руслу широкой мутной реки, где на затопленных берегах рос какой-то злак. Солнце нещадно палило и оглушительно трещали цикады. Эмме не мешала ни жара, ни липкая жижа под ногами, но она все равно повязала на голову тряпку, оторвав от подола верхней юбки, чтобы защититься от солнечных лучей. Ей нужно протянуть в этом теле как можно дольше.
Эмма перебралась через затопленное поле к пыльной тропинке, ведущей вперед меж холмов. Из груди вырвался вздох облегчения. Это уже можно считать удачей — дороги ведут к поселению, а у людей можно расспросить про Эрика.
Эмме удалось найти оросительный канал, по которому текла прозрачная вода. Она умылась как могла и привела себя в порядок. Она даже попыталась выпить немного, но тут же тело сотряс рвотный позыв.
Ей стало невероятно дурно, она осела на землю, и, не сдержавшись, расплакалась. Эмма вновь корила себя за то, что доверилась Деви. Она же знала, что та ненавидит ее, но все равно не смогла уберечься от мести. Хотя, был ли у Эммы другой выбор? Разве жизнь в клетке на чердаке — это жизнь? Понятно, они шли на риск, а если играешь в игру по чужим правилам, то не реви коль проиграл.
На лоб Эммы опустилась чья-то прохладная ладонь, и она оказалась прижата к крепкому телу, окутанная знакомым запахом.
— Как чувствовал, что сестренка рядом! Бежал все утро, сам не зная куда, — сердце Эрика гулко билось в груди. — Дай посмотреть на себя?
Эрик на мгновение отстранился, окинуть Эмму взглядом и она вся сжалась, увидев его расстроенный взгляд.
— Ноги сестренки исполосаны в кровь, — растерянно сказал он. — Кожа бледна, губы растрескались, одежда вся изорвана.
Эмма инстинктивно поправила бывшее когда-то белым платье, в которое ее облачили после ритуала.
— Я знаю, — Эмма сглотнула, поборов еще один приступ дурноты. — Выгляжу, как оживший мертвец. Это тело умирает вокруг меня, Эрик. Говори уж пез прикрас, что страшна как призрак, лучше слышать правду.
Эрик осторожно поднес руку к ее лицу и ласково погладил щеку, заправил непослушный локон за ухо и положил ладонь на плечо.
— Что прежде, что теперь, для этого брата нет никого в мире, красивее сестренки, — тихо сказал он, и грустно улыбнулся.
Эмма замерла, не позволяя себе надеяться. Он раз за разом отталкивал ее и Эмма уважала его границы. Она не будет навязываться. Какие-то крупицы гордости у нее все же остались, ведь так?
Прикрыв веки, Эмма напряженно думала, вспоминая о том, как они оказались заперты в темном потайном отсеке кровати. Тогда она убедилась в том, что не противна ему, но горец вел себя, как будто между ними ничего не было и Эмма не настаивала.
Теперь же, что ей терять?
— Нам нужно вернуться в Яншо как можно скорее, — попросила она.
— Этот брат все подготовил. Нас ждет отдельный фургон в караване, который готов выступить, как только ты вернешься. Можно я возьму сестренку на руки? Ты достаточно натерпелась, дай брату позаботиться о тебе. По правде, этот брат не ожидал, что южане будут настолько жестоки, что позволят сестренке блуждать в одиночестве.
Эмма оказалась в объятьях горца и по привычке спрятала лицо у того на плече. Руки Эрика на ее талии на мгновение сжались и Эмма поняла, что тот в бешенстве.
— Что ты делал все это время? — спросила Эмма.
— Тут на юге, люди не столь предубеждены против горцев, — мягко сказал он. — Этого брата приютила зажиточная семья. Я починил их плуг, потом наладил чадящую печь, потом… Скажи, сестренка, что ты имела ввиду, когда сказала, что это тело умирает?
В объятиях Эрика было уютно и Эмма почувствовала, что засыпает. Это было непривычно, ведь последние два дня она не могла сомкнуть глаз.
— Это тело не работает, — прошептала Эмма. — Я не могу ни пить, ни есть, ни спать. Раны не заживают, насекомые не жалят. То ли меня отравили, то ли заколдовали.
— Сестренка… — глухо позвал Эрик, но Эмма уже крепко спала уткнувшись носом в шею.
Она проснулась совсем ненадолго, ощутив теплые губы на своих губах. Она приоткрыла рот и почувствовала живительный глоток воды. Это повторялось вновь и вновь, пока она не утолила жажду. Эмма потянулась за еще одним поцелуем, но губы коснулись ее лба и знакомый голос настоятельно приказал спать дальше. Она послушно погрузилась в дрему, удивившись тому, что боль в теле немного утихла.
Ей снился Адам. Заклинатель протягивал к ней руку через озеро во внутреннем дворике ее усадьбы и пел жалобную песню о тяжести расставания. Он плакал и Эмма тоже не удержалась от слез. Ей хотелось попросить прощения, но когда она открыла рот, то не смогла произнести ни слова. Адам побежал к ней навстречу, но наткнулся на невидимую стену. Так они и провели остаток сна в безуспешных попытках достучаться друг до друга.
Когда Эмма открыла глаза они ехали вместе в темном фургоне. Она все еще полулежала в объятиях Эрика, но теперь на ней была свежая одежда, а исполосованные ноги аккуратно забинтованы. Эмме не хотелось двигаться, ей давно не было так хорошо.
Хватит тянуть время. Надо набраться смелости.
— Эрик, — тихо позвала она, и немного отодвинулась, чтобы заглянуть тому в глаза.
— Сестренка, — ответил он.
На Эрике был надет амулет, поэтому его черты выглядели невыразительно, а Эмме сейчас было важно отметить каждую эмоцию в его лице. Она подняла руки и сняла цепочку с алым камнем. Эрик наклонил голову, позволяя ей столь интимный жест и сердце Эммы сжалось от волнения.
— Я… — она сглотнула, и вдруг вспомнила как он поил ее с губ. Ее руки задрожали. — Я уже давно, глубоко и бесповоротно люблю тебя, Эрик. С того самого момента, когда ты подобрал меня на улице и привел домой, и с тех пор, с каждым днем, с каждым мгновением, все сильнее.
— Не надо, сестренка… — тут же перебил он ее, отворачиваясь.
Эмма отметила заалевшие щеки горца, и перехватила его ладонь, прижав к своей груди.
— Я не буду больше молчать, Эрик. Я была глупа, забыла, что оказалась в совсем другом мире и тут надо играть по местным правилам. Я больше не буду просить тебя. Я приказываю, Эрик. Возьми меня в жены, пожалуйста. Хорошо?
— Не могу, сестренка, — он вырвал руку и спрятал лицо в ладонях.
— Все знаю, выучила твои отговорки наизусть. Отбываешь наказание за преступление, слышала, и не раз. Я не приказываю, Эрик, я умоляю. Стою перед тобой на коленях, видишь?
