Антей прав: если понадобится, то Шейран ни перед чем не остановится, чтобы меня получить. Только что в этом убедилась.
Мне оставалось скрипеть зубами и сжимать кулаки, чувствуя, как магия рвется на волю. Но, в тот момент, когда на меня попробовали навесить зачарованные кандалы, стражников отбросила назад мощная сила. Вспышка полыхнула, озарив библиотеку багровым свечением; раньше, чем кто-то опомнился, император переместился ко мне туманом.
- Ваше Величество, вы же не станете!... – Слова Шейрана утонули в вихре портала. У меня закружилась голова от быстроты перемещения; спустя мгновение я увидела большой зал…
…И ярость в глазах дракона. Он так сжал меня в объятии, что стало трудно дышать. Я задрожала рядом с ним, его магия обжигала, гнев душил.
- Руфь, - выдохнул он. – Значит, вот как тебя зовут? Наложница Шейрана… я все мог представить, но не это!
- Ваше Величество, я клянусь, это ложь! Это…
- Так тебя зовут не Руфь? Ответь! – с гневом прищурился император, а я подавилась фразой.
Отрицать это – значит снова лгать. А я и так по уши во лжи.
Огонек в глазах императора потух. Подняв руку, он бережно коснулся моего лица, но мой подбородок сжал двумя пальцами достаточно сильно, чтобы я почувствовала силу его эмоций. Они читались в его глазах, запрятанные так же глубоко, как та мощь, которой он мог испепелить меня, не пошевелив мизинцем.
- Чего стоят твои клятвы? – прошептал он с горечью. – Есть ли в тебе хоть что-то правдивое…
Я вздрогнула, будто он меня ударил. Да лучше бы ударил! Все, что угодно, лишь бы не презрение…
- Стража! – Император резко оттолкнул меня, почти брезгливо, и на секунду подумалось, что стража будет по мою душу.
Но лязг оружия смешался с шипением нового портала. Дракон выступил вперед меня, щелкнул пальцами, призывая охраняющих вход воинов. Я с трудом узнала в помещении тронный зал: тот самый, где проводился дебютный бал отбора.
Шейран, шагнувший из портала, довольным таким поворотом не выглядел. Запоздало поняла: здесь, в сердце Дворца, перевес сил на стороне императора.
- Неужели вы хотите лишить меня законного права распоряжаться моей наложницей? – с досадой процедил принц. В его глазах вспыхнуло беспокойство; он сделал шаг, не обращая внимания на эльфийских воинов, вбегающих в зал следом. - Я напоминаю, что Руфия принадлежит эльфийскому двору. По нашим законам она подлежит наказанию! Она оскорбила принца!
- А я напоминаю, что ты в моем Дворце, Шейран! – рыкнул император. – И она оскорбила не только тебя!
Он не смотрел на меня, но я все же ощущала: что-то поменялось между нами. Он выглядел таким… королем. Безжалостным правителем, готовым отправить меня хоть куда, даже на плаху.
От тяжелого густого предчувствия потянуло сердце.
- Все это время твоя наложница водила меня за нос. Обманом она проникла во Дворец, обманом стала моей личной служанкой. Мне стоит озвучивать условия договора? Мои личные слуги моя забота, и моя ответственность!
- Личные слуги, - эльф сжал кулаки и метнул на меня взгляд, требуя объяснений.
Каких объяснений? Первый раз слышу, что стала служанкой императора. Если только Амина не продала права на меня…
В зале воцарилась напряженная тишина. Император поджал губы, будто решаясь на что-то и развернулся. Его шаги были размеренны, движения собраны. Оставив меня за спинами стражников, он туманом переместился на возвышение… одернув мантию, опустился на трон.
Теперь-то я поймала его мимолетный взгляд, полный мрака. По моей коже побежали мурашки, сердце застучало так часто, что я облизала губы…
- Она предала Корону и сперва ответит лично мне. Будь спокоен, она будет наказана, - процедил, наконец, дракон. Помолчав, он глубоко вдохнул и с вызовом поднял голову. – За обман Короны полагается смертная казнь.
Казнь. Ахнув, я прижала к губам ладони. Он… выносит мне такой приговор? Только уже за ложь?
Я смотрела на императора и не узнавала. Его губы, такие мягкие в поцелуе, были крепко поджаты. В глазах, всегда полных теплоты ко мне, читался лишь холод. И ничего, кроме тьмы и власти. Он будто отгородился от меня непроницаемой стеной. Будто отрезал меня от своего сердца.
Его взгляд полоснул по мне ледяной сталью. В нем не было жалости, ни единого проблеска надежды для меня.
- Я настаиваю на ее передаче моему Двору! - Даже Шейран побледнел, сжав кулаки.
Но император поднял руку, словно говорил, что еще не закончил.
- Но ради союза с эльфийским Двором, я проявлю милосердие...
Норан помолчал, и его глаза вспыхнули пламенем. Он прищурился, цепко осматривая притихший зал, но избегая меня, как бы я ни пыталась поймать его взгляд. Наконец, величественно поднялся.
– По моему высочайшему решению, казнь будет заменена на двадцать ударов плетью и два года заключения, надеюсь, ты доволен, Шейран? А потом, принц… будь по-твоему, я позволю тебе ее забрать. Увести!
Я дернулась к дракону, когда меня схватили за руки. Меньше всего ждала, что император, всегда защищавший меня, станет моим обвинителем! Он не смотрел на меня, избегал, словно ему невыносимо мое лицо. Как понять его мысли? Он меня защищает? Или действительно считает, что я его предала?
Ненавидит меня?
- Ваше Величество, пожалуйста, позвольте мне объяснить! – крикнула я.
И пискнула от захвата, стражники не церемонились, выламывая мне руки, чтобы и шагу к дракону не сделала. Мне оставалось лишь переставлять ноги, оглядываясь на дракона в немой мольбе.
Но он оставался глух и нем. Не ответил ни на единый мой взгляд, с непроницаемым видом рассматривая стену.
Будто видеть меня не желал, и впервые за все время во Дворце мне стало по-настоящему страшно.
Норан
Это худшая правда, которую он мог представить. Норан глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки, но ревность обжигала, как яростное пламя.
Перед ним стояли непрошенные картины девушки в объятиях эльфийского принца. Каждая из них вонзалась кинжалом в его сердце, он не знал раньше, насколько ревность застилает глаза: это чувство душило его, мешая мыслить здраво.
Значит, Руфь. На мгновение Норан закрыл глаза – опустившись на трон, он стиснул подлокотник. В этом имени была недосказанность, она не давала покоя.
Как и вся эта ситуация. Эльфы «клеймили» своих наложниц, но такую магию можно наложить за пару ударов сердца. Прищурившись, император взглянул на эльфа с мрачной задумчивостью. Насколько можно верить его словам?
Но проблем от этих слов в любом случае не оберешься. Сердце Норана обливалось кровью от понимания, что придется перенести девушке, если не найдется выход.
- Я все еще настаиваю, Норан! Она должна понести наказание по нашим законам! – Шейран стискивал кулаки, впервые на его лице так открыто проявлялись эмоции. – Или тебе напомнить, что Аэтерия может распоряжаться наложницами?...
- Всеми, кроме личных слуг и членов королевской семьи, - Норан резко поднялся, с трудом сдерживая дракона от опрометчивых действий. – Она обманула корону. Назвалась чужим именем. Предала меня. Я имею право поступить с ней по законам королевства, и не тебе командовать в этом!
Голос императора прозвучал громче и жестче, чем положено с наследником эльфийских земель. Норан поднял голову… хищно прищурился, предупреждая взглядом.
- Если, конечно, не желаешь нарушить перемирие.
Он не шутил и не играл. Злость клокотала внутри. Впервые он был готов развязать войну по первому требованию эльфа. Пусть даст хотя бы намек, только повод…
Должно быть, эльф почувствовал решимость императора. Шейран моргнул, не в силах выдержать драконий взгляд. Отступил, отвел глаза в сторону…
- Я согласен, ты имеешь право наказать Руфь плетью. Пусть так… но потом я желаю забрать ее.
- Так ее хочешь? – Против воли губы Норана искривились в злой усмешке. – Так и не услышал доказательств, Шейран. Твое слово и выжженное клеймо, ничего больше. Мне этого недостаточно. Речь о моей личной служанке, и ты заберёшь ее только через два года, и только, если представишь мне все доказательства ее побега.
