Время было позднее, покупателей было не так много, а поэтому продавец мог больше времени уделить больше внимания этим своим клиентам.
Свой выбор Марк остановил на золотом браслете с рубинами.
Девушка сначала отказывалась принимать такой дорогой, по сравнению с другими купленными сувенирами, подарок, но вдвоем мужчинам путем долгих уговоров удалось убедить её.
И вот, как только он уже приготовился расплатиться, как появились трое в масках и потребовали выложить деньги и украшения на стол и лечь лицом на пол.
Ладони торговца стали влажными от страха.
Мей дернула парня за рукав, заметив, как опасно сузились его глаза:
— Нет… — губы сами прошептали, прежде чем разум успел сообразить, но его услышали.
— Кто-то что-то сказал, мальчик? — один из грабителей толкнул его в плечо, наставив оружие, — Или мне послышалось?
— Я. Сказал. Нет, — хладнокровно повторил юноша, — Тут ничего вашего нет. Вам лучше уйти, — для него это был не просто браслет, он символизировал его чувства, и ни кому не позволено будет растоптать их.
— Как интересно, — если бы Марк мог видеть сквозь маску, то разглядел бы заинтересованный взгляд, — Каким ветром занесло тебя сюда, крысеныш?
— Как мило, что ты вспомнил о ветре, — криво усмехнулся парень.
— Нарываешься на разборки, крысеныш? — пока что Марк оставался невозмутимым, — Перед девкой выделываешься? — он перевел руку, в которой держал оружие в сторону девушки, — Ба! Какие люди, и при охране! Давно не виделись, дорогуша.
— Не смей его трогать, слышишь?! — выкрикнула Мей насупившись и сжав кулаки.
— Какие мы грозные. А не то, что? — бандит наклонил голову, рассматривая её сквозь маску, потом резко повернул голову в сторону Марка, наставив пистолет и целясь в голову, — Пойдешь с нами, если не хочешь, чтобы я пристрелил его на твоих глазах. Ты же не хочешь, чтобы ему было больно? А ему будет очень больно, я обещаю!
— Что может быть у тебя общего с Мей? — изумленно прошептал юноша.
— И вот тут-то ты ошибаешься, мальчик, — в его голосе сквозила ухмылка, повернулся к девушке. задав вопрос, — Я верно говорю, детка? Спокойно! Спокойно, чего так напряглись? — и снова этот неприятный смех, действующий на нервы, — Не хочешь вспомнить былое? А эта девочка — горячая штучка, правда? Можешь поверить мне. Я знаю, о чем говорю — ночью она просто не давала уснуть. Смотрите-ка, крысеныш, кажется, ревнует!
— Он гораздо больше мужчина, чем ты! — процедила сквозь зубы маленькая японка.
— Хочешь сказать, тебе тогда не понравилось? — парень непонимающе фыркнул.
— Уточни, что мне должно было понравиться, безмозглый ты, самовлюбленный придурок? — Мей с большим трудом старалась держать себя в руках и не срываться на крик, но от нахлынувших воспоминаний едва не сделалось дурно, и слезы подступили к глазам, и захотелось расцарапать ему лицо своим маникюром, чтобы минимум пару недель не мог на улицу выйти, — То, что ты пьяный изнасиловал меня? Или то, что ты потом позволил сделать это же своим приятелям?
— Я предлагал тебе выйти за меня, но ты сама отказалась, — угрожающе прошипел собеседник.
— Отказалась?! — неужели она вот так просто высказала всё накопившееся? Только стоит ли этот человек её нервов и её переживаний? Главное, что ей самой стало легче, — Бог мой, да я, что, похожа на глупую курицу, чтобы связаться с таким паршивым петухом? А потом, что — каждую ночь плакать в подушку, как эти клуши, которые не в состоянии постоять за себя? Ну, ж нет! Ни за что и ни когда!
— Дура! — но дальше Мей уже ничего не слышала потому, что повернувшись, увидела Марка, стоявшего прислонившись к стене, — Думаешь, ему ты нужна? Поиграется с экзотической игрушкой и бросит, когда надоест.
И горячий стыд ошпарил удушливой волной.
А Марк стоял и тоже задыхался от незнакомой боли, ожившей в его сердце не испытываемым ещё настолько безумием. Ревность? И почему ему сейчас настолько больно? В висках мучительно шумело и пульсировало, и вся кровь отлила от, и без того бледного, лица:
— Эй, ты что делаешь, псих?! — одно дело было выслушать эту историю от Мей, но совсем другое — стоять под дулом пистолета, что сейчас в руках у этого ничтожества, который посмел так с ней поступить. Нет, это уже было выше его сил. Сплетая побледневшими пальцами заклятие, он резким ударом ребром ладони выбил оружие, одновременно второй рукой отбросив нападавших мощным воздушным потоком.
И эта мразь прикасалась к ней?
— Закрой свой рот, пока я не вырвал твой грязный язык! — его всего трясло, но ему хватило сил, чтобы одной рукой припечатать мерзавца к стенке, — Да, я — псих, советую больше не связываться со мной. И не дай Бог нам пересечься ещё хоть раз. Только попробуй приблизиться к ней ближе, чем на сто метров, и я убью тебя — и это не угроза, а констатация факта. Я не хочу знать твоё имя, не хочу видеть твоего лица — достаточно того, что я твой голос запомнил. Ты всё понял? — голос его звучал спокойно и ровно, как бесстрастный приговор, противник замотал головой, бубня что-то невнятное, — Повтори громче, я не расслышал, — потом Марк взял её за руки, убирая их от её лица, — Посмотри на него, — он насильно повернул её испуганное лицо, заставляя смотреть, — Как он жалок сейчас. Можешь больше не бояться этого человека. Если он посмеет появиться в твоей жизни — я буду рядом.
— Стоять! — заметив, что лежащие на полу зашевелились, пытаясь подняться, он не дал им этого сделать, снова подняв в воздух и резко отшвырнув в сторону, — Я ещё не отпускал ни кого, — немного успокоившись, он повернулся к насмерть перепуганному владельцу магазина, — А вот теперь можете вызывать полицию, до её приезда они точно не очнутся.
— Марк, уходим! — Мей опомнилась первой и дернула его за рукав, — Ты использовал на них свою силу, нам лучше исчезнуть, пока не появилась полиция.
— Прости, не сдержался, — он тяжело выдохнул, поправляя одежду, — Я же обещал Джону держать себя в руках… Но он не смел так говорить о тебе.
— Госпожа, ваш браслет! — торговец окликнул их.
— Но, мы так и не заплатили за него, — смущенно улыбнулась Мей, — Простите…
— Неужели вы думаете, что после того, что вы спасли мне жизнь, я позволю себе торговаться с вами? — отмахнулся мужчина одной рукой и протянул ей свою другую руку с браслетом на ладони.
— Я не могу его так взять, я заплачу, — Марк достал бумажник и принялся отсчитывать купюры, — Если хотите нас отблагодарить, то не выдавайте. Скажете, что были в состоянии шока, вас заставили лечь лицом на пол и вы не разглядели.
— Как скажет господин, — церемонно поклонился торговец, принимая деньги, — Но я никогда не забуду того, что вы сделали.
