Брендетта сегодня, наоборот, чересчур весела, едва ли не напоказ. Фрайн Витанский, прибывший с супругой к венчанию, одобрительно наблюдает за дочерью, хотя даже со стороны видно, сколь наигранно веселье девушки. Лия при первой же возможности пересаживается к мужу, они не танцуют, но друг от друга не отходят. К концу праздника я замечаю, что девушка сидит, уронив светловолосую голову на плечо супруга и закрыв глаза, а Эветьен бережно держит её руку в своей.
Я испытываю облегчение, когда ко мне подходит Шеритта и шепчет, что пришла пора удалиться. В сопровождении дам я покидаю залу и поднимаюсь в свои покои, где меня готовят к первой брачной ночи. К счастью, наличие дочери избавляет от повышенного интереса поутру к простыням, даже самые несведущие, не знающие о прошлых визитах Стефана в мою спальню, не ждут подтверждения невинности новой супруги императора.
Прода от 15.06.2022, 19:38
Лаверна, избегая встречаться со мною глазами в зеркале, старательно расчёсывает мои волосы, когда из опочивальни доносятся стук дверей, звуки шагов и голоса. Знаком прерываю Лаверну, поднимаюсь из-за столика и выхожу из туалетной комнаты в спальню. Стефан оставляет сопровождавших его фрайнов в приёмном покое и порог опочивальни переступает в одиночестве. Я слышу гомон мужских голосов и, даже не видя самих фрайнов, знаю, что отпускающего сомнительные шуточки Блейка среди них нет. Не уверена, что он и из залы-то сумел выйти самостоятельно. Дамы приседают перед императором и торопливо покидают комнату. Шеритта, предварительно окинув спальню внимательным взглядом, выходит последней. Створки плотно смыкаются, оставляя нас наедине с вкрадчивым треском пламени в камине, и у меня вырывается короткий смешок.
– Прости, – я тут же смущённо прикрываю рот ладошкой. – День был долгий и…
– Всё хорошо, – Стефан подходит ко мне, заглядывает в лицо. – Ты не сильно утомилась? Танцы были чересчур быстрыми, а тебе не стоит столько…
– Со мною всё в порядке, просто устала немного, – спешу заверить, пока Стефан не начал перечислять все опасности, угрожающие беременной женщине. – К тому же мне неожиданно понравились танцы, пусть они и были куда живее, чем тот, что показывала Лия на её с фрайном Шевери свадьбе, – я замечаю вдруг, что мужчина вертит в руке изрядно помятый, повядший розовый лепесток. – Ты всё ещё его не выбросил?
– Выпал из рукава, когда я переодевался, – Стефан смотрит на лепесток с некоторым удивлением, словно успел позабыть, что сам оставил его при себе.
– Я не думала, что когда-нибудь выйду замуж, – признаюсь, тоже глядя на лепесток.
– Совсем?
– Совсем. Ни в детстве, ни в юности, ни, тем более, когда родилась Мира. Я всегда, с малых лет, знала, что не такая, как остальные. Родители не скрывали, что я отличаюсь от других людей, что кровь моя иная и с этим ничего не поделаешь. И когда мы с Мирой приехали в столицу, и я узнала, что не единственная полукровка в этой части человеческого мира, даже тогда я не забывала ни на миг, что жизнь моя никогда не будет такой, как у большинства женщин.
– Она и не будет такой, как у большинства других женщин, даже благородных фрайнэ, даже императриц, – Стефан касается моей щеки кончиками пальцев, рассматривает меня внимательно. – Ты сама говорила, вы с Миреллой моя реформа и кому ведомо в точности, куда она нас приведёт?
Поднимаю глаза на мужа – так непривычно, удивительно называть Стефана моим мужем! – пытаюсь найти в задумчивом его взгляде ясность, понимание, осознаёт ли он в полной мере, куда случайная эта реформа, отказ от избранного предками пути и пренебрежение традициями могут завести.
– Сожалеешь? – решаюсь задать прямой, откровенный вопрос.
– Нет, – следует твёрдый ответ.
– Даже если моими усилиями через несколько лет всё обратится пеплом, и я стану худшей императрицей, чем говорили о твоей тёте Арианне?
– Ты не можешь быть худшей императрицей. Только не ты, – пальцы легко скользят вверх, обводят скулу, затем перебираются к уху и подхватывают длинную прядь волос. – Для этого ты слишком целеустремлённая и сильная, ты тверда в своих убеждениях и думаешь о многих. Неважно, есть ли яд в твоей крови или нет, избрал ли тебя жребий или Благодатные явили волю свою через встречи, кажущиеся случайными. Я не мог бы желать иной суженой, кроме тебя.
Стефан целует меня, и я отвечаю, обвиваю его руками, прижимаюсь всем телом.
Знаю, и я не пожалею.
* * *
Я принимаю венец императрицы Благословенной Франской империи спустя две недели после того, как заканчиваются шумные празднества, знаменующие смену лет. Стефан не желает без острой нужды затягивать мою коронацию, да и резона в том нет, о Мирелле известно уже всей Империи и всем соседствующим с нею странам, если не дальше. Через несколько дней мы улетаем в Шайо, прелестный дворец на берегу реки Веро. Он и впрямь невелик, как говорил Стефан, изящен, словно кукольный домик, и красив, будто сказочный дворец, построенный не руками смертных людей, но соткавшийся из взмаха крыла волшебной белой девы. Отныне это льдисто-снежное чудо принадлежит мне – вместе с другими замками, землями и собирающимися с них платами, положенными императрице.
Прода от 17.06.2022, 19:39
С нами летят лишь чета Бромли со старшими детьми и слуги – ровно столько, сколько необходимо для поддержания порядка и исправной работы в небольшом замке, и никого лишнего. Мы со Стефаном сходимся в вопросах уединения, которое должно быть действительно уединением, очерченным узким кругом допущенных к нему, а не толпой, всего-то урезанной вполовину относительно обычного её количества. Я не беру с собою других дам из своей свиты, а Стефан будет встречаться с достопочтенными фрайнами сугубо по делу, когда они прилетят из столицы в Шайо на несколько часов. И кто совершенно точно рад побыть без плотного кольца людей вокруг, так это Мирелла, очарованная сказочным замком не меньше моего. Дочь готова без устали бродить по его коридорам и галереям, бегать вверх-вниз по лестницам, переходить из комнаты в комнату, исследовать каждый уголок в поисках двери, скрывающий вход в волшебную страну, или зачарованного предмета, только притворяющегося частью обыкновенной, пусть и роскошной обстановки. А когда стены, увешанные картинами в массивных золочённых рамах, и расписные потолки всё же начинают давить на моё свободолюбивое непоседливое сердечко, к её услугам весь заснеженный парк с затянутыми льдом прудами, разбитый вокруг Шайо. Стефан дарит Мирелле пони и сам учит дочь ездить верхом. Я думаю, что мне тоже было бы неплохо вспомнить, как держаться в седле и, пуще того, в седле дамском, которое я, сказать по чести, за всю жизнь видела всего раз или два и то со стороны. Охота во время летних выездов двора в Эй-Форийю неизбежна и, как бы я к ней ни относилась, мне придётся участвовать и в этой забаве фрайнов благородного рождения. Если не в этом году, то в следующем точно.
Придворные по большей части возвращаются домой, мало кто желает оставаться в столице, где нет государя и оттого кажется, будто ничего не происходит. Заседания Совета, как бывает после зимнего праздника, сокращаются до одного в две недели, и никто уже не заводит речи о прополке садов Империи. Братья Элиасы предстают перед судом по обвинению в измене, и если Даррену Элиасу всё же удаётся отделаться изрядным сроком заключения – неизвестно, покинет ли он тюремные стены прежде, чем сойдёт в объятия Айгина Благодатного, – и конфискацией солидной части имущества в пользу императорского венца, то приговор Соррену однозначен и обжалованию не подлежит.
Смертная казнь.
Оба брата ещё живы, но жена одного – жена изменника, а другая почти вдова, их дети и внуки не унаследуют ничего, кроме запятнанного имени, жалких останков недавнего богатства да тени былого величия. Их сёстры и кузины торопятся позабыть, к какому роду принадлежали до замужества, их младшие братья и кузены сжигают компрометирующие письма и уничтожают всё, что может указать на их причастность к интригам старшей ветви. И все, кто носит или носил имя Элиас, кто надевал их цвета, на коленях молят Благодатных, чтобы буря эта не обрушилась на их головы, не коснулась их домов. Морелл Элиас понижен в звании и это всё, что может сделать со своим рыцарем орден Рассвета, изрядно опасающийся последствий происходящего. По возвращению из Бло Стефан намерен подписать указ об ограничении полномочий и деятельности ордена и инициировать проверки рассветных обителей на предмет их соответствия их же уставу. И уж всяко рассветники наслышаны о покровительстве Её императорского величества ордену Заката.
