– Не надо, – Шеннон застонала. Глаза Принца преданно смотрели на нее. Он знал, хозяйка должна принять решение, и верил, что оно будет мудрым.
– Раз.
– Пожалуйста, Гастон, не делай этого, – тихо попросила Мерри.
– Два.
Шеннон могла быстро повернуться, выстрелить в Гастона и он умрет. Но не разрядится ли его мушкет в Мередит? Могла ли она воспользоваться случаем?
– Три.
Раздался оглушительный выстрел; пронзительный визг несчастного животного… Повсюду куски шерсти, крови… Пронесся леденящий душу вопль Мередит. Шеннон оцепенела, не двигаясь и, казалось, не дышала, будто от ужаса и страха навеки превратилась в каменное изваяние.
– Хорошая работа, cherie.
Злая насмешка не вывела Шеннон из оцепенения. Она убила прекрасное, доверчивое животное! Ей нет прощения! Хотелось умереть вместе с Принцем… Если бы сестре Джона не грозила опасность, она набросилась бы на Гастона, вцепилась ему в горло и задушила. Машинально Шеннон повернулась к французу.
– Отпусти Мередит.
– Ничего не изменилось, cherie.
– Подонок, – сердце Шеннон разрывалось от горя и ненависти. – Все изменилось. Отпусти ее… или я убью себя. – Она упала на колени и стала заряжать мушкет Мередит зарыдала.
– Шеннон, не говори так. Лучше бы ты застрелила его. Ради меня. Если кто и виноват, то…
– Молчать, – заревел Гастон. – Никаких разговоров о вине. Мы должны выбраться из этой комнаты… все… живыми…
– Живыми? – В глазах Шеннон кипели горячие, злые слезы. – Ты что сумасшедший? Собака… чудесная.
– Ты красива, но твоя болтовня и любовь к животным противны. Иди и рисуй карту.
Гастон подошел к девушке и с презрением вырвал из ее рук пороховницу.
– Выстрел слышен далеко, – сквозь слезы сказала Шеннон. – Следующий спаситель не будет таким невинным и доверчивым, как Принц. Придет мужчина, который одолеет тебя. Или женщина, кто перехитрит тебя.
– Никто не услышит. Вокруг нет ни души на многие мили. Черти карту Австралии. Укажи основные пути.
Отдавая себе отчет в грозящей Мередит опасности, Шеннон подошла к столу и взяла гусиное перо. Ее рука – рука отнявшая чужую жизнь – дрожала. Дрожь все усиливалась. Еще немного и затрясется стол. Девушка страдала от сознания вины, отвращения к убийству и невозместимой потери.
Как в тумане, Шеннон видела Гастона. Он больше не угрожал плачущей Мередит, а что-то бормоча, ходил по комнате. Энергично жестикулировал. Ей казалось, они находились в разных плоскостях. Она радовалась, что они недосягаемы друг для друга. Их миры снова слились воедино, когда француз споткнулся об окровавленное туловище собаки.
– Омерзительно, – воскликнул он.
Омерзительно? Ярость подняла Шеннон на ноги и бросила на заносчивого ученого. Визжа и царапаясь она старалась дотянуться до его глаз, горла. Мушкет вылетел из рук француза и разрядился в воздух, никого не задев. Небольшой, но сильный, кулак Гастона угодил ей в лицо… В глазах потемнело… Сознание покинуло ее.
На собственном горьком опыте Шеннон научилась распознавать симптомы сотрясения мозга: чередование сна и бодрствования, рвота. Она зло упрекала себя за то, что осталась жива после этого кошмара. Ведь больше нет всех тех, кто от нее зависел. Во сне она горько плакала по Черному Ножу. Малыш не успел увидеть леса. Его крохотные ножки ни разу не пробежали по земле. Девушка оплакивала великолепную, умную, преданную собаку… Сердце разрывалось от боли по Джону Катлеру, – ведь во всем он обвинит себя.
Шеннон очнулась. Руки связаны за спиной. Она тряслась в фургоне среди узлов и тюков, горшков и кувшинов. Глаза медленно блуждали с предмета на предмет, пока, наконец, не остановились на вознице. Он сидел на облучке один. Сестры Джона в повозке не было.
– Мередит… о, нет… только не это, – девушка жалобно заплакала. – Бедняжка Мерри… Я не вынесу этого.
– Cherie?
Даже в бреду Шеннон безумно, неистово ненавидела его. От боли свело лицо. Было трудно говорить, но она собралась с силами и позвала:
– Гастон.
– О, ты вернулась ко мне, – он захихикал, – я уж испугался, что после моего удара ты никогда не оправишься. Ты прощаешь меня, правда?
– Я хочу пить.
– Не удивительно. Ты не ела и не пила целые сутки. Мне кажется, что даже вегетарианцам из будущего необходима пища.
Гастон спрыгнул на землю и протянул к ней руки. Его прикосновения вызывали отвращение, но она сдержалась. «Думай о Мередит, – сказала она себе, превозмогая боль и гнев. – Может быть, она еще жива. Больше нельзя подвергать ее опасности. Принц мертв, но ты и Мерри живы. Скоро Джон найдет тебя».
– О чем ты думаешь, cherie? – проворковал он, развязывая ей руки и помогая выбраться из фургона. – О своем рыцаре? Он далеко от тебя. Ищет врача, чтобы излечить твою амнезию.
Шеннон подняла голову, посмотрела на лошадь Гастона, все еще надеясь увидеть Мередит. Девушки нигде не было.
– Где Мерри?
– Мы бросили ее. Она нам больше не нужна.
– Не нужна? – Кровь стучала в висках. – Пожалуйста, Гастон, скажи, ты не убил ее?
– Cherie, – он нежно погладил синяк, – я никогда в жизни не убивал. Ты опять потеряла память? Ты убила собаку, не я. Мередит невредима и ждет своего избавителя. Конечно, она ослабеет от голода, но когда ее найдут, она еще будет жива.
– Она для тебя бесполезна…
– Но у меня нет причин убивать ее. К тому же, я не хотел расстраивать тебя. Поверь, – француз погладил ее волосы. – Ты потрясающая женщина. Мое сердце у твоих ног. Я хочу жениться на тебе.
В ужасе она вырвалась из его рук.
– Как ты можешь говорить такое, после всего, что сделал? Ты заставил меня стать убийцей!
– Жертва не напрасна. Мы прославимся.
– Как?
Гастон достал из кармана карту Северной Америки.
– Золото, cherie. Мы найдем калифорнийское золото. В этом наше будущее. Потом я куплю корабль и мы отправимся в Terra Australis Incognita.
– Глупец. Ты убил бедного невинного ребенка ради своей безумной цели?
– Клянусь, я не убил ее.
Шеннон не осмеливалась посмотреть ему в глаза.
Его слезный голос и пустые обещания говорили, что Принц мертв и Мередит тоже мертва. Жизнь Джона Катлера разбита. Жизнь Шеннон Клиэри – сплошной кошмар, сопротивляться которому нет сил. Она боялась увидеть Джона. Боль в его глазах, в его сердце… Могла ли она надеяться, что утешит его? Захочет ли он видеть ее после всего, что она натворила?
Гастон принес воды. Молча Шеннон взяла кружку. Предложил бренди. Она молча отказалась. Он поцеловал ее в лоб, прямо в синяк. Она терпела молча, зная, что сопротивляться бесполезно.
– Нам нужно ехать, cherie.
– Мы не сможем проехать весь путь до Калифорнии – три тысячи миль. Придется преодолеть кучу препятствий. Индейцы хорошо охраняют свои земли. Нам не удастся добраться туда.
