— Ты действительно хочешь всю эту боль? Ты так устала. Ты через многое прошла. У каждой души есть свой предел.
Мои глаза скользили по Малачи, он целовал меня в лоб, а его слёзы падали на моё лицо. Он руками перебирал мои волосы.
— И у каждой души есть своё убежище. Это тоже рай.
Она положила руку мне на плечо, пока мы смотрели, как подъезжают медики и пытаются оттащить Малачи от меня. Ослабевший и истекающий кровью, он всё ещё боролся, сгорбившись над моим телом, как будто был моим единственным шансом на выживание, моим единственным защитником. Затем Диана положила руки ему на спину, нежно и настойчиво, и он позволил ей притянуть себя в свои объятия. Он никогда не выглядел таким юным и беспомощным. Она прижала его к себе, и они оба зарыдали. Я причинила им столько боли.
— Только потому, что они любят тебя, — мягко сказала Судья.
Я обратила внимание на своё тело: моё окровавленное, побеждённое тело. Сломленное столько раз, неспособное вынести больше никакого наказания. Один из санитаров присел на корточки рядом со мной, положил пальцы мне на шею и стал искать несуществующий пульс.
Он поднял голову и посмотрел прямо на меня, его серые глаза были полны любопытства. Рафаэль.
— Теперь самое время, — сказала Судья. — Делай свой выбор.
Рафаэль в ожидании приподнял бровь.
— Я уже его сделала, — сказала я.
Она взяла моё лицо в ладони.
— Будь храброй, детка. Твои дни сражений ещё не закончились.
Моё сердце пропустило удар, но потом я увидела её улыбку.
— Потому что такова жизнь, — сказала я.
Она кивнула.
— Такова жизнь. Проживи её правильно. Когда я увижу тебя снова, я хочу сказать тебе, что ты проделала отличную работу.
— Я постараюсь. И спасибо.
Она усмехнулась, и в её руках затрещал статический заряд, заставив меня почувствовать, что меня вот-вот ударит молния.
— Пожалуйста.
Мой мир снова погрузился во тьму.
* * *
Я лежала на спине, чувствуя, как солнце ласкает моё лицо, а шум волн убаюкивает меня. Лёгкий ветерок взъерошил мои кудри, и я откинула их со лба.
Смех донёсся до меня с расстояния нескольких метров, и я повернула голову, и увидела, как Йен закинул себе на плечи, одетую в бикини Лейни и бросился с ней в воду. Её крики не были такими раздражающими, как раньше, вероятно, потому, что она делала Йена счастливым, и это делало меня счастливой.
— Если я тоже так сделаю, ты ударишь меня? — спросил Малачи, опускаясь на полотенце рядом с моим.
Из-за лета его кожа стала темнее, сделав её восхитительно коричневой. Серебристая вмятина на плече была единственным боевым шрамом, который он носил, а всё остальное было совершенным — мускулы и гладкая плоть. Я приподнялась на локте, любуясь видом, как он вытянул свои длинные ноги и откинулся назад, его шорты низко сидели на его узких бёдрах. Да. Помогут. Мне. Небеса.
— Ты уверен, что справишься? Я тяжелее, чем кажусь.
Он приподнял бровь.
— Это вызов?
И вот так, он бросился ко мне, сильные руки потянули меня и подняли высоко. Держа меня крепко, он прыгнул к воде.
— Я плохо плаваю, — взвизгнула я.
Вот почему я провела весь день на песке.
— Тогда тебе нужно больше тренироваться, — крикнул он в ответ, добравшись до воды и продолжая бежать, волны брызгали мне в лицо, пока он не бросился в океан, погрузив меня в холод.
Я замахала руками, испугавшись на мгновение, но потом обвила руками его шею, когда он упёрся ногами в песок. Он присел так низко, что вода доходила мне до шеи. Он откинул мои мокрые волосы с лица и поцеловал меня поцелуем со вкусом солёной воды.
— Видишь? — сказал он. — Бояться нечего.
— Трудно бояться, когда ты со мной.
Я положила голову ему на плечо, и он вошёл вглубь воды. Я пальцами нащупала то место на его спине, откуда вышла пуля, и погладила метку.
— Тебя это всё ещё беспокоит?
В ту ночь, когда мы победили Джури, Малачи тоже отвезли в больницу на скорой помощи, но Рафаэль не ухаживал за ним по дороге. Я чудесным образом выздоровела, а вот Малачи пришлось сделать операцию, чтобы восстановить повреждённое плечо. Впрочем, это никак не повлияло на его руку.
— Я чувствую, — мягко сказал он, обнимая меня за талию, его пальцы ласкали мои рёбра.
На мне всё ещё остались шрамы, но они поблекли, и люди, как правило, замечали их, только если смотрели очень внимательно. Малачи, который знал, где находится каждый из них и откуда он взялся, казалось, тянулся к ним. Он пальцами нежно обводил эти места. Как будто мы всё ещё были в царстве Мазикинов, и его любовь могла исцелить покалеченные места.
Если подумать, может быть, именно поэтому они были такими блеклыми.
На нас обрушилась волна, поднимая нас и унося на несколько метров. Когда мы приземлились, Малачи сказал:
— Это всё равно, что оказаться в пасти большого дружелюбного животного.
Я фыркнула.
— Немного похоже на тёмный город. Разве что приятнее.
— Это так странно, — пробормотал он. — Иногда я просыпаюсь ночью с убеждением, что всё это было сном. Меня всегда удивляет, что я не в своей койке, не в своей комнате, не с картой на стене, не с оружием вокруг.
Я коснулась его щеки.
— Но ты ведь рад, правда?
Он жил в доме Стражей, маленьком коттедже рядом с аэропортом. Я была почти уверена, что Рафаэль нарушил правила, когда устроил всё это для Малачи, но я была благодарна. Пока Малачи лежал в больнице, мы выяснили, что у него есть номер социального страхования, банковский счёт и документ о собственности на дом Стражей. Не настолько, чтобы быть богатым, но достаточно, чтобы дать ему шанс решить, что делать дальше.
Малачи прижался лбом к моему.
— Я очень рад, — прошептал он.
На этот раз его поцелуй был глубже. Я обвила ногами его талию, а наши губы слились.
— Найдите себе комнату, вы двое, — выкрикнул Йен, проплывая мимо нас.
Мы оторвались друг от друга, и Малачи, смеясь, плюхнулся в воду.
— Иногда я жалею, что у нас нет Рафаэля, чтобы регулярно играть с чужими воспоминаниями, — тихо сказала я, когда Йен достиг берега. — Это так полезно.
Тиган, Йен и Диана помнили большую часть того, что произошло. Но они не помнили Джури. Зато помнили, что мы с Малачи были с ними всё это время, жертвы, как и они, почти ставшие жертвами порочного наркобизнеса, ответственного за пожары и волну преступности. Конечно, было проведено расследование, но мы все были оправданы.
— Теперь мы должны быть хитрыми сами по себе, — сказал Малачи, проводя рукой по моей ноге. — Но я думаю, мы справимся.
— Да? — спросила я, задыхаясь от этого ощущения.
— Ммм, — пробормотал он, уткнувшись мне в кожу. — В конце концов, ради меня ты оправилась в ад.
Я поцеловала его в подбородок, запустив пальцы в густые чёрные волосы на затылке.
— И ты сражался за то, чтобы выбраться из рая ради меня.
Он коснулся носом моего носа, и наши взгляды встретились.
— Я думаю, это означает, что мы способны сделать всё, что угодно.
Мы стояли, и волны плескались о наши тела, плотно облегая, не желая отпускать, а солнце согревало нашу кожу. Я знала, что не все мгновения буду такими. Нет никаких гарантий. Будет боль, и сражения, и борьба, и слёзы, потому что такова жизнь. Жизнь была опасна и непредсказуема. Мы с Малачи сделаем свой выбор, и другие люди сделают свой, и невозможно было предугадать, что из этого выйдет. Но когда я слышала его голос, чувствовала безопасность его рук, осязала обожание в его прикосновении, я понимала, что пусть и на мгновение, но я нашла свой рай.
— КОНЕЦ —
Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations
Заметки
[
←1
]
