Тори. Скажи, могу ли сделать для тебя хоть что-то, способное если не перекрыть, то хотя бы смягчить последствия моих деяний?
В его взгляде читались надежда и волнение. Он держал меня за руки, смотрел в ожидании своего вердикта. А я поняла, что сейчас решается не только его судьба, но и моя. Наша. Ведь если не дам ему возможность искупить вину, то она так и останется между нами. Даже если мы попробуем быть вместе, она встанет стеной из колючего тёрна, которая не позволит нам стать счастливыми. Увы, просто так от неё не избавишься.
И я задумалась. Как ни удивительно, но идея пришла в голову почти сразу и очень мне понравилась.
– Я хочу участвовать во всех твоих исследованиях. Иметь доступ ко всем разработкам, помогать тебе и учиться у тебя, – проговорила с самым серьёзным видом.
– Хорошо, Тори. Я согласен. Что-то ещё? – его пальцы на моих ладонях сжались чуть сильнее, а надежда в глазах вспыхнула ярче.
– Ты никогда не причинишь мне умышленного вреда, – продолжила.
– Клянусь, – его взгляд стал совершенно серьёзным.
– И ещё, Дан, ты простишь моего отца и постараешься наладить с ним приятельские отношения.
Вот теперь в его взгляде появились протест и растерянность. Он напряжённо поджал губы, на несколько мгновений даже отвернулся, но потом…
– Пусть будет так, – сказал, тяжело вздохнув. – Я постараюсь. Ты права, это справедливо. Прося тебя о прощении я должен и сам простить.
– Это все мои условия, Даниэль, – подытожила с серьёзным видом.
Он снова посмотрел мне в глаза, будто всё ещё не мог поверить, что я на самом деле готова его простить. Мягко потянул меня к себе, словно боялся моего сопротивления. Но я и не думала противиться этому, наоборот. Теперь сама шагнула к нему, прижалась к сильному тёплому телу. А когда Дан крепко меня обнял, с наслаждением вдохнула родной запах и блаженно улыбнулась.
Но вдруг он чуть отстранился, посмотрел мне в глаза, коснулся губ в сладком, но быстром поцелуе и спросил:
– Выйдешь за меня замуж?
Он волновался, я это прекрасно чувствовала. Потому не стала мучить ожиданием.
– Выйду, Дан.
Его глаза вспыхнули неверием и настоящим счастьем. Он снова меня поцеловал, но обнимал при этом очень осторожно, будто боялся не сдержать порыва и причинить боль. Я отвечала ему с искренним наслаждением. И в этот момент чувствовала себя как никогда счастливой, свободной и окрылённой.
Нас окутало золотым сиянием. Сама не знаю, как умудрилась его заметить, но оно пробилось даже под сомкнутые веки. Окружило нас, подобно дымке, наполнило энергией, силой и странной гармонией.
Но когда я открыла глаза… оказалось, что лежу в серой комнатке при храме, в окошко светят рассветные лучи Селимы, а меня крепко обнимает Даниэль. Он тоже проснулся, на его губах сияла та же улыбка, что я видела во сне, а глаза лучились любовью.
– Как ты? – спросила я, сев на постели.
Лёгким движением убрала от глаз мешающую прядь и вдруг почувствовала в руках странную лёгкость. Я с немым удивлением уставилась на свои запястья, на которых больше не было сковывающих магию браслетов ‒ они исчезли, будто бы растворились. Вот только вместо них на руках появился рисунок, состоящий из вязи символов и букв на древнем языке.
Дан тоже сел. Видя его действие, я мигом поспешила уложить его обратно.
– Тебе нельзя. Рана, – напомнила взволнованно.
– У меня совершенно ничего не болит, – проговорил он, но подниматься больше не пытался.
Кажется, ему даже нравилось, что я вот так нависаю над ним, опершись ладонями на его плечи.
– Такое чувство, что рана полностью затянулась, – глядя мне в глаза, сказал Даниэль.
Конечно, я не поверила, но всё же решила проверить. Повязка оказалась немного в крови, потому трогать её не стала. Вместо этого пустила по телу Дана импульс диагностического плетения. Теперь, когда моя магия оказалась свободна, это получилось очень легко. И что удивительно, рана на самом деле отсутствовала.
Решив убедиться, я сняла с Даниэля повязку и только улыбнулась, уставившись на тонкий шрам на месте вчерашнего отверстия от пули и скальпеля.
– Мне снился удивительный сон, – проговорил Дан, глядя на своё правое запястье. – И, кажется, это был не совсем сон.
Я перевела взгляд на его руку и обнаружила на ней то же изображение, что красовалось на моих.
– Лес, тропинка и мы в белом? – спросила, подняв настороженный взгляд на улыбающегося Даниэля.
– А ты простила меня и согласилась стать моей женой, – ответил он и выглядел при этом просто поразительно довольным.
– Помню.
– И, судя по тому, что я вижу, – Дан снова глянул на моё запястье, – стала ею.
Я кивнула, помня о предупреждении служителя. Мы ведь в храме, пусть эта комнатка и является пристройкой к основному зданию, но территория то одна.
– Жалеешь? – спросил Даниэль, а в голосе слышалось напряжение.
– Пока нет, – ответила чистую правду.
– И не пожалеешь, – улыбнулся он и, подавшись вперёд, поцеловал меня в губы.
Я ответила очень охотно. Обняла его за шею, позволила углубить поцелуй и просто отдалась тем ощущениям, что сейчас испытывала. Мы целовались так, будто безумно изголодались друг по другу. Хотя, по сути, с момента нашего расставания больше четырёх лет назад у нас и не было таких вот искренних поцелуев. Я с наслаждением касалась плеч Даниэля, проводила по ним ладонями, чуть царапала ногтями, желая стать ещё ближе. Он покрывал поцелуями мою шею, ключицы, добрался до груди. Потом спустился к животу.
Моя рубашка пропала, но сейчас я была этому только рада. С каждым прикосновением Даниэля, с каждым его горячим поцелуем, во мне всё сильнее росла странная жажда. Она была сравнима одновременно с голодом, опустошённостью и нехваткой воздуха. Я уже и забыла о том, что значат все эти ощущения, но чувство теплоты и томления внизу живота мне об этом напомнило.
В ту последнюю ночь, что я провела с Даном в доме его тёти, мы тоже увлеклись ласками и зашли довольно далеко. Я долго запрещала себе вспоминать о том, что ощущала, поддавшись нежным руками Даниэля. И только теперь снова окунулась в те воспоминания. А происходящее сейчас только добавило им пикантности и усилило моё желание.
– Тори, – прошептал Дан, целуя меня в шею. Его пальцы при этом сводили меня с ума, забравшись под тонкую ткань единственного оставшегося на мне предмета одежды. – Станешь моей?
– Стану, – прошептала, подавшись бёдрами к его руке.
Я уже просто горела и не собиралась отступать. Меня и раньше тянуло к Даниэлю, но сейчас у меня, кажется, окончательно пропали все
