несколько минут.
В тот день у нас со свекровью был намечен очередной выезд в город, в один из детских домов, который находился под её патронажем. Для детей подготовили выезд в главный городской парк и устроили праздник в честь первого летнего дня. Подразумевалось, что он будет наполнен радостным смехом, играми, довольными детскими лицами, сладостями, но всё пошло не по плану с самого утра. Королеве нездоровилось. Дворцовый лекарь постановил, что это простое пищевое отравление, ничего серьёзного, но понятно, что на праздник она поехать не сможет. Меня тоже попытались отговорить, но я не послушала, не подумала, что это может оказаться не простым совпадением. Конечно, мой амулет всегда при мне, и без охраны я не выезжаю. Но ведь я даже из дворца не успела выйти, а амулет не смог воспрепятствовать тому, что меня смогли скрутить трое мужчин так быстро, что я даже пикнуть не успела прежде, чем мне кляп в рот вставили. И ведь знали, что делали, рассчитали: я, как раз проходила комнаты фрейлин королевы, идя от неё, в одну из них меня и втащили безо всякого почтения.
И почему умные мысли к нам зачастую приходят опосля?! Почему никто из нас и не подумал, что амулет обладает невидимостью, может защитить от причинения физического вреда, от проникновения в мою голову, от ядов, но, чёрт бы всех побрал, он не защищает от ситуации, когда тебя просто обездвиживают и лишают возможности высказаться! Меня беспрепятственно схватили, перенесли в чужую комнату и привязали к креслу. И что я смогла сделать? Да ничего!
Думающие люди задались бы вопросом: «А где охрана была в это время?» Так они занимают свою позицию рядом только, когда я покидаю дворец. По нему самому я передвигаюсь спокойно и беспрепятственно. Я ведь даже не ухожу из нашего крыла, где проживает и работает королевская семья и их приближённые, не более двадцати человек. Проверенные люди, с полным доверием. И даже я, которая на себе испытывала неприязнь этой девушки не допускала мысли, что она пойдёт на измену короне.
— Дура, — презрительно выплюнула, стоило одному из похитителей вернуть мне возможность говорить, и переключилась на лицо, которое, по всей видимости, было в этой комнате на главных ролях.
Вот не зря я не поверила в то, что они успокоились. Выжидали, твари…
— Наридан, — посмотрела на посла, — вы что же, совсем из ума выжили?
— Фу, принцесса, — жеманно сморщился мужчина, — сразу видно, как вас воспитывали. Зачем же так грубо?
— Грубо? — хохотнула от нелепости его слов. — Да, вы, верно шутите. Наоборот, я очень ласкова, ведь вам осталось не так долго землю-то топтать. Северус вас просто порвёт.
— Заткнись, тварь, — завизжала Мелиана и залепила мне пощёчину, пользуясь, что я не могу защититься.
Вреда мне это не причинило, разве что голову немного развернуло, а вот она лишь сильнее психанула. Но, прежде, чем фрейлина предприняла новую попытку, посол Самики приказал своим ребятам:
— Уберите эту истеричку, — махнул на внутреннюю дверь.
Двое крепких мужчин подхватили верещавшую девушку под руки и потащили в другую комнату.
— Отпустите меня сейчас же! — кричала она. — Как вы смеете? Я фрейлина королевы! Вы, тупые животные! Наридан! Скотина, это же я тебе помогла!
— И заткните её как-нибудь, — недовольно кинул в спину уходящим. — Ну вот, теперь можно спокойно поговорить, — обратился уже ко мне. — Я думаю, что вы понимаете, что кричать бесполезно, комнаты полностью изолированы.
— Вроде на отсутствие мозгов не жалуюсь, — ответила, параллельно проверяя крепость уз. — А вы уверены, что беременная женщина, которую нагло похитили в её же доме, может спокойно разговаривать?
— Надеюсь на ваше благоразумие, — тонко намекнул посол. — Сами видели, не выношу женских истерик.
— Да, если вы так поступаете с союзниками, — многозначительно протянула, делая вид, что мне страшнее, чем есть на самом деле.
— Замечательно, что мы понимаем друга, — улыбнулся одними губами.
— Не думаю, что понимаю, что могло вас толкнуть на такой шаг, — облизала пересохшие губы, — это же чистое самоубийство.
— Что поделать нам, простым подданным, когда сам король приказывает? — нисколько не переживая за свою жизнь, пожал плечами. — Только подчиняться и уповать на свою неприкосновенность.
— Думаете, что вас спасёт дипломатический иммунитет после такого? Да вы с ума сошли, — его уверенность поражала. — Если причините мне вред, то он вас убьёт, невзирая ни на что.
— Нет, вы ничего не смыслите в политике, — цокнул языком Наридан, — моё убийство — это объявление войны.
— Это вы ничего не знаете о моём муже. Разве моё похищение не станет поводом для войны? — где потерялась его логика?
— Ну, вы же пока живы, а последствия похищения будут улажены.
— Что вы имеете в виду?
— Всё очень просто, принцесса, — скучающим тоном поведал мне, — думаю, ваш супруг уже получил сообщение о том, что вы пропали. Во дворце вас искать никто не будет, тем более, мы сделали всё, чтобы решили, что вы его покинули вместе со мной. Наш король насладится метаниями вашего мужа, так, слегка, — пренебрежительно высказался самиканец, — а потом предоставит свои требования, после выполнения которых, пообещает сохранить вам жизнь.
— Отпусти меня, пока ещё не поздно, — я не могу доверять его словам, — отпусти и моли, чтобы не убили.
— Не волнуйтесь так, Евангелина, если ваш супруг не натворит глупостей, мы вернём вас семье.
Бесполезно разговаривать! Похоже, хорошо подготовился и продумал все возможные варианты развития событий. Вот только, подозреваю, что в отношении меня он много не договаривает. И почему нас не учили, как действовать в таких ситуациях? Так, ладно, прекращаем паниковать, начинаем думать. Убить меня не сможет, если только я самолично не избавлюсь от амулета, но для этого я ещё в своём уме. Северус может меня искать, но кольцо, по крайней мере, покажет ему, что я в порядке. Даже, если возникнет благоприятная возможность для побега, навряд ли я смогу ей воспользоваться: справиться с четырьмя сильными мужчинами мне не под силу. Значит, остаётся лишь ждать, непонятно чего.
Через пару часов тело уже затекло, так что, я не выдержала, к тому же, очень хотелось в туалет.
— Слушайте, я надеюсь, вы не забыли, что я женщина, да ещё и беременная. Мне срочно нужно посетить ванную комнату.
— Хорошо, развяжи её и сопроводи, — кивнул одному из своих людей. — Но, смотрите мне, без глупостей, — погрозил, словно маленькому ребёнку.
Не стала комментировать такое обращение, пускай говорит, что хочет, пока меня не трогает. В ванной сделала все свои дела и вернулась обратно.
— А кормить меня будут? И можно не связывать руки? Обещаю вести себя хорошо, — я
