— Лицо не забудь, — прошептала она.
— Спасибо. — Аполлон улыбнулся, размазывая по лицу густую белую жидкость. — Я бы забыл. Все это слишком ново для меня.
Она улыбнулась ему в ответ.
— Думаю, достаточно.
Она завинтила тюбик и положила его обратно в корзину; Аполлон взял ее, и они вместе пошли к выходу.
— А ты знаешь, где тут север? — спросил Аполлон. Когда Памела бросила на него удивленный взгляд, он хихикнул, как маленький мальчишка.
— Я просто дразню тебя. Я лишился силы, но не ума.
— Ну, это немного утешает, — пробормотала она, но все равно усмехнулась, когда они начали спускаться по покрытой хрустящим под ногами гравием дороге.
Потом они повернули налево и пошли между разбросанными там и тут домиками, составлявшими этот роскошный небольшой курорт, потом миновали ресторан и отличный магазин сувениров. Трудно поверить, что за границей этого оазиса раскинулась пустыня во всей своей суровой красоте. По обе стороны дорожки росли кусты и высокие красные цветы, а между ними красовались какие-то пурпурные растения, напомнившие Памеле лаванду; но кроме этого она увидела и знакомые куртины юкки с острыми мясистыми листьями. В каньоне было прохладнее и зелени росло намного больше, как будто пустыня собрала все, что было в ней мягкого и нежного, и сосредоточила здесь.
Они почти не разговаривали, пока шли через курорт. Аполлон не взял ее за руку, не предложил держаться за его локоть. Когда он что-то говорил, это звучало вежливо, остроумно, но та скрытая страсть, которая ощущалась во всем, что он делал и говорил с того момента, как они встретились в маленьком кафе «Забытый погребок», куда-то исчезла или же была слишком хорошо спрятана, и Памела остро чувствовала ее утрату.
Памела думала о том, что сказал ей Эдди, и о том, как менялось его лицо, когда он смотрел на Артемиду. Писатель прекрасно знал, что его может ожидать страдание, но считал, что все равно выиграет нечто куда более ценное, нежели то, что может потерять. «В любви не бывает гарантий, Памела, а есть лишь бесконечные возможности — и для боли, и для счастья». Это была новая для Памелы идея, новая и пугающая, но она никогда не была трусихой и редко выбирала легкие пути.
Аполлон увидел маленький деревянный указатель, вырезанный в форме стрелы; на указателе было написано: «Первый рукав каньона».
— Пророчествую: поворот к источнику и озеру здесь! — возвестил Аполлон, театрально прижимая руку к виску.
— Поосторожнее, — улыбнулась Памела. — А то вдруг тебя ударит молния или еще что-нибудь.
— Зевс, — хмыкнул Аполлон.
— Так ты думаешь, у тебя будут с ним неприятности?
— Боюсь, нам с Артемидой придется многое ему объяснить. Он, конечно, наш отец и любит нас, но это не имеет значения, потому что Громовержец совсем не порадуется тому, что мы позволили поймать себя в ловушку в королевстве Лас-Вегас.
— Ну, вообще-то это не королевство, а просто город Лас-Вегас, расположенный в штате Невада. Как Рим — это город, находящийся в Италии.
По крайней мере, нечто в этом роде, подумала Памела, не желая читать Аполлону целую лекцию по географии Соединенных Штатов Америки.
— Не королевство?
— Ничего подобного.
Они прошли довольно далеко по красной земле тропинки, когда Аполлон наконец заговорил снова.
— Наверное, я кажусь тебе очень глупым, когда называю Лас-Вегас королевством, боюсь автомобильной качки, пускаю себе кровь при бритье, не понимаю, что такое защитный крем… — сказал он, не глядя на Памелу.
— Ну и вполовину не таким глупым, какой выглядела я, когда вдруг свалилась прямо на Олимп.
Он наконец посмотрел на нее.
— Ты попала на Олимп, но не проявила глупости.
— Ага, — фыркнула она, — конечно, когда бы? Я была слишком занята, потому что ничего не соображала из-за магии твоей сестры, к тому же начала превращаться в цветок.
Аполлон остановился и повернулся к Памеле лицом. Он поднял руку, как будто хотел коснуться ее, но тут же передумал.
— Мне стыдно за то, что с тобой случилось. Я должен был защитить тебя. Меня оправдывает лишь, что подобные чувства внове для меня, я имею в виду любовь, и я обнаружил, что она очень… — Он немного помолчал, глядя в глаза Памелы. — Отвлекает.
Памела глубоко вздохнула.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Выражение лица Аполлона едва заметно изменилось, но он сказал только:
— Понимаешь?
— Да. — Она снова тронулась с места.
Памеле хотелось поговорить с ним; ей необходимо было поговорить с ним, но она просто не могла сделать это, стоя неподвижно.
— Я ведь уже говорила тебе, что была замужем и что мой брак был неудачным.
— Да, — кивнул Аполлон.
— Я хочу, чтобы ты знал, почему именно он был неудачным, и тогда, я думаю, ты поймешь, почему все это так трудно для меня, почему я сопротивляюсь любви к тебе.
— Я слушаю.
— Я познакомилась с Дуэйном, когда училась в колледже. Он на десять лет старше меня и уже успешно работал. Я думала, что он хорош собой и умен, и он казался мне добрым. Он хотел заботиться обо мне. Теперь я понимаю, что я влюбилась не в настоящего Дуэйна; я влюбилась в ту воображаемую жизнь, которую мы должны были провести вместе. Но любовь есть любовь… Мы поженились за месяц до того, как я закончила колледж. И с первого же дня после свадьбы все изменилось. Мы купили дом. Нет, не так. Дуэйн купил дом. Он настоял, что так будет лучше: если владельцем будет числиться он один. Он говорил, что так можно быстрее и легче оформить покупку. То же самое было с машиной, которую он мне «подарил». Ее владельцем тоже был он… и это меня удивило. Я помню, однажды, через неделю или около того после свадьбы, он был за городом и позвонил мне. Ему нравилось мне звонить. Часто.
Памела сделала паузу. Одно лишь воспоминание о том, как Дуэйн постоянно проверял ее, подсылал своих родственников и тех немногих избранных друзей, которых он считал достойными того, чтобы «поддерживать с ними знакомство», — чтобы всегда знать, где она находится и чем занимается, — вызывало в ней острую боль и разочарование. Памела с силой топала ботинками по хрусткому гравию, пиная мелкие камешки, чтобы хоть как-то дать выход старой горечи. Все это уже в прошлом, напомнила она себе; она от этого сбежала, и с ней никогда больше не случится подобного.
Аполлон молча наблюдал, как Памела борется с нахлынувшими эмоциями прошлого. Ему хотелось помочь ей, он желал бы развеять ее боль… но он знал, что прошлое — это такое поле битвы, на котором каждый сражается в одиночку. И если Памела не сумеет победить старых демонов, они станут вечно преследовать ее в будущем. В их будущем.
