Кивнув, Джесси поспешила выйти, с нетерпением ожидая, когда сможет снова надеть чистую одежду.
Когда она вернулась в библиотеку, МакКелтары расположились около огня.
Они перетащили Темное Зеркало с того места, где оно стояло, опираясь на книжный шкаф, к стене рядом с каминной полкой прямо перед ними.
Кейон стоял, широко расставив мощные ноги, одетые в джинсы, прижав ладони на что-то вблизи внешних краев зеркала — она почти не сомневалась, что это была каменная стена с каждого края — оглядывая библиотеку.
На нем снова была черная трикотажная футболка, и мышцы на его татуированных руках при малейшем движении перекатывались ниже коротких рукавов. Она испытала эти руки на себе повсюду, отзываясь на них полностью во всех возможных смыслах вчера вечером. Она с большим нетерпением ждала еще большего продолжения сегодня вечером или всякий раз, когда он будет свободен. Основание зеркала упиралось в тахту, чтобы избежать скольжения по полированному деревянному полу.
По соседству на журнальном столике были расставлены аппетитные, покрытые сахарной глазурью булочки, различные фрукты, сыры и печенья и три мягко парящих графина.
— Белый графин с кофе, серебряный с какао, а из слоновой кости наполнен горячей водой для чая, — сказала ей Гвен.
Джесси торопливо подошла к столу, с благодарностью налила себе чашку кофе и дотянулась до мягкой, покрытой сахарной глазурью булочки, перед тем как сесть и присоединиться к ним.
Экспроприировав несколько булочек себе в зеркало вместе с полным графином какао к великому изумлению и восхищению Хлои и Гвен, которые заставили его отправить это назад, а затем повторно забрать обратно, Кейон четко объяснял их ситуацию своим потомкам в промежутках между глотками сливочного шоколада и укусами печений.
Джесси уже слышала это прежде, и сейчас он не добавил к этому никаких деталей.
Никто никогда из военной разведки не сможет обвинить этого мужчину в избыточном объеме информации. Он сообщил им, что его к Темному Зеркалу привязал маг по имени Лука Тревейн одиннадцать столетий назад, тем самым обеспечив для себя бессмертие.
— Так вот каково его предназначение! — воскликнул Дэйгис.
Кейон кивнул и продолжил, рассказывая им, как он висел под охраной Луки то на одной, то на другой стене в течение 1 133 лет. И только несколько месяцев назад что-то произошло в Лондоне, что уничтожило все охранные заклинания, защищающие собственность Луки, пока он был за границей; и вор украл дорогую коллекцию Тревейна; и зеркало передавалось от торговца к торговцу в течение нескольких месяцев перед тем, как, в конце концов, попасть в руки Джессики.
Он коротко рассказал о десятине, закрепляющей контракт с Темным Двором Сидхе. О том, что это должно произойти через каких-то пятнадцать дней, и что ему необходимо оставаться свободным от Луки в течение двух следующих недель до окончания полуночи на Самайн, и что он просит их лишь о небольшой услуге — помочь ему добиться этого и предоставить защиту «его женщине».
Ей нравилось слушать эти слова! Его женщина.
— А что потом? — Драстен задал тот же самый вопрос, который Джесси озвучила, когда услышала историю Кейона. — Как только десятина не будет уплачена и контракт потеряет силу? Что ты планируешь делать потом?
Кейон опустил свою голову, упираясь макушкой головы на внутреннюю часть зеркала.
Когда он поднял ее снова, его глаза цвета виски сверкали дикой яростью.
— Тогда исполнится моя месть ублюдку, который заманил меня в ловушку.
На миг комната погрузилась в молчание.
Затем Дэйгис произнес:
— Ты сказал, что десятину золотом нужно платить каждую сотню лет по старому способу летоисчисления?
Кейон кивнул.
— Да.
— И что Лука Тревейн был первым, кто заплатил ее?
— Да, — ответил Кейон.
— Хм, — сказал Дэйгис. Он некоторое время выдерживал паузу, а затем мягко сказал: — Месть может быть очень обоюдоострым мечом, а, родственник?
Кейон пожал плечами.
— Да. Может. Но в данном конкретном случае я просто обязан сделать это.
— Ты настолько уверен в этом?
— Да.
— Некоторую кровь было бы лучше не проливать, предок.
— Нет, ты думаешь, что знаешь меня, Келтар? Ты не знаешь.
— Ты можешь очень сильно удивиться.
— Я сомневаюсь в этом, — прервал Кейон. — И ты не знаешь Луку. Он должен умереть.
— Почему? — сопротивлялся Дэйгис. — Из-за того, что он засадил тебя в тюрьму? Ты пытаешься отомстить из-за такой малости? Получается, что эта месть ценнее всего для тебя?
— Что ты знаешь о цене мести? Что ты знаешь о цене вообще чего-либо?
— Я знаю многое. Я нарушил клятву постоянных камней и вернулся во времени, чтобы предотвратить смерть моего близнеца. Какое-то время я был охвачен тринадцатью душами Драгаров…
— Боже, ты воспользовался запретными друидскими камнями для личной выгоды? Ты что, сошел с ума? Даже я предавал большое значение этой легенде! — Кейон казался удивленным.
— Кажется, это единственная вещь, которую ты обходил стороной, — сказал Драстен многозначительно. — Или не ты на самом деле стал магом, предок?
Джесси рассвирепела. Кейон был хорошим человеком. Она уже собиралась открыть рот и озвучить это, но Кейон прохладно ответил:
— Я завязал с магией. Но, кажется, что твой брат тоже не случайно переступил через клятву Келтаров.
«Вот так. Таким образом, здесь, — думала Джесси, — никто не был безупречным». Она не была полностью уверена, что точно поняла, что сделал Дэйгис, но это, кажется, было довольно ужасным.
— Дэйгис поступил так из-за любви. Ты же не поведал нам, ни как дошел до того, что на твоем теле так много места занимают татуировки защитных рун, ни как ты оказался в этом зеркале.
— Защитные руны? — отозвалась эхом Джесси. — Каково происхождение этих татуировок, Кейон? Я хочу услышать от тебя ответ. Если эти руны — знаковая система, то что они означают?
Хлоя стала тем, кто просветил ее.
— Они отражают отдачу после использования черной магии, — объяснила она услужливо. — Я недавно читала о них.
— О, — Джесси моргнула, задаваясь вопросом, в какую черную магию впутался Кейон. Она решила, что они слишком заняты в данный момент, чтобы прессовать его по этому поводу. Позже, когда они останутся наедине, она спросит его.
Именно в этот момент Кейон отвечал на пристальный взгляд Драстена язвительной улыбкой. Она была не уверена, что ей понравилась эта улыбка. Она была холодной. И казалась вдвойне пугающей по сравнению с виденным ею чувственным изгибом его губ несколько часов назад.
