class="p1">До Гермионы дошли слухи. И сейчас она испытывала стыд за то, с каким интересом вслушивалась в истории о «черной вдове», матери Блейза Забини.
— Да, — сказала она. — Прости.
— Восемь мужей, все мертвы по загадочным причинам. Никто не знает, кто мой отец. Бла-бла-бла, — произнес Блейз ледяным, но в то же время отстраненным голосом. Он опустил взгляд. — На самом деле, четверо. Первый, когда она была еще слишком молода. Погиб в авиакатастрофе. Вторым был мой отец — умер из-за болезни сердца, когда я был еще младенцем. Третий, когда мне было пять. Четвертый, когда мне было пятнадцать. У обоих такие же совершенно обыденные причины смерти, и столь же печальные. Это не просто — терять четырех людей, которых любишь.
Это была самая длинная речь, которую Гермиона когда-либо слышала от него. Ее дыхание сперло, и пальцы вжались в ладони.
— Мне так жаль, Блейз, — сказала она.
Он поднял на нее взгляд, и его глаза встретились с ее.
— Все нормально. Я никогда не давал тебе повода думать обо мне хорошо.
— Но мне не следовало… Я должна была… — Гермиона с трудом пыталась выразить словами то, что чувствовала.
— Думаю, — Блейз прервал ее, — у всех нас есть свои странности. Заблуждения. Способы справиться, защитить себя. И тех, кто нам дороги.
Гермиона резко сосредоточилась. Она осознала, что он пытается ей что-то сказать.
— Так что, может, не стоит воспринимать все за чистую монету. Я не пытаюсь осудить тебя из-за всего этого с моей матерью. Блять, да на Слизерине все верили этим слухам. Даже я иногда шутил на эту тему. Просто… — он покачал головой. — Слушай, не мне об этом говорить. Но он мой лучший друг. И я никогда не видел его таким. Из-за кого-либо.
Гермиона почувствовала, как ее глаза расширяются, а вот голос, кажется, пропал.
О чем он говорит? Что имеет в виду?
— Блейз, малыш, ты где? — голос Лаванды донесся из коридора.
— Я здесь, Лав, — Забини в последний раз задержал на Грейнджер взгляд и повернулся. — Мы с Гермионой смотрим на картину в музыкальном кабинете.
Лаванда появилась в дверях.
— Как это мило, но не мог бы ты помочь мне с теми закусками или разобраться с эльфом? Она ничего не хочет делать со мной.
Блейз рассмеялся.
— Да, она ворчливая старушка. Я пойду, — он обернулся и еще раз серьезно посмотрел на Гермиону прежде, чем последовал за Лавандой и скрылся за дверью.
Несколько мгновений Грейнджер стояла на месте, не шевелясь, пока мысли пребывали в полнейшем беспорядке. Она внезапно ощутила жар, ощутила себя замкнутой в маленькой комнате. Прошла вперед, замечая, что одно из окон напротив, на самом деле, являлось частью французских дверей. Схватившись за ручку, как за спасательный круг, она вырвалась в маленький сад с террасой, глубоко дыша. Солнце только скрылось, забирая с собой наихудшее пекло, и воздух приятно осел на коже. Она подняла голову и посмотрела на клочки облаков, раскинутых поперек розовых и синих мазков неба.
Что имел в виду Блейз?
«Я никогда не видел его таким из-за кого-либо.»
Что она должна с этим делать? Попытаться еще раз? Продолжать пытаться? Надавить?
Она мотала головой. Это было в ее характере — беспокоиться из-за проблемы (или бороться), пока не решит ее. И в то время, как одна часть изнывала от желания делать именно это, Гермиона ощутила прилив праведного гнева. Поток образов последовательно разыгрался в ее сознании: Драко говорит с ней на своей кухне ночью на вечеринке, Драко улыбается ей через плечо на мотоцикле, взгляд, с которым он смотрел на нее на протяжении их разговора на скамейке… А затем последовали вспышки его холодного отрешения и молчания. Что было настоящим? И почему он не был тем, кто пытается… если действительно испытывает к ней что-то? Без ответа на этот вопрос, Гермиона не знала, сможет ли снова ввязаться во все это.
Она тяжело вздохнула, раздраженная из-за того, что мучительные размышления привели ее ровно в никуда. И уже становилось темнее. Гермиона внезапно почувствовала, что готова вернуться домой, в свою квартиру, заварить чашку чая и прочесть что-нибудь светлое. Она надеялась, что Тео тоже готов поехать. Кажется, он говорил что-то о своих планах на вечер. Обойдя композицию стриженых кустов, она вышла к бассейну и к главному входу в гостиную. Драко и Блейз были там, сидели в креслах и потягивали свои напитки.
— Где Лав и Тео? — спросила Гермиона, обводя взглядом то, что могла рассмотреть в других комнатах.
— Они, м-м, уехали, — ответил Блейз несколько робким тоном.
— Уехали? — Гермиона почувствовала, как динамично заморгала.
— Тео резко понял, что опаздывает, а у Лаванды заболела голова. Они быстро обошли все, искали тебя, но Тео торопился. Лав попросила извиниться перед тобой и сказать, что она ждет тебя дома.
Гермиона была вне себя от ярости. Она чувствовала, как краснота подкрадывается к горлу, поднимаясь выше.
— Значит, я снова должна поехать с тобой? — ее взгляд ринулся к Драко, когда слова вылетели наружу до того, как она успела их остановить.
Она разозлилась из-за Тео, уехавшего без нее, из-за Лаванды, которая определенно спланировала это, из-за Драко, создающего, в первую очередь, неловкость и, самое главное, из-за самой себя — из-за того, что ее это беспокоило.
— Ну, ты можешь аппарировать, — с сомнением предложил Блейз. — Я всегда так делаю.
— Слишком далеко, и я не доверяю себе с этими чарами. Из меня не очень хороший аппаратор, — отрезала Гермиона. — Ничего страшного. До тех пор, пока это не слишком принудительно.
Она едва взглянула на Драко, который начал подниматься с кресла.
— Гермиона, — он дернулся вперед, но она вышла из комнаты в боковой кабинет, где они оставили сумки.
— Ты готов? Я только заберу свои вещи.
Она услышала, как он пошел за ней в маленькую комнату.
— Гермиона, — снова позвал он, почти закрывая за собой дверь, — послушай. Прости меня.
— За что? Ты ничего мне не должен, — Гермиона сердито бросала предметы в свою льняную сумку.
Он сделал глубокий вдох.
— За то, что снова исчез и отшил в книжном. В целом, что был уродом.
— Послушай, Драко. Все в порядке. У меня достаточно друзей. Хороших, надежных друзей. Мне не нужен кто-то, кто бросается из крайности в крайность, — Гермиона безуспешно пыталась запихнуть полотенце поверх сумки. — Черт, — выругалась она. — Если бы у меня только была магия! — она толкнула в последний раз, и полотенце осталось внутри, а затем посмотрела на Драко с холодной улыбкой. — Наверное, еще в самом начале глупо было с нашей стороны пытаться быть друзьями.
