— Не переживай так, девочка моя, — услышала она тихий, успокаивающий шёпот Дора. — Всё хорошо будет. Верь мне.
Ли пошевелилась, приподняла голову, посмотрела в его серые глаза, в которых плескались теплота и нежность.
— А клятва, Дор?.. — одними губами высказала она своё беспокойство.
Он хитро прищурился и поднял бровь.
— А что клятва? Это не больно совсем, ты ничего не почувствуешь. Я понимаю, ты не хотела рассказывать об отце, но видишь, как всё повернулось, — взгляд Дора стал выразительным.
Улыбнувшись в ответ дрожащими губами, Эллиа снова прикрыла глаза ресницами, давая понять, что услышала его. Значит, рассказывать то, что говорил Дор недавно об их якобы побеге. Что ж… Судя по его уверенному виду, он знает, что делает. И Ли тоже поверила, немного успокоившись. Тут за прикрытой дверью послышался неясный шум, и в столовой появились новые лица: Алейва и её любовник. По виду хмурого маркиза становилось понятно, что одевался он в спешке: наполовину расстёгнутая рубашка, кое-как заправленная в штаны, красноречиво говорила об этом. Алейва вообще куталась в халат и по дороге ворчала, что можно было бы и подождать, пока она нормально оденется. Её спутник не обращал никакого внимания на приму, крепко держа за руку и вынуждая торопиться за собой. Маркиз подошёл к легерскому герцогу, и тот, окинув Алейву брезгливым взглядом, отрывисто произнёс на своём языке:
— Скажи своей шлюхе, что если она не будет вести себя тихо и выполнять всё, что скажем, отправится ублажать солдат. Им как раз не помешает перед сражением, — неприятно усмехнулся гость.
Элли подумала, что, наверное, у него ко всем женщинам такое пренебрежительное отношение, независимо от положения. «Ну и сволочной мужик», — желчно подумала она, бросив на герцога неприязненный взгляд. Алейву ей было не жалко, но всё же, из чисто женской солидарности она злилась на этого мужлана. Прима попыталась в очередной раз что-то сказать, но маркиз грубо её оборвал.
— Значит так, не хочешь проблем, сейчас выполняешь всё, что тебе скажут, — негромко сообщил он, слегка встряхнув Алейву.
Та тут же прекратила бурчать, на её лице мелькнул страх, и женщина молча кивнула.
— Вот и молодец, — небрежно обронил её любовник.
В столовую зашёл ещё один слуга со шкатулкой в руках и с поклоном подал её легерскому герцогу, имя которого Эллиа так и не знала. Да и знать в общем не хотела, хватило того, что она его запомнила в лицо и слышала, на каком языке он разговаривает. Гость графа взял шкатулку, открыл и достал из неё странный камень мутно-белого цвета, и хотя девушка ни разу таких не видела, узнала его сразу — по описанию из уроков в Храме, и картинки им показывали. Клятвенный камень. Его использовали в основном в судах, при разборе спорных вопросов: клали на него руку и давали обеты и клятвы, и соврать не получится — он сразу менял цвет, и клятву нарушить тоже магия не позволит. Эллиа, не сводя взгляда с камня, обхватила себя руками и поёжилась, по спине пробежал холодок. Герцог взял камень и обратился к Алейве:
— Возьми его.
Прима послушно выполнила указание, при этом на её лице отразилось беспокойство, и она сглотнула, переступив с ноги на ногу. Легериец провёл ладонью над камнем, и Элли услышала низкий гул — Алейва от неожиданности вздрогнула, герцог же удовлетворённо кивнул и начал спрашивать.
— Кем тебе приходится эта девушка? — он махнул в сторону Эллиа.
Госпожа Оррих несколько мгновений колебалась, потом нехотя ответила:
— Эллиа моя дочь.
— Кто её отец? — продолжил допрос герцог, не сводя с неё внимательного взгляда.
— Уиллар Фримо, торговец. Я её не воспитывала, она у него жила всё это время, я вообще всего пару недель назад её увидела, явилась ко мне со своим женихом, — затараторила дальше Алейва, не дожидаясь следующих вопросов. — Она из дома сбежала, Уиллар был против её брака с этим голодранцем! — Алейва демонстративно фыркнула, а Эллиа еле удержалась от насмешливой улыбки.
Вот как, стоило замаячить опасности, как Дор тут же из «дорогого» стал сразу голодранцем. Ли не стала вмешиваться и напоминать, как мать сама строила ему глазки не так давно. А Алейва продолжала торопливо рассказывать.
— Она актрисой решила стать и потребовала, чтобы я ей помогла с карьерой! — Алейва метнула на Эллиа возмущённый взгляд, будто это девушка виновата была в том, что они попали в подобную ситуацию.
Ну, где-то возможно так и было, но Элли не чувствовала ни малейших угрызений совести. Алейва сама всю жизнь всех использовала, так что теперь получает той же монетой.
— Хватит, — герцог чуть поморщился и снова провёл рукой над ладонью Алейвы.
Камень отлепился, и прима поспешно положила его на стол, вытерев пальцы о халат и поглядывая на камень с опаской.
— Анджер, отведи её в комнату и запри, чтобы не мешалась под ногами, — отдал следующий приказ герцог и перевёл взгляд на Эллиа. # /
На его лице тут же появилась предвкушающая усмешка, он поманил девушку пальцем.
— Иди сюда, красотка.
Ли оглянулась на Дора, он же ободрающе улыбнулся ей и слегка пожал пальцы. Она встала и подошла, настороженно поглядывая то на камень, то на гостя. Он кивнул на камень.
— Бери.
Стиснув зубы и заставив пальцы не дрожать, Эллиа взяла камень. Герцог так же провёл рукой над её ладонью и что-то тихо сказал, и она с лёгкой паникой ощутила, как камень словно приклеился. Сделав несколько глубоких вдохов, Ли мысленно приказала себе успокоиться — Дор рядом, и не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он сказал, говорить об отце, значит, так и надо. Тем более, Алейва уже разболтала их легенду, и камень не почернел.
— Кто твой отец? — начал герцог допрос по новой.
— Уиллар Фримо, — послушно ответила Элли.
— Как вы познакомились с женихом? — взгляд легерийца не отрывался от девушки, и ей стоило большого труда не ёжиться и не показывать, как она нервничает.
— Дома, — осторожно ответила Ли, понимая, что ступает по зыбкой почве, и любой следующий ответ может стать роковой ошибкой. — Он служил работником у отца и бывал у нас, — повторила она то, что уже говорила Алейва. — Когда я попросила разрешения на наш брак, он отказал, и мы сбежали.
— Зачем в замок приехали? — глаза герцога чуть прищурились.
— Я актрисой хотела стать, — Ли сдержала желание облизать сухие губы. — Поэтому и пришла к матери.
Она то и дело косилась на камень, но он оставался прежнего белого цвета, и девушка чуть-чуть расслабилась. Её собеседник помолчал, ещё раз окинул её задумчивым взглядом и кивнул.
— Ладно, иди, — отрывисто произнёс он. — Сядь там, — герцог кивнул на стул в сторонке, не рядом с Дором.
