Его напоили и у него галлюцинации, тут без вариантов. А все же… Он медленно подошёл к отражающей поверхности и уставился на кошкообразную рыжую ушастую ерунду, которой он себя вообразил. Больше всего это было похоже на очень крупного каракала.
Чего уж там, красиво. Расстаралось подсознание. А ведь могло и гадость какую-то подсунуть. Вот вроде жука. Это чем же, интересно, остроухий так его шизе не угодил, что такое стало мерещиться?
Между тем, альтер-эго слегка успокоилось, что ли… В общем, паника и реакция на обострение ощущений начали отступать, зато снизошло чувство правильности происходящего.
Игорь помотал хвостом, потом — башкой, потом — ушами (смешно получилось). Снова принюхался к жуку, теперь уже не так агрессивно. Две половины его сознания, которые в самом начале вступили друг с другом в конфликт, вроде как начали понемногу успокаиваться — не иначе как действие зелья слегка ослабевало.
Ну, или мозг изо всех сил пытался адаптироваться под новые, чудные реалии. Ещё раз осмотрев жука (нет, ну это же надо было такое вообразить!), Игорь переключил своё внимание на сонного парня, но тот превращаться во что-либо категорически отказался: видимо, для таких эффектов было выпито недостаточно местного кофеина.
— Я вот прямо стесняюсь спросить, но всё же переборю врождённую скромность: а что это у вас тут такое происходит, уважаемые? — хорошо поставленный голос ворвался в их камерный мирок. Игорь подпрыгнул вверх и ощерился на новоприбывшего, жук отчётливо запах раздражением, зато сонный тип резко проснулся и склонился в полупоклоне.
— Господин Наместник!
Тут в мозгу Игоря что-то щёлкнуло, и он вспомнил, что вот этот вот высокий тощий, ничем не пахнущий тип в белой мантии ему вроде как очень нужен. Только вот тут теперь была проблема, совершенно дурацкого притом свойства. Только и осталось, что закатить глаза и сообщить миру: "Ну, у меня же лапки!". От того, что эти самые "лапки" воображаемые, коммуникация с уважаемым в местной общине существом едва ли станет проще.
— Мря-я! — сказал Игорь прочувственно — буква "л" все так же упорно не желала выговариваться.
— Полностью разделяю вашу точку зрения на мировую несправедливость, молодой человек, — безмятежно отозвался Наместник. — Но всё же жду ответа, причём даже, заметьте, не от вас. Итак, господа экспериментаторы, почему наш гость здесь и в таком виде?
— Это реакция на употребление вахаби, — сказал жук. — Довольно неожиданная, должен сказать.
— Да, — покивал Наместник. — На этом свете столько всего неожиданного — взять хоть тот же рассвет, например… Вечно он начинается совершенно неожиданно и катастрофически не вовремя!
— При всём уважении, вы преувеличиваете, — поморщился жук, который снова стал выглядеть, как эльф — видимо, действие зелья таки ослабевало. — Столь… выраженная реакция на вахаби бывает только у детёнышей.
— Под "детёнышами", я полагаю, вы подразумеваете тех оборотней, что ещё не прошли первого обращения? — уточнил Наместник вкрадчиво. — То есть, вам не пришло в голову, что оборотень, рождённый в техногенном мире, вряд ли раньше превращался и по многим энергетическим характеристикам как раз таки может считаться детёнышем?
— Он ментально здоров настолько, насколько сие вообще возможно, — не без раздражения отозвался остроухий. — Я всего лишь хотел подстегнуть немного некоторые процессы…
— Ну, чего не отнять, того не отнять — это вам таки удалось, — подтвердил Господин Наместник. — Процессы подстегнулись на славу. Вот было бы забавно, если бы его сердце не выдержало подстёгивания! Восторг Властелина по поводу такого результата ваших экспериментов я могу только воображать.
— Да во имя Пряхи, мы все вахаби хлещем кружками, — сказал не без раздражения остроухий. — Да, человеческое сердце не выдерживает, но почтенный господин — и близко не человек! Ему ничего не угрожало!
— Скажите, юноша, читали ли вы "Серое небо техногенного мира" авторства небезызвестного межмирового исследователя Модоки Илвара? У нас, между прочим, сей бесценный труд сохранился.
— Не имел чести, — не без раздражения отозвался эльфожук. — Не слишком интересуюсь творчеством психически нестабильных хорьков.
— Понимаю, — усмехнулся Наместник. — Даже в своём кругу господин Модоки, ныне сгинувший-таки в техногенном мире, слыл, мягко говоря, энтузиастом. Например, он несколько раз практически позволял техногенному миру поглотить себя, при этом до последнего вёл дневник-переписку, чтобы описать в подробностях процесс. Именно его рискованным экспериментам мы обязаны многими сведениями. В частности, он много раз подчёркивал, что техногенный мир замедляет регенерацию оборотня до человеческой нормы, влияет на его анатомию таким образом, что он физически не переживёт превращения, даже если попытается его совершить. Под небом нашего мира оборотню потом нужно прожить несколько лет, дабы его анатомия пришла в норму, прежде чем он сможет превращаться. Господин Илвара много раз в своей работе это подчеркнул. Прочти вы её, то знали бы, что предложили вахаби, фактически, существу с человеческой анатомией. Справится организм или нет — воля случая и Пряхи.
Эльф слегка сбледнул с лица — видимо, представил.
— Господин Идалу, — холодно сказал Наместник. — Вы считаетесь, и не без оснований, самым подающим надежды менталистом Чу. Ваша смелость восхищает, пусть и переходит порой в наглость, а методики зачастую оправдывают себя. Но сегодня я в очередной раз убедился, что необходимо поговорить с Шокуо-Ретха о том, чтобы отправить вас на практику к некромантам. Вам следует изучать не только ментальные, но и прикладные науки — для всеобщего благоденствия. Поработав некоторое время в нашей сфере, вы убедитесь, что, прежде чем кормить чем-то непознанное существо с непонятной анатомией, каким априори является любой иномирец, нужно проводить тесты, эксперименты и исследования. Вера в собственное вдохновение хороша, но в разумных пределах. Мы понимаем друг друга?
— Да, — склонил голову эльф.
— Вот и хорошо, а теперь отправляйтесь к нашему юному пациенту. И постарайтесь в его случае воздержаться от художественной самодеятельности, хорошо? Если у вас появится идея, обсудите её со мной для начала. Случай мальчика интересен, потому я согласен его курировать до выздоровления.
Эльф кивнул и неслышно вымелся прочь, походя виновато глянув на Игоря. Тот не нашёл ничего лучше, чем ободряюще мяукнуть парню вслед. Что бы тут ни происходило, эльф виноват не был — он сам попросил, в конечном итоге.
— Теперь вы, — Наместник строго посмотрел на вытянувшегося в струнку "спящего". — В следующий раз, когда ваш закадычный приятель в очередной раз решит что-нибудь вычудить, оторвитесь от праздного созерцания бытия и вмешайтесь. Это понятно?
— Да, Господин, — мертвяк поклонился низко-низко. — Я просто…
— Вот и не будем усложнять, — отрезал Наместник. — Ладно господин Идалу, мы все знаем, что фейри в принципе и менталистам в частности свойственны некоторые особенности. Но вы-то? Учишь вас, учишь… Принеси многоликому господину какую-то одежду. И быстро!
Спящий вымелся в коридор — по всем признакам, с большущим облегчением.
— Теперь вы, — вздохнул Наместник. — Верно я понимаю, что превратиться обратно вы не можете?
Мозг Игоря отчаянно буксовал. Он пытался решить, какая часть происходящего — особенно забористые глюки, а что, как на грех, вполне реально. К сожалению, пока никакой ясности по этому поводу не наблюдалось.
— Так, — сказал Наместник. — Кажется, понимаю суть проблемы.
После он подошёл к Игорю, притом совершенно беззвучно. И всё ещё ничем не пах. И вот, пока Игорь решал, существует ли Господин Наместник в принципе или является глюком, тот, будучи подлым диверсантом и явным претендентом на премию Дарвина, с размаху наступил Игорю на хвост.
Парень слёту познал все страдания всех котов мира, чьи хвосты были оттоптаны в темноте хозяевами-полудурками. Зарычав, он бросился на Наместника, но тот истаял дымкой, дабы потом невозмутимо появиться у котла с вахаби.
