По всей видимости, Дариан подумал о том же. Это было понятно по тому, как заблестели его глаза, и он обиженно вскинул голову.
— Нет! — воскликнул он. — Нет, Алекса, о нашем переезде в Гроштер не может идти и речи! Я заставлю этих снобов из Хельона считаться со мной! Да, я позволил себе мгновенную слабость, но из-за нее чуть не потерял тебя. Теперь я вспомнил, что удача любит наглых и упрямых. И буду сражаться до последнего!
Я улыбнулась. Пожалуй, наш брак еще не обречен. Такому мужчине можно простить совершенный неверный шаг. Но только один!
Однако, естественно, я не собиралась сообщать Дариану о том, что дарую ему свою милость. Виноватый муж — вещь в хозяйстве чрезвычайно полезная. Пусть еще помучается немного.
— Если ты еще когда-нибудь осмелишься встречаться за моей спиной со всякими там девицами, то лучше домой не возвращайся! — злым свистящим шепотом предупредила его я. — Прокляну!
Дариан скептически вздернул бровь, явно не поверив моей угрозу.
— Даже не сомневайся, — заверила его я. — Еще как прокляну! Поверь мне, дорогой, у обиженной женщины фантазия работает так, что сам бог-пасынок в восхищение от твоего наказания придет!
— Значит, наш брак еще не обречен? — замирающим голосом, не в силах поверь своему счастью, спросил Дариан.
— Все будет зависеть от твоего дальнейшего поведения, — уклончиво пообещала я.
Дариан робко улыбнулся. Затем шагнул было ко мне, широко распахнув объятия…
— Потом! — резко предупредила его я, отпрыгнув сразу на несколько шагов.
Дариан замер на месте и насупился, не понимая причин.
— Знаю я тебя, — хмуро проговорила я. — Начнем сейчас мириться — и до завтрашнего утра ты меня из постели не выпустишь.
— И что? — недоуменно переспросил Дариан. — Ты имеешь что-то против?
И тут же нахмурился пуще прежнего, должно быть, заподозрив, что все мои мысли и желания сейчас заняты Норбергом.
Говоря откровенно, он был прав. Я в самом деле думала сейчас о ректоре гроштерской Академии колдовских искусств. Но размышляла не о том, как были бы сладки его поцелуи, а о том, как бы избежать завтрашнего неприятного разговора. Сегодня вечером я продемонстрировала Норбергу, что мои амулеты способны не только защищать от ментальной магии, но и могут любого человека наделить способностью к чтению мыслей. Не стоит быть пророчицей, чтобы понять: теперь он точно от меня не отвяжется. А Хельон, как выяснилось, не столь уж далеко от Гроштера.
— Завтра утром к нам в гости пожалует Норберг, — мягко проговорила я, желая успокоить взревновавшего супруга.
Дариан еще грознее сдвинул брови и заиграл желваками, явно не обрадованный услышанным.
— А теперь слушай меня внимательно, — проговорила я. — Иначе, боюсь, наш брак завтра может оказаться расторгнутым без нашего желания на то.
Пламя обиды, горевшей в глазах Дариана, слегка утихло. И я начала рассказывать, чем именно мне пришлось пожертвовать, лишь бы Норберг прекратил разбирательство, грозящее завершиться для Дариана всеобщим позором и порицанием.
Чем дольше я говорила, тем словно меньше ростом становился Дариан. Он сильно ссутулился и взволнованно пританцовывал на месте, но не осмеливался меня прервать.
— Это же катастрофа! — наконец, выпалил он на одном дыхании, когда я закончила. — Алекса, нам надо бежать из Хельона. Да что там, из Хельона — из Лейтона! Переберемся в Альмион. Там нас этот вездесущий менталист ни за что не достанет!
Я невольно усмехнулась. Не то, чтобы меня забавляла сложившаяся ситуация, просто очень смешное определение выбрал для Норберга мой супруг. Вездесущий… Мне всегда казалось, что это слово не особенно приличное. Волей-неволей всякие красочные ассоциации в мыслях возникают. Вот скажет кто-нибудь: вездесущий мужчина. А мое неумное воображение тут же нарисует мужичка, нырнувшего в темную подворотню для вполне определенной цели. Интересно, я одна такая испорченная, или у других тоже такие мысли мелькают?
Тьфу ты! Я досадливо потрясла головой, прогоняя не совсем уместные в сложившейся ситуации размышления. Демоны, пусть Норберг будет «вездесущим», хотя он наверняка бы знатно оскорбился, если бы узнал, что именно я представляю себе при этом определении. А еще лучше назову его «везде-нос-сующим». Это намного вернее подходит к его характеру.
— Ну что ты стоишь! — раздраженно всплеснул руками Дариан. — Скорее, пойдем собирать вещи! Бери самое необходимое. Покинем город налегке!
И ринулся к двери, по дороге едва не опрокинув тот самый столик с напитками, около которого стоял все это время.
— Опять бежать? — скептически вопросила я в его спину, и Дариан послушно замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, сообразив, что я не тороплюсь последовать за ним. Продолжила: — А ты уверен, что в Альмионе нет своих настырных магов-менталистов? Уж лучше знакомое и привычное зло, чем неведомая опасность.
— И что ты предлагаешь? — переспросил Дариан, с удивлением обернувшись ко мне. — Неужели готова послушно стать одной из последовательниц Норберга?
— Нет. — Я покачала головой. — У меня есть план. Поэтому сейчас успокойся и внимательно послушай меня. Готов?
Дариан посмотрел на дверь, затем на меня, вновь на дверь, явно разрываясь от желания отправиться в бега. Но через неполную минуту тяжело вздохнул и кивнул.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал он и вновь подошел к столику.
Ах, как бы я хотела быть в этом уверенной! Но не рискнуть я не имела права. Иначе весь остаток жизни нам с Дарианом придется провести вдали от родины, вздрагивая от каждой тени.
И я нарочито спокойным тоном начала излагать супругу свои соображения.
За окнами занимался серый рассвет. Впервые за несколько дней метель прекратилась, но над городом продолжали висеть низкие тяжелые снеговые тучи, готовые в любой момент вновь разверзнуть свое брюхо. Наверное, скоро по улицам Хельона вновь завоет северный ветер, принеся с собой очередной буран.
Я зябко потерла ладони и отошла от окна, прежде до упора задвинув тяжелую бархатную гардину. От бесконечной снежной белизны я уже устала. Здесь, в моем кабинете, до блеска вычищенного усилиями Дариана и нанятых работников за время моего вынужденного заточения, было светло и тепло. И так хотелось верить, что зима уже на исходе, и скоро придет весна, а за ней и ласковое лето! Помнится, в Гроштере в это время уже начинались оттепели. Птицы пели все громче и громче, и по мостовым струились бесконечные потоки воды от тающего снега. А Хельоне пока ничто не напоминает о том, что совсем скоро солнце станет ярче и горячее. Такое чувство, будто этот город обречен вечность замерзать в снегопадах.
