Хаос стоял за стеной густым туманом, и нельзя было разобрать ничего. Зато впереди, в академии, явно происходило что-то интересное. Перегнувшись через борт, он напряженно всматривался в огни, горящие по всей территории. Возле спортивной площадки вырос яркий шатер. Музыка, по мере того, как ладья приближалась, становилась все громче.
У ворот, где он опустил ладью, к нему сразу подбежала охрана.
– Мастер Адалхард, мы не были уверены, но мастер Изергаст заверил, что вы все одобрили.
– Что именно я одобрил? – уточнил Родерик.
– Сперва прибыли новые студенты, с ознакомительным визитом, – продолжил охранник, воздушник пятого уровня, которого Родерик помнил как не самого радивого студента. – Все с родственниками.
– Хорошо, – кивнул он.
Лучше бы вовсе закрыть академию, но завтра новенькие уедут. Зато остальные увидят, что жизнь продолжается.
– Потом цирк, – сказал второй охранник, постарше, и Родерик удивленно глянул на него.
– Цирк? – переспросил он.
– Клоуны, акробаты, гимнасты – толпа народу, мастер Адалхард, – степенно перечислил тот. – Затем музыканты, театр теней, говорящая рыба… Так забавно жабры топорщит.
– Кто-то еще? – спросил Родерик.
Старший охранник умолк, вильнув взглядом, а тот, что помладше, сглотнул и тихо ответил:
– Женщины.
Родерик глубоко вздохнул.
– Я правильно понял? – спросил он, и охранники синхронно кивнули.
– Ладно. Разберусь, – сказал он, вскипая от бешенства.
День памяти представлялся ему праздником, полным тихой грусти и светлых воспоминаний…
– Я знаю все, что ты скажешь, – сходу заявил Моррен, встретив его в холле. – Рурку бы не понравилось, если бы мы сидели и плакали.
– Цирк? – яростно выпалил Родерик. – Шлюхи?
– Рурк любил женщин, – невозмутимо ответил друг. – Всяких. Знаешь, лучше иди в свой кабинет, там куча бумаг по новеньким, а Дебра так и не вернулась.
– А говорящая рыба зачем?
– Бесплатно к цирку шла, – сказал Моррен. – Что там у Стены?
– Завтра выступаем.
– Тем более, – кивнул он. – Надо же повеселиться напоследок.
– Думаешь, все так плохо? – спросил Родерик, но Моррен только пожал плечами.
Он казался спокойным и даже расслабленным, но глаза как будто горели ярче обычного.
– Мастер Изергаст, – женщина с выбеленными волосами заглянула в холл академии и неспешной походкой от бедра подошла к ним. Не Шейра, конечно, но фигуристая, яркая, а во взгляде сплошной разврат. – Как зовут того парня, за которого вы обещали три сотни?
– Родерик, хорошо, что ты здесь, – обрадовался Моррен. – Подскажи, как зовут волчонка?
– А быть может, лучше скажешь свое имя? – прошептала женщина, зазывно улыбнувшись. – Тебе я сделаю скидку.
Родерик убрал ее руку со своей шеи. Блондинка не выглядела наемной убийцей, и способ зарабатывания ею денег не оставлял никаких сомнений. Профессионалка, причем из тех счастливых исключений, которым искренне нравится их работа.
– Ты с ума сошел? – спросил он у друга.
– На войне все средства хороши, – безжалостно ответил Моррен. – Просто не мешай. Ладно?
Такого дня памяти никто не ожидал. Еще было светло, но повсюду горели огни, и даже в небе разлились зеленоватые полосы, похожие на северное сияние. Гремела музыка, слышался смех. На территории академии откуда-то появилась толпа народа: родственники новеньких, гости, артисты, выпускники…
– Дорогуша, – ко мне подошла высокая рыжеволосая женщина с яркими губами. – Ты мне не поможешь? Я ищу студента-анимага с высоким уровнем.
– Это я, – заявил Хруш, подходя к нам. – Кажется, я тоже искал вас всю свою жизнь. Показать территорию академии?
Женщина, томно улыбнувшись, шагнула к Хрушу так близко, что ее пышная грудь расплющилась о его мощный торс.
– Давай начнем с твоей комнаты, – прошептала она ему на ухо и лизнула мочку.
Хруш хрюкнул от неожиданности, смутился и покраснел, а затем они быстро пошли по направлению к мужскому общежитию. Я задумчиво проводила взглядом лапищу Хруша, которая уверенно сползла на ягодицу женщины.
Воздух едва не вибрировал от энергии. Прямо перед академией растянули полотнище, и артисты готовились к представлению в театре теней. Акробаты делали трюки на натянутом канате, а перед вывеской с яркой надписью «Говорящая рыба» разгорался скандал. Я подошла ближе.
– Украли! – вопила толстая женщина, тыча пальцем в и без того заляпанный аквариум. – Украли рыбу!
– Может, сама ушла? – предположил Ник.
– Ты болван? – взвизгнула тетка. – Она же рыба! Как она уйдет?
– А как она говорит?
– Этого мы, боюсь, уже не узнаем, – вздохнул Эрт и, приобняв его за плечо, повел в сторону шатра, яркий купол которого виднелся вдали.
Я догнала их и пошла рядом.
– Ее Эммет украл, – сказал Эрт, – я видел.
– Зачем? – удивилась я.
– Говорящая рыба – это круто, – сказал Ник. – А знаете, что еще круто? Изергаст дал мне палочку! Только я вам ее не покажу. Я ее дома храню, в чехле.
– Миранду не видели? – спросила я.
– Все в цирк пошли, – ответил Эрт. – Фирьен обещал места занять.
Шатер поставили прямо на спортивной площадке, и мое сердце сжалось от осознания того, что Рурка здесь больше не будет. Огромный медведь остался в Стене, как и Беата, и другие анимаги, и все наше веселье было с надрывом. Как будто попытка ухватить еще хоть немного жизни, еще хоть чуть-чуть…
Миранда сидела рядом с Джафом и помахала мне издали. Я протиснулась между зрителей и опустилась рядом с ней.
– В целом мне нравится академия, – сказал один из новеньких, которые теснились на лавке впереди. – И общага приличная, и кормят хорошо. Только девчонок мало.
Он обернулся и, заметив Миранду, широко улыбнулся.
– Зато те, что есть, – высший класс. Не хочешь пересесть? – предложил он, сдвинувшись по лавке в сторону. – Или сразу садись ко мне на колени, будет лучше видно.
Резко подавшись вперед, Джаф яростно рыкнул ему в лицо, а потом медленно облизнул выступившие клыки, возвращая привычный облик.
– Понял, – выдавил парень. – Не дурак.
Он вытер лицо от брызнувшей на него слюны и повернулся ко мне.
– Она замужем за ректором, – сказал Эммет, плюхнувшись рядом. – Мастер Адалхард. Слышал о таком?
У новенького дернулась щека, и он отвернулся, напряженно уставившись на пустую пока что арену.
– Как дела, Арья? – спросил Эммет.
– Плохо, – пожаловалась я, и он, вмиг став серьезным, обеспокоенно посмотрел мне в глаза. – Я так и не увидела говорящую рыбу, – продолжила я, – а ее уже кто-то стащил.
– У нее так себе дикция, – ответил Эммет, – шепелявит. Но я тебе вот что скажу – каждый имеет право на свободу, даже если он с жабрами. Иветта! – радостно помахал он блондинке, которая вошла в шатер вместе с Тиберлонами.
Однако братья, грозно зыркнув в сторону Эммета, увели ее на противоположную часть рядов.
– Она ничего, – заметила я.
– Ревнуешь? – поинтересовался Эммет и, склонившись к моему уху, прошептал: – А ведь у
