отодвинув тяжёлые тёмные занавеси. На востоке алел рассвет, покрывая город священной тишью и открывая солнцу свои турмалиновые объятия.
Герцог усадил Лорена, Акме и незнакомца перед своим столом и занял своё место, скрестив пальцы.
— Рианоры, — тихо начал герцог Атийский, буравя брата с сестрой своим изумрудным взглядом, до боли схожим со взглядом Гаральда Алистера. — Это Авдий Веррес, самый верный и надёжный из разведчиков Его Величества Трена, исходивший Архей вдоль и поперёк, бывавший в различных дипломатических миссиях и в Кунабуле.
Авдий Веррес невозмутимо, без приветствий, без лишних высказываний, кивнул, строго, решительно.
— У вас мало времени, — так же тихо, как и герцог, проговорил Трен, подойдя к столу Аберфойла Алистера. — Всех, кто был на тайном Совете, я уверил, что вы уйдёте на рассвете через пять дней, но во избежание привлечения к вам излишнего внимания свой путь вы начнёте через несколько часов, этой же ночью.
— Этой ночью!.. — выдохнули оба, застыв.
В одно мгновение в голове Акме пронеслись стремительные мысли о том, что она ещё не успела и уже не успеет сделать. Весь следующий день займут сборы, ей было необходимо написать дяде письмо, тщательно продумать, что брать с собой, бережно уложить свои лекарственные травы, помочь собраться Лорену и немного отдохнуть после бессонной ночи. Брат не успеет попрощаться с Плио. Сама же Акме не хотела больше видеть ни принца, ни Гаральда. Она почему-то возненавидела их обоих. Девушка тут же пожала плечами, взглянула на брата, улыбнулась ему и прошептала: «Так даже лучше».
Лорен согласно кивнул, и во взгляде его появилась светлеющая, будто день после дождя, отрешённость.
— Вас будут сопровождать лучшие из воинов, — сказал государь. — Я верю в силу наших армий — объединённых, во сто крат усилившихся, но разве могут солдаты мечами да пиками уничтожить такое древнее зло? Я смеялся над Провидицей, не доверял ей, недооценивал, но я не вправе не замечать очевидного. Рианорская Сила когда-то была частью Архея, теперь же история повторяется, и задача наша — сделать всё, чтобы не допустить провала.
— Скрытность — ваше оружие, — заговорил герцог Атийский на одной ноте. — С вами будет письмо, которое позволит вам беспрепятственно путешествовать по всем землям на пути в Кунабулу. Оно будет закреплено печатями и подписью Верховного Судьи Беллона, посла Сильвана, короля Полнхольда и даже посла Керберры. Но избегайте всех населённых пунктов, чтобы вас не остановили иноземные солдаты. Если им вздумается проверить подлинность вашего документа, это займёт слишком много времени. За двадцать-тридцать дней вы доберётесь до Пустоши Кунабулы. Карнеоласская армия же выступит через неделю.
— Провидица ждёт вас в своём лесу, — сказал Трен. — Вы можете отдохнуть, а потом отправиться к ней. И никому не говорите, что в путь вы отправляетесь этой ночью.
Лорен и Акме, тщательно скрывающие толику безысходности, отчаяния и внезапного испуга, накатившего на них, поднялись, поблагодарили государя, герцога и следопыта грациозными поклонами и реверансами.
Когда Акме и Лорен добрались до своих комнат, девушка окликнула брата и спросила:
— Что ты сейчас будешь делать, Лорен?
— Посплю. Потом буду собираться.
Он ласково улыбнулся, поцеловал сестру в лоб и отправился к себе, проговорив:
— Отдыхай, Акме. Через несколько часов я зайду за тобой. Мы должны проститься с Провидицей.
Но Акме, посидев на кресле в своей комнате около пяти минут, решила, что сон не придёт к ней сию минуту, посему решила не терять времени и начать укладывать вещи в дорогу.
Она бережно собрала и уложила снадобья в маленькую кожаную сумочку с несколькими отделениями и длинным ремнём, который по обыкновению одевала на правое плечо, а сумку крепила к левому боку ещё и застёжками к ремню на поясе. Остальные лекарства спрятала в заплечный мешок из кожи с двумя лямками, который прикрепляла к седлу лошади, если ехала верхом. Наряды свои, украшения, ценные или менее практичные вещи девушка упаковала в большой чемодан. Она распорядится, чтобы его отвезли в Кибельмиду к дяде.
Проснувшаяся Гретхен всё поняла, едва увидела сборы. Девушка отобрала несколько вещей и распорядилась, чтобы та их выстирала и высушила в этот же день, ибо к полуночи они ей понадобятся. Акме пыталась объяснить свой внезапный отъезд проблемами в Кибельмиде, но Гретхен вдруг шмыгнула носом и с чувством произнесла:
— Меня полагается выпороть за мою непорядочность, сударыня, но я знаю, кто вы и куда направляетесь. Вы вступите в бой со злом, которое вот-вот накроет Архей.
Акме побелела и от тревоги, и от злости.
— Мало кто поверил. Все верят лишь в то, что вы — колдунья и содержитесь во дворце не просто так. Лишь я уверена в благородстве ваших намерений и знаю, что вы несёте свет, раз покои ваши посещает царица Авалара и часами беседует с вами о неведомом, но возвышенном. За весь месяц вы не сказали мне ни слова грубости, не наказали меня, не обругали, хотя я вполне того заслуживала. Возьмите меня с собой.
Девушку позабавили бы слова женщины, если бы она не была столь торжественна и если бы не была полна этого всепоглощающего света веры. «Этого ещё не хватало», — подумала онемевшая от неожиданности целительница.
— Нет, Гретхен, — твёрдо произнесла Акме, пожав ей руку. — Я благодарю тебя за слова твои, но ты послужишь мне здесь, если не будешь поддерживать обо мне и о моём брате подобных слухов. Благодарю тебя, Гретхен. Дожидайся меня в Нелее.
И, изнемождённая двумя бессонными ночами и переживаниями, большую часть из которых она ещё не успела осознать, Акме провалилась в тяжёлый сон, едва положила голову на подушку.
После пробуждения, умывшись и одевшись в простой наряд, покрыв плечи, грудь и обнажённую шею прозрачной шалью, Акме, бледная и слегка осунувшаяся, выскользнула из своих апартаментов, возле которых её уже ждал Лорен.
— Никак не могу найти Плио, — хмуро произнёс он, когда они тихонько вышли из дворца в сопровождении шепчущихся придворных. — Надо попрощаться.
Яркое полуденное солнце отчаянно слепило и мягко грело порозовевшие от удовольствия лица. На дворцовой площади было необычайно шумно и суетливо: кто-то из недавних гостей начал покидал Кеос, а некоторые задержались ещё на неделю.
— Может, так лучше, — ответила Акме. — Тебе будет только тяжелее.
Как только они углубились в парк, плавно переходящий в лес, кристальная тишина мягкими волнами начала накатывать на Ринов, а через время стала тяжела и неуютна. Акме услышала приветственную песнь Провидицы — печальную и тихую, будто рассвет, отражающуюся на обездвиженных листьях серебристым сиянием.
— Твоя подруга печальна сегодня, — тихо пробормотал Лорен.
— Может, она видела что-то страшное в своих видениях? — выдохнула Акме.
— Сдаётся
