Я не сразу почувствовала своё тело, вернувшись из этого кинофильма, не сразу поняла, что чей-то взволнованный голос доносится до моего слуха. И когда я, наконец, почувствовала всё своё тело и открыла глаза, то увидела перед собой обеспокоенное лицо Эвана.
— Милая? Что случилось? Как ты? — забормотал он, приводя моё тело в вертикальное положение. А я не могла отвести взгляда от этого человека. Я увидела его с той стороны, которую кроме него самого никто не знал. Я увидела его ошибки, увидела то, что он сделал. И, кажется, это заставило меня взглянуть на него совсем иначе. Мысли в голове тут же спутались…казалось, я совсем не знала человека, которого всей душой любила.
— Я…она…я ничего не помню, — незамедлительно соврала я, попытавшись подняться, ноги совсем не слушались. Эван помог мне. Но мне неожиданно захотелось от него отстраниться, заглянуть ему в глаза и спросить "зачем?". Я не могла понять, зачем он это сделал, ведь он знал, что всё может измениться очень кардинально, он поставил под угрозу всех, только ради того, чтобы я была жива…
— Ты совсем бледная. И…мне очень жаль, что та старушка погибла… — он крепко обнял меня, а мои руки безвольно повисли. В голове то и дело менялись картинки из двух смертей Берты. То она умирала в своём доме, то в холодной бездушной комнате, которую спасало лишь розовое постельное бельё.
Она хотела, чтобы я знала правду. Она предупреждала как это подействует на меня. Она сказала, чтобы я помнила, что он сделал это из любви ко мне. Но всё-таки это не могло уложиться в моей голове.
— Когда мы покинем это место? — голос мой прозвучал на удивление холодно, не смотря на то, что по телу разливалось тепло от прикосновений парня. Эван обеспокоенно заглянул мне в глаза.
— Как только захочешь, любимая, — проговорил он, наклонившись для поцелуя, и когда я отвернула голову, он напряжённо замер.
— Я хочу сейчас.
Глава девятнадцатая
Решение
Это было самым тяжёлым решением в моей жизни, в этом не было причин сомневаться. Наверное, в моей природе было это неизменимое свойство — убегать от проблем, оставляя объяснительную записку. И вот сейчас, после того, как пару часов назад мы с Эваном вошли в стены моей квартиры, я сидела за письменным столом и роняла на чистый лист бумаги слёзы. Я не знала почему плакала…из-за сожаления, любви, обескураженности, шока…Наверное, из-за всего сразу. Но я не могла больше так, я не могла находится рядом с ним, зная, что он сделал. И пусть, с одной стороны, в этом не было ничего плохого, но после того, что мне пришлось пережить в этом прошлом, это оставило глубокий след. Я не винила его…Или всё-таки винила?
Лола ласково коснулась головой моей ноги, а я подпрыгнула на стуле, прикусывая губу.
— Ничего девочка, — прошептала я, склонившись к кошке. — Мы уедем всего на пару… — я не договорила, задумавшись. Правильно ли я поступаю, вот так трусливо рассказывая Эвану всё в письме? Сердце странно застучало…Наверное, правильно, ведь глядя в его глаза я не могу сказать о том, что в моих чувствах не образовалась брешь сомнения. Я была не уверена в нём. И это было самым худшим, что я когда-либо испытывала. Быть неуверенным в любимом человеке, это, словно, не доверять самому себе. Именно поэтому сейчас, сидя за столом, я чувствовала, как душа, сердце и мысли разрываются на две половины.
Одна половина кричала уйти. Я узнала правду, узнала что когда-то он действительно хотел мою силу, что хотел девушку Роксану после моей смерти. И пусть было бы неправильно привязывать его к себе, тем более после смерти, но внутри всё бушевало…А ещё он изменил ход событий. Разумеется, у этого события были не только недостатки, потому что он предупредил собирателей о предательстве Брайана. Но…всегда есть это самое но, которое и заставляет душу разрываться.
Вторая половина кричала остаться, потому что я не могла без него жить, но после произошедшего я не могла и нормально находиться рядом с ним. Но о Боже, я так сильно любила его…А он оказался другим человеком. Нет, он оставался всё таким же хорошим, добрым, невозмутимым и потрясающим, но вместе с тем кто знает, быть может, однажды, ему снова что-то не понравится и ход событий снова повернётся назад? Этого я боялась.
И я решила уйти, подумать, взять тайм-аут, воссоединить две половины души и принять решение. Но я не знала, как долго я буду его принимать. Вдруг к тому моменту я снова его потеряю? И это было просто непостижимо…Невозможно оставаться рядом и невозможно покинуть его.
— Я схожу с ума, — призналась я Лоле, уткнувшись ладонями в лицо. Моя любимая кошка в ответ лишь с протяжным, словно утешающим, "мяу", ловко запрыгнула на стол и листок бумаги вместе с ручкой оказались на полу. — Ты считаешь я должна остаться? — спросила я. Как бы я хотела, чтобы кто-то подсказал мне верный ответ, как бы я хотела, чтобы всё было проще, чтобы меня не мучило то, какой ценой сейчас я хожу по этой земле, какой ценой Эван сейчас рядом со мной.
Нервы начали сдавать окончательно, и я превратилась в натянутую струну. У меня будет всего один шанс уйти без прямых объяснений, потому что Эван отправился в штаб собирателей, помочь наладить порядок по просьбе Эндорсона. И он вернётся…завтра утром он вернётся. И глядя на то, как вечер окутывает город, я приняла решение.
Медленно, желая оттянуть этот момент, я подняла с пола бумагу и ручку. Лола, казалось, огорчённо вздохнула, но я знала что это всего лишь мои предрассудки. Я прикрыла глаза. Было трудно не думать об Эване, о его лице, которое я так любила…Казалось, я слышала как он шептал мне "не уходи", а в ответ я лишь молча говорила "никогда"…
Но я должна была, потому что мир перевернулся в один миг и мне нужно было подумать. Смогу ли я принять такую жертву ради своей жизни или же нет? Смогу ли я счастливо жить с ним, простившись с жизнями тех, кто погиб для того, чтобы я жила? При этих мыслях меня передёрнуло, и я почувствовала себя ещё хуже, когда ручка коснулась бумаги…И я начала писать. Это были не мысли, это были чувства. И я надеялась, что он всё поймёт…Он всё должен понять.
Слёзы капали, размывая чернила, а я всё продолжала писать и не могла остановиться. Ведь если я закончу это письмо, то завершу начатое и уйду…И рука всё продолжала писать, медленно заполняя бумагу откровенными словами, я хотела, желала, чтобы он всё понял правильно. Я не винила его не в чём, я лишь пыталась сказать, что мне нужно подумать над тем, стоит ли винить себя во всём этом. И в конце, перед тем как положить письмо на постель, я перечитала его, прикрыв рот рукой, чтобы не разрыдаться:
"Милый Эван!
