class="p1">— Где Далина? — Кэтрин осторожно потревожила воцарившееся между нами молчание.
— Здесь, — отозвался Калеб.
Он вышел из-за деревьев, толкая вперед нежить, непонятно чему улыбающуюся. Она просто смеялась. Истерично, долго, гадко. Скользя взглядом по своим поверженным союзникам и качая головой, которая, казалось, с минуты на минуту оторвется от тела.
— Этого не может быть, — повторяла шепотом, вздрагивая от пронизывающего до костей ветра. Или, скорее всего, от страха. — Не может…
— Ее следует уничтожить, — прервал безумную речь Аш. — Все могло быть по-другому, и ей бы удалось добыть твои крылья, Рей. Но конкретно сейчас история будущего меняется, у вас появился шанс покончить с ней раз и навсегда.
— С удовольствием, — отозвался устало, делая шаг к умертвию.
Она затихла, встретив мой взгляд, ссутулилась. Я уже призвал огонь, когда Калеб неожиданно преградил путь и закрыл ее от меня.
Волна изумления притупила злость, и я воззрился на кузена с хмуро-отрешенным видом, отмечая в его глазах невиданную решимость. Это пугало и настораживало. Чудилось, что он собирается ее защищать…
Впрочем, почему же он не должен этого желать? Она его мать. Настоящая. И она приходила к нему. Не знаю, что она ему наговорила, но, похоже, у нее получилось затуманить сыну разум.
— Калеб, — позвал тихо, прогнав с ладони огонь. Хаос продолжал клокотать в груди, готовый к любому повороту событий. Наверное, даже к тому, чтобы вынудить меня ранить брата. Если он пойдет против нас, у меня не останется выбора… — Что ты задумал?
— Позволь мне сделать это самостоятельно, — глухо произнес он, неторопливо обернувшись к женщине.
Ее накрыло такое же удивление, как и всех нас. Растерянно моргнув, она отступила от него на шаг. Из нервно вздымающейся груди вырвался вздох.
— Убьешь родную мать? — выдала, широко распахнув глаза.
— Я уже сказал тебе, — кузен быстро сократил расстояние, схватил ее за плечи, — ты ею никогда не была.
Я стоял, как прибитый, не шевелясь, пытаясь осознать, что это не штука. Глупо было не верить в происходящее, ведь Калеб казался невероятно серьезным и непоколебимым в своем решении. Он в самом деле жаждет уничтожить ее без чьей-либо помощи.
— Рей? — Брат оглянулся, снова спрашивая разрешение.
Хорошо…
Не мне его судить. И не мне его останавливать. Возможно, это необходимо ему столь же сильно, как мне необходимо было освободиться от части Хаоса. Своего рода избавление от бремени…
Не мучаясь сомнениями, я молча кивнул.
— Мой мальчик… — испуганно шепнула Далина, от беспомощности чуть не свалившись с ног.
Последние слова перед истошным криком. Кузен сжал ее голову с такой силой, что женщина тут же вскрикнула, и пустил по волосам нефритовое пламя. Спешно отшатнулся, шумно выдыхая, и сжал кулаки так крепко, что они задрожали.
Нежить, громко вопя, повалилась на землю. Огонь прыгал по ее телу, облизывал и нещадно обжигал, доделывая то, что не смогло сделать мое пламя.
Жуткое зрелище. Однако Калеб не смел увести взгляд, закрыться от страданий павшей матери. Смотрел, а чувствовал ли что-то — я не знал. Но не сомневался, что он ни о чем не жалеет.
Вопль стих так же внезапно, как и начался. Наступила оглушающая тишина, даже ветер умолк, перестали шуршать листвой деревья. Тьма под ногами исчезла — Ашарон покинул нас.
— Рей. — Кэт вывела меня из оцепенения, потянув за рукав. — Элин…
Верно. Моя Светлая все еще во дворце.
Без лишних слов обменявшись взглядами, мы втроем поспешили покинуть усеянный мертвыми телами двор.
Далина не солгала. Во дворце воцарился настоящий хаос.
Перед глазами пятнами мелькали лица незнакомцев — чернокнижников, предателей, союзников… Они все смешались, и незнающим вроде меня сложно было определить, где друг, а где враг. Оставалось полагаться на чутье, быть бдительной как никогда ранее, чтобы не упустить из виду летящие в мою сторону магию и меч, сталь которого может как ранить, так и запросто убить.
Мадам Ангальт в облике большой кошки с рубиновым, подобно цвету свежей крови, мехом едва ли не на куски разрывала преграждающих нам путь противников. Мы с эльфийкой не успевали ударить энергией, как нам под ноги падал очередной труп, при виде которого желчь обжигала горло и язык, но, яро подавляемая, не вырывалась наружу.
Страх бурным водопадом ударял по сознанию, пальцы дрожали, а вместе с ними дрожало и пламя, покрывшее руки от кончиков до локтей, уже давно обратившее рукава платья в пепел. Сконцентрироваться было сложно. Отовсюду доносились гневные выкрики, рев — то устрашающий, то жалобный. От звучавшей до всего этого кошмара музыки, буквально несколько мгновений назад подталкивающей гостей к танцам, не осталось и следа; она сменилась песней льющейся со всех сторон крови, лязгом мечей и шипением энергетических шаров, размазывающих тела по стенам и полу.
Бойня застилала глаза чудовищностью и жестокостью. К такому невозможно привыкнуть, такое невозможно принять, нереально смириться. Да, мои руки уже были запачканы чужой кровью, я научилась убивать и подавлять сожаление… Но, обычно делая это тихо, без шума, убивая одного-двух за раз, сейчас я не могла привыкнуть к масштабу развернувшейся битвы и больше мешалась, чем приносила пользу.
Я не солдат. Я шпион.
Но чтобы защитить ставших близкими людей, готова научиться быть кем потребуется.
— Вон там! — воскликнула, указывая в конец залы, где правители бились бок о бок против небольшой группы враждебно настроенных чернокнижников. Мои слова потонули в ужасном гвалте разъяренных людей, но Элеонора услышала, тотчас утыкаясь взглядом в Диану.
— Окружены, — рыкнула раздраженно. — Луна!
Кошка, яростно впившись в шею какого-то мужчины и быстро расправившись с ним, подняла голову, ища наши лица среди прочих. Эльфийка без лишних слов указала направление, и мадам Ангальт так же молча бросилась к правителям.
— Я не вижу Авелин, — сообщила, в который раз окидывая помещение до жути цепким взором.
Среди множества темных нарядов не выбивалось нежно-голубое платьице сестры, не мелькала ее хрупкая фигурка и покрытые блестками волосы. Поиски усложнял еще и тот факт, что Аве немая, потому при всем желании не смогла бы позвать на помощь. Однако то, что ее не было видно в толпе жестоких и свирепых Темных, вселяло слабую надежду, что она жива.
Возможно…
Либо спряталась, либо оказалась придавлена чьим-то телом, как многие из погибших в этот вечер магов.
Эта мысль ледяными иглами впилась в сердце, заставляя его болезненно сжаться и тихонько заскулить.
— Авелин! — вскрикнула, поздно поняв, что голос дрожит из-за вставшего в горле комка слез. — Аве!..
Крики терялись в адском шуме боя и даже не находили отклика в предателях короны. Меня — застывшую
