— Да, — это сказал Эмиль. — По крайней мере, я так думаю. Мы с ним уже час возимся, а он даже не шелохнулся. Я изначально прикидывал его оглушить или обездвижить заклинанием, но об этом и без нас позаботились. Мы по времени попали неудачно, там обход был. Этому дурню что-то вкололи — тогда я думал, что витаминки или там обезболивающее, сейчас думаю, что-то сильнодействующее. Мы пока его отвязывали…
— Откуда вы его отвязывали?
— Хм. — Задумались оба, и Александр, и Эмиль. Переглянулись, затем Эмиль продолжил: — Странно, кстати. Он ведь к кушетке был привязан. Ремнями. Зачем, если он и так в отключке? Может, сопротивляться вздумал?
— А вы не видели? Что укол делали — видели, а как именно — не видели?
— Соседка, мы же не отряд боевых волшебников с неограниченным резервом, чтобы через стены видеть. Мы тихонько за окном посиживали, осматривали палату и ждали отключения защитного заклинания, к нему в палату врачи зашли. Целый консилиум на такого дохлика. У одного из них был в руках шприц — ну не для красоты же он его нес, правильно? Ну, мы спрятались на всякий случай, потому и не видели…
— Вы через окно влезли? — изумилась Лера. — Хотели ведь через подвал.
— Мало ли что мы хотели, — ответил Эмиль. — Подвал — это был первый, сырой, вариант. После всестороннего анализа мы вынуждены были от него отказаться. А окна — план Б. Но, видимо, в момент обсуждения плана Б ты чай на кухне глушила. Впрочем, и план Б никуда не годен оказался. Окна там такие маленькие, что в них моя рука только и пролезет. И зарешечены, к тому же. Пришлось план корректировать.
— А до этого вы про решетки не знали? Вы чем целую неделю занимались? В карты играли?
— Цыц, женщина, — шутливо прикрикнул Эмиль. — Про решетки мы знали, а про отдельные защитные заклинания на них — нет. Хотя могли бы предположить. Упущение, согласен, но не ошибается тот, кто задницу прилежно отсиживает. В итоге мы решили, что взламывать чужие заклинания — слишком много шума и…
— Прорыли ложкой туннель, — не сдержалась Лера.
— Да, прямиком в палату, — вклинился Александр. — Хватит уже. Как попали, что кололи, зачем привязали… Привязали — значит, надо было. Достали тебе этого доходягу — и радуйся. Я только одного не пойму — вот он тут, и что с ним теперь делать? У него же еще рана не затянулась толком. Если он умрет… тогда плохо будет всем. Лечи давай, наркобарон.
— Это совсем просто, — кивнул Эмиль и начал что-то напевно говорить.
— Что это? — шепотом спросила Лера.
— Заклинание, что же еще, — снисходительно ответил Александр. — Подлатает сейчас, что сможет.
Через пару минут Матвей открыл глаза, но почему-то упрямо смотрел в потолок и кривил губы, будто расплакаться собирался. Поняв, что Эмиль и её муж считают свою работу выполненной и без хорошего пинка и шага лишнего не сделают, Лера присела около носилок на колени и спросила:
— Как вы себя чувствуете?
Матвей пробормотал невнятно, по-прежнему в потолок:
— Плохо.
Он вывернул голову в сторону, пошамкал губами, сглотнул через силу и опять по-старушечьи пошамкал.
— Вы пить хотите? — догадалась Лера.
Долгое молчание, странные дерганые жесты и еле внятное «нет». И упорное нежелание смотреть на нее, свою, между прочим, спасительницу, и в довесок раздражающее шамканье.
— Так, хватит. Надо отсюда уходить. На месте будешь разбираться, пить он хочет или есть, — вмешался Александр.
Лера еще раз посмотрела на Матвея — он выглядел плохо, но не настолько плохо, чтобы счесть его умирающим — и дала добро на перемещение в деревню. Родители, как всегда, пропадали в лаборатории, так что по выходе из портала Матвей был без проблем и лишних вопросов занесен в дом.
— И что с ним делать? — сама того не желая, повторила Лера вопрос своего мужа, когда Матвея разместили в её спальне.
Не сказать, что это привело Леру в восторг, но… сама напросилась, теперь капризничать и задний ход давать поздно. И мысли наподобие «лучше б я промолчала тогда» и «почему боги меня дара речи не лишили в тот момент» так и остались мыслями.
К удивлению всех присутствующих, Матвей провалялся в постели недолго — от силы час. Как раз столько ушло у троицы на обсуждение дальнейших планов. В итоге, порядком утомившись от мрачных перспектив, нарисованных Александром, Лера оставила мужчин пить чай и думать, как жить дальше, а сама отправилась проведать пациента. Каково же было ее удивление, когда она застала его на ногах. Он ходил из угла в угол и что-то непрерывно бормотал. На вошедшую хозяйку внимания никакого не обратил. Вежливое приветствие также осталось без ответа.
— Вы голодны? — спросила Лера, пытаясь привлечь его внимание.
Она понятия не имела, насколько опасен этот тип, и потому стояла на пороге, чтобы в случае чего успеть удрать.
— Смотрят, смотрят, — вдруг четко и ясно произнес Матвей и обернулся к Лере, но глаза его словно жили своей жизнью, взгляд был намертво приклеен к потолку.
«Общается с богами?» — предположила она.
— Кто смотрит?
— Все смотрят! — в голосе Матвея, слабом и дрожащем, прорезались возмущенные нотки. — Они смотрят на меня. Хватит. Я вас прошу. Не вынесу. Тяжело.
С этими словами он плюхнулся на пол, отполз в угол и, издав протяжный вздох, застыл там. Лера автоматически отступила в коридор, мысленно ругая себя на чем свет стоит за «светлую» идею. Лежал бы себе парень в психушке, кололи бы ему уколы, врачи бы его наблюдали, а волшебство ему и не нужно вовсе, кажется, а сейчас что прикажете с ним делать? Вот что? Невооруженным глазом видно, что ему плохо, а если еще хуже станет? А если он за нож схватится или не приведи боги, заклинание какое вспомнит?
— Тяжело, — повторил Матвей и с трудом поднялся на ноги. — Тяжело.
И снова принялся ходить, еле переставляя ноги. Он ходил и ходил, губы его непрерывно шевелились, кулаки сжимались-разжимались.
— Вас что-то беспокоит? — осмелилась спросить Лера.
— Беспокоит.
— Или нет?
— Или нет.
— Так беспокоит или нет? — запуталась волшебница.
— Нет. Беспокоит. Нет-нет-нет, — с этими словами Матвей опять уселся на пол. — Тяжело. Что-то происходит. Михаил, где ты?
Еще десять минут Лера наблюдала, как Матвей то мечется из угла в угол, то сидит на полу. Он потирал руки, вертел головой, и куда бы ни повернулся, его глаза закатывались вверх, к потолку, и это было жутко. Пришлось признать всю несостоятельность своего плана, да только возвращать пациента на место было поздно. Если она хоть заикнётся об этом, Александр её придушит.
Заперев комнату, Лера спустилась вниз.
