены достаточно хорошо, чтобы я могла идти, не спотыкаясь, но моё восприятие глубины было отключено, и мне было трудно не натыкаться на людей, пока я пыталась расшифровать, были ли люди на оживлённых тротуарах живыми или некоторые из них были мертвы, или они были демонами.
После встречи с Ротом и Лейлой, мы вернулись в квартиру, где остановился Зейн, по пути захватив немного еды для перекуса в закусочной на улице, а потом я приступила к выполнению своей части сделки.
Я патрулировала вместе с Зейном, высматривая таинственное существо, которое убивало и Стражей, и демонов.
Мы провели в патруле уже минимум два часа, и до сих пор повстречали лишь горстку Бесов, которые сиганули в противоположном направлении, как только заметили Зейна.
— Это нормально? — спросила я, когда мы приблизились к входу в метро. — Бесы убегают, как только видят тебя?
— Да. Они никогда не вступают в бой.
Зейн повёл меня вниз по лестнице в метро. У меня ёкнуло сердце. Спускаться по ступенькам было хуже всего в плохом освещении. Я ухватилась за перила, осторожно ступая.
— Я оставляю их
