была сильнее нашей. Сафитос были слабее.
Гивенс задумалась, опустив глаза в пол. Она не помнила, чтобы когда-то в прошлом ее мать рассказывала о втором древнем роде, который обладал третьим даром богов.
– Элариэль Рэванс.
Собственное родное имя далось ей тяжело. Не так давно, во время очередного кошмара, она полностью вспомнила его. Такое имя ей дали при рождении настоящие родители. Она никогда его не любила, потому была рада забыть, когда Орлон дал ей такую возможность.
– Мама носила фамилию Касалрой, ведь относилась к этому роду. Рэванс – фамилия отца, – пояснила Эла, сама не зная для чего.
Орера закрыла руками рот, чтобы не закричать. Перед ней действительно стояла последняя в своем роду Даркнесса. Необученная, но сильная. Да, сейчас она призвала лишь маленький вихрь и темное пламя, но Монри чувствовала всем нутром, какая мощь исходила от девушки.
– Я расскажу тебе все, Элариэль.
– Просто Эла, – улыбнулась Гивенс, понимая, что Монри единственная, кто мог поведать ей все о Даркнессах.
– Хорошо, – широко улыбнулась женщина. – Я расскажу тебе все, Эла. Всю историю Даркнессов, и если позволишь, расскажу, как пользоваться магией, которую ты пробудила, но сама же запечатала. Твой дар спит в тебе.
– Что значит – запечатала? – переспросила Гивенс.
– Скорее всего, твой дар проснулся впервые в детстве, но какая-то страшная ситуация отразилась на твоем эмоциональном состоянии, что будучи ребенком ты запечатала магию в самый дальний угол своей души.
– Сложно ли сломать эту печать?
– Она надломлена, ведь ты чувствуешь огонь и жар в душе, а иногда даже призываешь пламя, только не позволяешь ему окончательно вырваться наружу.
Девушка слушала женщину, впитывая каждое ее слово, как губка. Гивенс понимала, что Орера Монри поможет ей разобраться в себе и наконец сломать печать, которую когда-то поставила сама себе.
* * *
Бестал проснулся к полудню. Дэниэлы в доме не было, а Кори не знал, куда она ушла. Ганс перекусил в обед, а после решил прогуляться. Он поднялся на крыши, как это любила делать Дэни. Ганс надеялся, что сможет найти Гивенс где-нибудь на поверхности зданий, но ее нигде не было. Бестал заволновался. Конечно, Эла знала этот город лучше него, ведь была здесь уже однажды. Черноволосый юноша присел на край крыши и вспомнил тот ночной разговор после его возвращения с задания, на котором он пробыл два года. Гивенс тогда устроила ему неплохой марафон бега по крышам. Юноша продолжал осматривать окрестности, надеясь увидеть знакомую фигуру.
Но Дэниэла все еще была в гостях у семьи Монри. Орера напоила ее вкусным чаем из красных трав, а Аманта угостила черничным пирогом. Гивенс давно не была в такой уютной обстановке.
– Ты Даркнесса, – произнесла Орера, рассматривая Дэни с ног до головы, – но почему-то связана совсем с другой гильдией. Конечно, я не прорицатель, но могу предположить, что с тобой что-то произошло в прошлом, и поэтому ты встала на этот путь. Я не вправе тебя судить. Ты явно последняя в своем роду. Касалрои были истреблены чуть больше десяти лет назад, я и подумать не могла, что кто-то остался жив. Мне всегда было интересно, кто решился на такое и за что расправился с темными магами.
Женщина сделала пару глотков чая. Эла повторила все действия Ореры, а потом сказала:
– Я думаю, это из-за одного пророчества.
– Пророчества всегда разбивают судьбы людей, – задумчиво произнесла Монри. – Одним богам известно все. И те покинули людей много лет назад. Даркнессы – это темные маги, умеющие использовать потоки энергии и темной материи. Самые первые и сильные могли открывать порталы между мирами и призывать нечисть. До наших дней такие маги не дожили. Со временем кровь Даркнесс стала разбавленной, от того и сам дар ослаб.
– Смешение крови, – прошептала Эла, понимая суть слов хозяйки цветочной лавки.
– Даркнессы были самой сильной гильдией, но поняв, что для них существует реальная угроза, они начали прятаться, поэтому люди позабыли о нас. И все было хорошо, пока не началась резня. По большей части пострадал именно твой род. Касалрой. А Сафитос, точнее те, кто остались в живых, стали прятаться еще лучше. Цветы, которые были на витрине, мог увидеть только человек, обладающий редким даром. А ты смогла увидеть, что они еще и шевелятся. Это говорит о том, что твой дар силен. Я попыталась залезть к тебе в голову, но твой мысленный барьер выше всяких похвал. Ты смогла даже почувствовать мою магию. Это все еще раз подтверждает твою принадлежность к нам.
– Как мне разбудить дар?
– У всех всегда по-разному. Кто-то с рождения может пробудить его одной только мыслью, другой – при сильном эмоциональном выплеске.
– Жар по венам и огонь в душе, неужели это и был мой дар?
– Возможно. Тебя что-то потрясло не так давно?
– У меня на глазах умерла подруга, – призналась она, вновь вспоминая о Серине.
Сердце больно кольнуло. Пустой взгляд мертвой девушки все еще был в ее памяти очень ярким воспоминанием.
– Но твой дар все еще спит под печатью эмоций, значит, смерть девушки не так сильно отразилась на тебе.
Гивенс допила ароматный чай и с усмешкой посмотрела на женщину.
– Я Убийца, Орера. И самое смешное, что я тысячу раз видела смерти других, даже убивала сама, но теперь мне страшно. Я боюсь, что умрут и остальные дорогие моему сердцу люди.
– В любом случае ты та, кем была всегда, – заметила Монри.
– Нет, – отрицательно покачала головной Дэниэла Гивенс. – Я врала почти всем. Я живу под чужим именем не один год. Я лгала не только возлюбленному человеку, но и своему сердцу. Я пряталась под различными масками и играла роли, не показывая всем свое настоящее «я».
– Элариэль, – девушка вздрогнула, услышав свое настоящее имя из уст женщины, – неважно, как тебя зовут. Важно, какой ты человек. Внутри, – пояснила Монри, положив свою руку девушке на сердце. – Есть гнилые люди, которые улыбаются всем, а после гадят прямо в душу, другие же своими, пускай и плохими, поступками пытаются защитить других. Никто, кроме тебя, не ответит на вопрос – кто ты такая и кем являешься? Плевать на богов, ты должна решить сама, без какой-либо помощи, кем тебе быть и по какому пути идти.
– Пророчество давно все решило! – с этими словами Дэни встала из-за стола. – Я благодарю вас за гостеприимство и рада нашей встрече. Мне пора идти.
– Конечно, Элариэль. Я рассказала тебе историю твоего рода, пускай и не до конца. И буду рада новой встрече. Только помни мои слова, – взмолилась женщина. – Ты сама пишешь свою
