Однако в этой среде у него неожиданно появился друг. Друга звали Нана, она была дочерью рыбака. Нана была такая же, как и все прочие крестьянки, и в то же время совсем не такая. Акио толком не смог бы объяснить, что именно привлекло его в её нежном, задумчивом лице, в грустных миндалевидных глазах, неуловимо напоминающих материнские, в спокойной улыбке. Всё это он видел и раньше, у других девушек, но никогда не обращал внимания.
Ему казалось, что смуглая перламутровая кожа Наны излучает свет. Вдвоём они подолгу сидели на холме под раскидистыми кронами клёнов, гуляли по тутовому саду, бродили по галечному дну мелкой речушки, приманивая мальков. Им обоим было по шестнадцать лет, и темы для разговоров находились всегда.
Акио любил книги и знал наизусть не одну сотню стихотворений – Нана даже не умела читать. Вряд ли она понимала хотя бы половину того, что рассказывал ей Акио про великих поэтов древности. Тем не менее, им было хорошо вместе, и Акио начинал думать, что из всей женщин земли только одну он, пожалуй, мог бы взять в жёны, если б ему предоставили выбор.
Однако всё закончилось по-другому. Рю, проявив необычную для себя наблюдательность, внезапно обнаружил, что младший брат склонен уединяться с одной-единственной девушкой из бедной рыбацкой семьи, а на других даже и не смотрит. Забеспокоившись, Рю из лучших побуждений доложил ситуацию отцу, а господин Ёшиаки, опять же из лучших побуждений, поскорее приказал выдать Нану замуж за первого попавшегося торговца и увезти её подальше из Нидзёмару.
Акио не протестовал, не спорил с отцом, не впал в отчаяние. Его прохладное сердце не было способно на сильные чувства к кому бы то ни было, и любовь к Нане в известном смысле не являлась любовью юноши к девушке. Узнав, что его лишили единственной родственной души, Акио ничего не сказал. Он замкнулся в своём одиночестве. Вечерами, свободными от дел, он часто гулял по местам, где раньше прятался от посторонних глаз вместе с Наной. Широ, тогда ещё совсем ребёнок, часто увязывался за ним и тормошил задумчивого брата, отвлекая его от тяжких размышлений. Широ…
Разозлившись на Широ, Акио лишился возможности узнать об опасности, грозящей в скором будущем брату. Вести о захватнических планах Торио и Кано долго не достигали его ушей: во дворце только и разговоров было, что о каком-то новом полководце из Овари, собирающемся совершить государственный переворот. Наконец, спустя более полугода после расставанья с братом, Акио случайно узнал о готовящемся вторжении в Мино – и о том, что в этих планах был замешан сам дайнагон Ямада.
- Почтенный господин санги, мне кажется, вы заснули?..
Насмешливый голос вывел Акио из забытья. Медленно приоткрыв глаза и выпрямившись, он увидел рядом с собой жену левого министра Сайто. Неотразимая, как всегда, она смотрела на него с выражением деланной любезности на точёном, будто фарфоровом лице.
- Вам что-нибудь нужно, госпожа Акэбоно? – Равнодушным тоном спросил Акио.
Война между ними началась ещё в тот день, когда Акио разглядел её умелое кокетство и, сообразив, что женщина пытается завлечь его в свои сети, расхохотался прямо ей в лицо. В тот раз он совершенно не желал её обидеть: просто сама мысль о романе с придворной дамой, любимицей императора, показалась ему донельзя забавной. Но Акэбоно приняла его веселье исключительно на свой счёт и страшно оскорбилась. Сам того не желая, Акио нажил себе опасного врага.
- Нужно? От вас? Что вы, господин Асаи, от вас мне ничего не нужно.
Вежливо улыбнувшись, Акио решил не обращать на неё внимания и подвинул поближе к себе недописанный отчёт. Он протёр бумагой засохшую кисть, аккуратно обмакнул её в чернильницу и собрался было писать дальше, как вдруг маленькие изящные ножки молодой женщины оказались у него прямо перед носом, наступив на бумагу. Подняв голову, Акио увидел, что госпожа Акэбоно смотрит на него сверху вниз злым и проницательным взглядом.
- Вы сегодня занимаетесь регистрацией посетителей, господин санги? Не видели ли вы моего мужа?
- Нет, госпожа. Полагаю, во дворце его сегодня не было. – Ответил Акио, выдёргивая из-под её сандалии лист с отчётом.
- А господина правого министра?
- Господин правый министр сегодня отбыл в…
- А господина Кано?
- Господина Кано?
- Да, Ханакаяма Кано. Видели вы его?
Акио чуть сощурил глаза.
- Кано-сан не появлялся во дворце уже больше месяца. Разумеется, если мы с вами говорим об одном человеке, Акэбоно-сан. В этом городе живёт столько разных Кано…
Удивительно, что делает с людьми страсть, подумал Акио. Нельзя же настолько явно выдавать себя! Впрочем, всё это оттого, что она женщина. Женщины слабые существа и совершенно не умеют держать себя в руках.
- Думаете, что я совсем свихнулась, раз спрашиваю у первого встречного о Кано? – Госпожа Акэбоно будто прочла его мысли. – Нет, Асаи-сан, я в здравом рассудке. Вы умны, от вас трудно что-то скрыть, не вижу смысла устраивать здесь представление.
- Вы явно переоцениваете мой ум, госпожа. Я совершено не понимаю, о чём это вы говорите.
- Ну, это не имеет значения! – Госпожа Акэбоно обхватила себя руками за плечи и сделала ещё шаг вперёд. – Так где сейчас находится Кано, вы знаете? Вы ведь всё знаете. Где он?
- Надзор за бродячими ронинами не входит в мои обязанности. – Акио невозмутимо поднял на женщину пустые глаза.
- Вот как? А мне сказывали, что однажды вы привечали у себя какого-то ронина. Вы такой скрытный, Акио-сан! И у вас бывают необычные гости.
Акио слегка удивился. Сначала он вообще не понял, о чём речь, но через миг сообразил. Она говорит о Широ? Да ведь их последняя встреча была год назад! Кто мог об этом разболтать и зачем?
- Это уж не ваше дело, Акэбоно-сан, - самым почтительным тоном отозвался Акио.
- Приятно слышать, что вы так уважительно относитесь к сохранению секретов. Именно поэтому я и наделяю вас своим доверием, Акио-сан.
- Право, одолжение слишком велико. Не уверен, что могу принять такой груз, не согнувшись.
- Не преувеличивайте, господин санги. В сонме ваших многочисленных достоинств скромность сверкает ярче всего остального.
- Ну, её блеск не сравнится с сиянием вашей добропорядочности.
- Ваши комплименты, безусловно, столь же изысканны, сколь и метки. Жаль, что ваша осведомлённость уступает вашему красноречию.
- Боюсь, виной тому вы, госпожа. Только ваш дивный облик, помноженный на красоту ваших одежд, лишает меня возможности говорить правду и наделяет языком поэта. Что поделать, не могу оставаться равнодушным к вашим чарам, как и всякий мужчина.
И тут Акио попался в ловушку.
- Мужчина? – Иронически переспросила госпожа Акэбоно, слегка приподняв тонкую бровь. – Ну-ну.
Лишь эта женщина могла вложить в такую короткую реплику столько оскорбительного для Акио подтекста. Уловив едкий намёк, Акио не удержался и вспыхнул. По лицу госпожи Акэбоно пробежала злая гримаса.
- Всего вам хорошего, Асаи-сан.
Бой был проигран. Моральная победа осталась за супругой левого министра Сайто.
От злости Акио сломал кисть. Чуть погодя его губы сложились в надменную улыбку. Теперь он точно знал, на чьей он стороне.
Цуё наблюдает
За две недели до описываемых событий Асакура Торио понял, что ничего иного ему не осталось: придётся нанять слугу.
В Торио любовь к роскоши мешалась со скупостью. К роскоши он привык в своём богатом и беззаботном детстве, когда счастливый отец каждый день осыпал его подарками, а скупость появилась в нём позже – в тяжёлые годы изгнанничества. Сейчас он уже не нуждался в деньгах, как прежде (дайнагон Ямада назначил ему достойное содержание), но привычка экономить так и осталась. Считая и пересчитывая монеты в тяжёлых дубовых сундуках, обитых кожей, Торио находил в этом занятии и утешение, и отдохновение. Слуг, кроме охраны да стряпухи с горничной, он не держал, чтобы не платить им лишнего, но тут случилось нежданное происшествие, и потребовался новый слуга.
