так, я же домовой. Я обязан защищать тебя и делать твою жизнь комфортной.
- Поначалу это было не слишком понятно.
- Законы можно по-разному трактовать. А ведьмы и вовсе уют странно воспринимают. Так что я опытный домовой. Я же не знал, что ты моя самая лучшая хозяйка за все это время.
В ответ я тоже обняла его. Так мы и сидели, обнявшись втроем, пока соседка не завозилась в своем коконе из одеял. Домовой торопливо юркнул под кровать и зашуршал там.
- Пей свой бульон. – Велел священник. – У нас не так много термосов.
- Можно было бы и одним ограничиться. – Пробормотала я, послушно наливая бульон. – Тем более, что завтра меня обещают начать кормить.
- А что тебе можно будет есть? – Завозилась сумка, и священник поспешил повторить вопрос, чтобы заглушить писк домового.
- Омлет ей будут давать. – Скосила на нас глаза буйная дева и состроила моему мужу глазки. Как женщина, я ее могла бы понять, в своей рясе он выглядел весьма импозантно и пара лишних килограммов его совершенно не портила. Однако, как жена, я очень захотела вцепиться ей в волосы и трепать, пока прическа не поредеет.
- Омлет – это хорошо.
- Ой, да не стоит переживать. – Отозвалась я. – Меня уже скоро выпустят отсюда и мне можно будет есть все что угодно и в любых количествах.
- Что-то не похоже, что ты ешь все что угодно. – Пробормотала дева. – Больше походите на патриархальную семью, где он есть ведрами, а ты сидишь с плошкой риса. Да и выглядишь ты плохо. Вон, синяк на лице.
- Это я упала. – Поспешила отозваться я.
- Да-да. – Все жертвы домашнего насилия так говорят. А он еще сюда таскается с какой-то подозрительной сумкой, любящего мужа изображает.
- У меня все хорошо. – Максимально твердо ответила я.
- И мамашка твоя, не слишком-то на любящую мать походит. Воду тебе с газом купила, а ведь все знают, что после операции только без газа можно. Небось, не мать, а свекровка.
- Девушка, не лезьте не в свое дело. – Мягко посоветовал ей священник.
- Мы не должны оставаться равнодушными! – Крикнула дева и вышла из палаты, громко хлопнув дверью.
- Слушай, по-моему, вам лучше уйти. – Торопливо сказала я. – Я вас обоих очень люблю. Но не известно, что этой ненормальной может взбрести в голову. Мама тебе потом все расскажет. И может быть, вам лучше пару дней на хозяйстве посидеть? Все равно меня уже скоро начнут кормить, а там и вовсе выпустят на домашнее лечение?!
- Тебе виднее. – Согласился священник, чмокнул меня в щеку и вышел.
Ушел он вовремя. Потому что буквально через полчаса, когда я с сосредоточенным видом распарывала лапку у котика, за мной пришел участковый милиционер. Он показал удостоверение и нахмурился.
- Стрелкина Дарья? Пойдемте побеседуем.
Я послушно вышла за ним в коридор.
- Давайте, наверное, отойдем в свободный кабинет. – Решил он, оглядев коридор, по которому слонялись выздоравливающие и медицинский персонал.
Поиски свободного кабинета оказались не таким простым делом. Наконец, дяденька выгнал из процедурного кабинета медсестру и предложил мне присесть.
Участковый был довольно молод и для солидности носил усы, которые плохо росли, а форменная фуражка явно натирала ему уши, отчего они приобрели красную полоску. В общем, выглядел он не слишком страшно и грозно.
- Итак, вас привезли из дома с ножевым ранением. Что вы можете сказать по этому поводу?
Я послушно повторила придуманную легенду.
- То есть вы регулярно крошите салат боевым отлично сбалансированным оружием? – Не поверил участковый. – И удобно?
- А я-то думала, чего огурец так плохо режется. – Всплеснула я руками.
- Даша, прекратите. – Поморщился он. – Если вы в опасности, то я здесь как раз для того, чтобы помочь вам. Кем вам приходится тот мужчина, который приходит к вам в палату? Хотите, мы его задержим?
- Это муж. – И сказав это, я поняла, что ляпнула что-то не то. Это в других мирах он мне муж. А здесь без штампа в паспорте я по-прежнему незамужняя.
- А, по моим сведениям, вы не замужем.
- Гражданский. – Жалко пробормотала я. – А так-то я у мамы живу.
- То есть сожитель. – Покивал участковый. – Он вам угрожает? Я знаю, что вы недавно потеряли работу. Это как-то связано? Может быть, он занял вам денег, и вы не смогли отдать?! Расскажите мне, не надо бояться.
- Да нет же! – Взвыла я. – Почему вы мне не верите?
- Да у вас синяк на пол лица. И из вас извлекли профессиональный нож, сбалансированный для метания. Это точно не кухонный из магазина «все по три рубля».
- Ну, я люблю красивые ножи. – Отозвалась я. – Ручная работа. Часто покупаю у охотников. Дорого, конечно, но мне нравится.
- Даша, я пытаюсь вам помочь.
- Я правда просто поскользнулась. Мама – в самом деле моя мама. Да, она не самый приятный человек, но она меня любит, а я люблю ее. Она меня не бьет. Мой будущий муж – отличный человек. Он не местный. Приезжий. Даже немного иностранец.
- Белорус что ли? Или с Украины?
- Да-да. – Подхватила я. – Корни-то наши. Но он меня тоже не бьет. Это все просто череда глупых совпадений.
- А почему вы выглядите как беженец из лагеря? Худая, ногти на руках сломанные. Платье на вас было грязным и рваным.
- До этого пару недель назад я отравилась. Грибами. – Принялась я импровизировать.
- А синяки, потому что есть не хотела. – Пробормотал участковый, но, когда я на него укоризненно посмотрела, замолчал.
- Поэтому я похудела. Синяков на мне почти нет. На любом человеке иногда бывают синяки. Где-то запнулась, где-то упала. Не настолько я неуклюжая, как вы пытаетесь рассказать.
- Даша, я пытаюсь вам помочь. – Участковый сделал максимально доброе лицо, что в его исполнении выглядело не очень по-доброму. – Я знаю, что жертвы домашнего насилия не стремятся признаваться. А подав один раз заявление, могут его потом отозвать.
- Вот именно. – Веско заявила я. – Почему же вы так настаиваете-то?! Обычно милиция не торопится в домашние дела вмешиваться.
- Вы не замужем. Это раз. – Начал он. –
