— И что, ты собираешься просто… ждать? Пока не случится что-нибудь плохое?
— А что мне прикажешь делать? Отвезти ее в больницу и потребовать их вылечить то, что на самом деле еще не проявилось? Чего нет ни в одном справочнике болезней? Думаешь, чем у меня голова занята сегодня весь день? Всю эту неделю? Думаешь, я не схожу с ума от беспокойства, потому что не понимаю, что происходит? Мы же ничего не знаем точно. Нет никакого… прецедента. То, что случилось с Грейс, не было ни с кем до нее. Я вынужден действовать наугад, Изабел!
Изабел ответила мне сердитым взглядом; глаза у нее, как обычно подведенные черным, были покрасневшие.
— Думай! Действуй сам, а не жди, пока что-то случится. Надо искать, что убило того волка, а не просто смотреть на Грейс несчастными глазами. И вообще, о чем ты думал, когда разрешил ей остаться у себя? Ее предки такого мне на автоответчике наговорили! А что будет, если они узнают, где ты живешь, и явятся сюда как раз в тот момент, когда Коул будет превращаться? Отличная выйдет тема для светской беседы! Кстати, о Коуле. Ты в курсе, кто он такой? Что ты творишь, Сэм? Чего ты дожидаешься?
Я отвернулся от нее и сцепил руки за головой.
— Господи, Изабел. Чего ты от меня хочешь? Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты повзрослел, — отрезала она. — Ты думаешь, что всю жизнь будешь работать в книжном магазине и жить с Грейс в мире грез? Бека больше нет. Теперь ты вместо него. Начинай вести себя по-взрослому, иначе все потеряешь. Думаешь, мой папочка удовлетворится одним волком? Говорю тебе, он не успокоится. И что, по-твоему, произойдет, когда явятся за Коулом? Когда то же, от чего умер тот волк, случится с Грейс? Ты действительно ездил вчера в студию звукозаписи? С ума сойти!
Я повернулся к ней лицом. Ее скрещенные на груди руки были сжаты в кулаки, челюсти решительно стиснуты. Мне хотелось задать ей вопрос, почему она все это делает. Потому что Джек умер и она не перенесет, если то же самое случится с кем-то еще? Или потому, что я выжил, а Джек — нет? Или потому, что она теперь стала одной из нас и ее жизнь неразрывно переплелась с моей, Грейс, Коула и всех остальных?
На самом деле не так уж это было важно — что привело ее сюда и зачем она мне все это наговорила. Потому что я понимал — она права.
КОУЛКогда из кухни донеслись сердитые голоса, я вскинул голову. Мы с Грейс переглянулись. Она поднялась и, подойдя к столу, уселась напротив меня со стаканом воды и горстью таблеток. Потом проглотила таблетки и поставила стакан на стол. Все это явно потребовало от нее немалых усилий, но я ничего не сказал, потому что она молчала. Под глазами у Грейс чернели круги, щеки пылали от жара. Вид у нее был изнуренный.
В кухне Сэм с Изабел переговаривались на повышенных тонах. В воздухе повисло напряжение, точно провода, туго натянутые между нами.
— У меня просто в голове это все не укладывается, — произнес я.
— Коул? — подала голос Грейс. — Ты представляешь, что произойдет, когда станет известно, что ты здесь? Ничего, что я спрашиваю?
Она задала этот вопрос прямо и откровенно, без рассуждений о моей знаменитой физиономии.
Я покачал головой.
— Нет. Моим родным все равно. Они давным-давно от меня отступились. Но пресса заинтересуется. — Мне вспомнились три соплюхи, щелкавшие меня на свои мобильники. — Пресса поднимет шум. Мерси-Фоллз окажется в центре всеобщего внимания.
Грейс вздохнула и положила руку на живот, очень осторожно, как будто опасалась повредить кожу. Интересно, она и раньше так выглядела?
— Ты хочешь, чтобы тебя нашли? — спросила она.
Я вскинул бровь.
— А-а, — сказала она и задумалась. — Наверное, Бек считал, что ты больше времени будешь проводить в волчьем обличье.
— Бек считал, что я собираюсь покончить с собой, — сказал я. — Вряд ли он долго о чем-то раздумывал. Он пытался спасти меня.
За дверью Сэм произнес что-то неразборчивое, ему ответила Изабел:
— Я же знаю, что вы с Грейс обсуждаете все остальное, так почему же не это?
Она произнесла эти слова так, как будто это ее знание причиняло ей боль, и мне вдруг показалось, что Сэм ей нравится. Эта мысль отозвалась во мне странным ощущением беспомощности.
Грейс молча смотрела на меня. Она не могла этого не слышать. Но о ее реакции оставалось только догадываться.
Когда Сэм и Изабел вернулись в гостиную, вид у Сэма был виноватый, а Изабел казалась раздосадованной. Сэм подошел к Грейс сзади и положил руку ей на плечо. Это был не жест собственника, а скорее знак близости и поддержки. Изабел смотрела на его руку с выражением, которое, видимо, было отражением моего собственного.
Я закрыл глаза и открыл их снова. Виктор не шел у меня из головы. Я не мог больше этого выносить, не мог держать это в голове.
— Я иду в постель, — сказал я.
Изабел и Сэм снова переглянулись, продолжая свой молчаливый спор, потом Изабел сказала:
— Я уезжаю. Грейс? Рейчел сказала твоим, что ты у меня. Я сказала им то же самое, но, думаю, они мне не поверили. Ты всерьез настроена ночевать здесь?
Вместо ответа Грейс сжала запястье Сэма.
— Значит, голова на плечах тут осталась только у меня, — бросила Изабел. — Здорово, ничего не скажешь. При этом слушать меня никто не желает.
Она выскочила на улицу. Я немного подождал, потом вышел следом за ней в темную ночь. Она успела дойти до своего белого джипа. От холодного ветра у меня перехватило дух.
— Что? — спросила она. — Что тебе еще, Коул?
Наверное, я до сих пор был под впечатлением от того ее голоса, которым она говорила с Сэмом.
— Зачем ты с ним так?
— С Сэмом? Ему это необходимо. Больше же никто ему этого не говорит.
Она пребывала в бешенстве, но теперь, после того, как я видел ее плачущей в собственной постели, мне с первого взгляда стало понятно, что ее гложут те же самые чувства, что и тогда, только на этот раз она не дает им выхода.
— А тебе кто говорит? — поинтересовался я.
Изабел лишь молча взглянула на меня.
— Не поверишь, я сама это делаю.
— Отчего же, поверю, — возразил я.
На миг мне показалось, что она вот-вот заплачет, потом она уселась на водительское сиденье, захлопнула дверцу и, не глядя на меня, дала задний ход. Я стоял и смотрел ей вслед, хотя ее белый джип давным-давно скрылся из виду, и холодный ветер бил мне в лицо, бессильный превратить меня в волка.
Все шло вразнос, все было плохо, а я не мог превратиться в волка, и это должен был быть конец света. Однако почему-то сейчас это было хорошо.
СЭМИ снова нам предстояло прощаться.
