Заставший эту ситуацию Дан попытался успокоить, но был обвинён в вопиющей чёрствости и буквально выгнан взашей. После этого истерика на новый виток пошла. Мне было так плохо, так невыносимо печально…
Эта печаль стала символом всей следующей недели. Я смотрела на стремительное таяние снегов и постоянно рыдала. Впрочем, нет. Какие-то проблески в настроении всё-таки случались. И тогда я начинала улыбаться, мурлыкать песенки и любить весь мир.
Мой сероглазый блондинчик относился к происходящему со спокойствием истинного философа. Невзирая на некоторое сопротивление, при любой возможности целовал, гладил и шептал всевозможные нежности.
Я эти нежности слушала, кивала, но временами испытывала бешеное желание поспорить. А ещё разбить что-нибудь… или, наоборот, склеить… а лучше забраться в постельку и просто полежать!
Одновременно, каким-то краем сознания, очень радовалась отсутствию в замке Вернона – он в столицу на слушания по делу семейства Филек уехал. Просто будь Вернон здесь, то непременно начал бы ехидничать и подкалывать, а я бы обязательно сорвалась и, клянусь, точно бы его прибила.
Но однажды утром, спустя недели две вот такой эмоциональной нестабильности, я пришла к выводу, что с капризами пора заканчивать. Нет, ясно, что весна – время обострения психозов, однако нужно же и меру знать!
Именно с этой мыслью я выбралась из кровати, окинула взглядом пустующую вторую половину – Дантос в последнее время предпочитал удирать пораньше, до моего пробуждения, – сладко потянулась и отправилась в гостиную в расчёте на завтрак.
Надежды, конечно, оправдались. На столе уже красовались чайник на подогревающей подставке, несколько наполненных тарелок и приборы.
Я уже хотела сесть и заняться вкуснейшим сырным салатом, как взгляд зацепился за плошку, в которой лежали два солёных огурца.
Лично я к солёностям всегда относилась спокойно, это герцог Кернский от подобного фанател, но тут… Рот вмиг наполнился слюной, глаза вспыхнули! И я даже не заметила, как проглотила оба, а потом ещё каплю стёкшего в плошку рассола допила.
И поняла – хочу ещё! Причём немедленно! Так срочно, что звать Полли и ждать, пока та метнётся на кухню и принесёт, – не могу!
Бежать на кухню самой? Можно, но не в таком же виде! А приводить себя в порядок, причёсываться и натягивать платье – это ещё дольше. А времени нет! Совсем!
Решение нашлось быстро. Зачем думать о причёсках и платьях, если можно просто взять и стать Астрой? Челядь к этому моему облику давно привыкла, в том же, что касается приличий и внешнего вида, – Астра прекрасна всегда. Ей не то что одеваться, даже умываться не надо!
Обрадованная, я развернулась и помчалась в спальню, чтобы стащить с себя ночную сорочку и, опустившись на четвереньки, зажмуриться. И замереть в стремлении почувствовать, как по венам течёт такая родная, такая замечательная магия.
Вот только… магия моя не откликнулась. Вернее как…
Я очень хорошо чувствовала – магия есть! Она со мной и никуда не делась! Но то внутреннее напряжение, то желание, которое запускает процесс трансформации, осталось без ответа. Словно я в пустоту кричу. Словно что-то в моём организме сломалось.
Нет, я не поверила. Распахнула глаза, решительно тряхнула головой и попробовала ещё раз.
Но магия опять промолчала.
И в третий раз. И даже в четвёртый!
Последняя, четвёртая попытка породила страх – что, если это навсегда? Что, если я больше никогда-никогда превратиться не смогу? А следом пришла дичайшая мысль – а что, если это…
Нет. Нет, быть такого не может!
Я взвилась на ноги и опять застыла. А мысль, пронзившая сознание, никак не желала отступать. В голове упорно вертелись слова, слышанные ещё на первом уроке со старейшиной Жданом. Слова о том, что единственный естественный способ запретить трансформацию женщины-метаморфа – это беременность.
Механизм запрета природный и обусловлен опасностью для плода. В случае беременности магия на приказ об изменении формы не откликается никак! Поэтому, если женщина-метаморф находится «на задании» и одновременно «общается» с мужчиной-метаморфом, ей нужно тщательно предохраняться. А я…
Но я-то уже не метаморф! А… а… оборотни с людьми совместимы?
Несколько секунд паники, и я принялась вспоминать, когда меня в последний раз посещали «эти дни». Вспоминалось плохо, ибо ввиду нашей с герцогом Кернским несовместимости планировать и высчитывать периоды не приходилось.
Однако память всё-таки соизволила выдать нужные сведения, и я искренне растерялась. У меня действительно задержка. Небольшая, но есть!
Это был шок. Полный и всеобъемлющий! Я заметалась по спальне в попытке понять – как такое возможно и, главное, как мне своё состояние проверить? А потом опять замерла и, взяв себя на пару секунд в руки, обратилась к самой большой всезнайке. Угу, я у драконьей сущности спросила.
Драконья сущность, которая в последнее время вела себя довольно тихо, неожиданно забурчала и попыталась прикинуться ветошью. Но я отступать не собиралась и в конечном итоге поймала отчётливое, предельно довольное – да!
Вот после этого пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выпалить уже вслух:
– А почему раньше не сказала?!
Золотая драконица не ответила, но было в её молчании нечто настолько шкодливое, что я сдалась. Да и какая разница, если я… я…
Ещё не сознавая, что делаю, я подхватила с пола ночную сорочку и надела. Потом метнулась за халатом и отыскала брошенные у кровати домашние туфли. Кое-как расчесав волосы и убедившись, что лицо на месте, полетела обратно в гостиную. А оттуда – в коридор! И к широкой, ведущей на нижние этажи лестнице!
Да-да, я мчалась к моей светлости. К моему несносному блондинчику! К Дану!
Несмотря на безумно неприличный и совершенно растрёпанный вид, встреченные слуги не пугались. И только очутившись у дверей библиотеки, я сообразила почему. Просто шок и паника отступили, и на моём лице расцвела самая счастливая улыбка. Улыбка, погасить которую я не могла…
Приоткрыв тяжелую створку, я прошмыгнула в библиотеку и только теперь позволила себе замедлиться. Нетерпеливо, но вместе с тем величественно направилась к письменному столу, за которым восседал Дан.
Я была убеждена, что времена, когда телепатия герцога Кернского срабатывала через раз и вообще сбоила, давно прошли, но судя по удивлению, которое вызвал мой неприличный вид, блондинчик мыслей не слышал и о переполохе не знал. Или только притворялся?
Понять последнее возможным не представлялось, ибо драконья сущность по-прежнему играла в молчанку. Но логика подсказывала: уж о чём, а о моём состоянии этот коварный мужчина точно осведомлён! Ведь он отлично видел, насколько я в последнее время неадекватна, да и вообще – это же Дантос! Не только коварный, но и очень-очень продуманный тип!
