Он знал, что в прежние времена его друг провёл бы всю ночь, забавляясь с захваченным в плен человеком из Ордена. Но теперь что-то изменилось в нём. Келлард вскинул руку, затянул невидимую петлю на шее искателя и, не шевелясь, наблюдал за его недолгой агонией. Когда тело освободилось от магических пут и грохнулось на верстак, призыватель развернулся и ушёл прочь.
— Гаэлас, — прошептала Лиза. Облачко пара вырвалось из её губ. — Я не смогу его поднять сейчас.
— Я это уже понял, ты совершенно без сил, — тихо ответил отец. — И ты немедленно расскажешь, что здесь произошло в наше отсутствие. А он никуда не убежит до завтра. Займёмся им, когда выспишься.
Глава 31.3
Войдя в дом, Лиза ускользнула от отца на кухню, где они с Рин поспешно приготовили для всей компании нехитрый поздний ужин. Все собрались у камина в гостиной, но даже самое тёплое место в доме не могло растопить льда, который образовался между обитателями убежища. Донния отказывалась от еды и порывалась уйти в спальню, чтобы не видеть мужа, сидящего у самого огня. Лиза с большим трудом упросила её остаться, посидеть рядом с подругой на толстом мягком ковре и согреться чашкой ароматного чая.
Келлард крутил в руках устройство искателей. Казалось, он вот-вот зашвырнёт злополучный инвертер в огонь, но призыватель не торопился. Он уже изучил принцип работы изобретения и понял, что уничтожение одного-единственного экземпляра ничего не изменит.
Пойманный искатель, хотя и был в чине офицера, оказался всего лишь подопытной крысой. Орден пытался изучить, как пребывание в сумраке влияет на организм искателей и их дар. Как действует зачарованное Гильдией магов оружие. Было бы удивительно обойтись в этих экспериментах совсем без жертв! В конце концов, теневые маги жертвовали ничуть не меньше, подчиняя себе существ из междумирья или обретая власть над сумрачными тропинками.
Разговор об искателях не клеился, а Гаэлас всё поглядывал на Лизу, ожидая от неё объяснений. Чем она занималась в отсутствие старших магов и на что потратила все свои магические силы?
И Лиза решилась и призналась в том, что вызывала дух магистра Тэрона. Её перебивали, забрасывали вопросами, но в глазах призывателей горели любопытство и надежда, словно умерший друг точно знал, как помочь защитить Дорогу мёртвых. Никто даже не вспомнил о том, что юную некромантку следовало отругать за опасные заклинания и растрату редких ингредиентов.
Атмосфера немного разрядилась. Рин, конечно, ещё посверкивала глазами в сторону рыцаря, а Донния не смотрела на Келларда, но всё-таки хорошая новость сгладила острые ледяные края отчуждения. Постепенно, по одному, все разбрелись спать. Заснувшую прямо на ковре Лизу Талемар легко, как пушинку, отнёс в её комнату. Рин скрипнула зубами, снова вспомнив о том, что мужчины никогда не носили её на руках. У мягко мерцающего камина остались только Келлард и Донния.
— Ты быстро вернулся, — горько усмехнулась жрица. — Он разочаровал тебя? Внезапно умер?
— Мы узнали всё, что требовалось, — глухо ответил маг. — Потом я убил его.
— Что ты чувствуешь, когда убиваешь их? — Донния тихонько вздохнула, расплетая серебристые волосы, собранные в косу.
— Раньше я испытывал удовлетворение, радовался, что свершилась справедливость, — прошептал он. — Сегодня этого не произошло. Я думал, что хочу скорее закончить с ним и уйти.
— Я тоже подумала о том, чтобы закончить с тобой и уйти.
— Согласен, я ничуть не лучше мертвяка. — Он осторожно перехватил её пальцы и принялся бережно распутывать шелковистые локоны. — Хотя нет. Мертвяки не теряют разум при виде врагов, они лишь исполняют приказы того, кто ими управляет.
— А ты исполняешь приказы своей ненависти. — Донния подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Да, — только и ответил маг.
— Потому что она сильнее тебя, Кел. — Жрица внимательно рассматривала родные черты, и сердце её сжималось при мысли о разлуке. — Я думала, мы одержали над ней победу.
— И я так думал. Всё время, что мы жили здесь и засыпали в объятиях друг друга. Я был уверен, что прошлое не вернётся. Но знаешь, видимо, любовь и счастье слишком расслабляют душу… Когда сталкиваешься с врагами, становишься ещё более уязвим, чем прежде.
— Значит, тебе не нужна любовь? — грустно улыбнулась Донния.
— Мне нужна ты, — он взял её за руки и с отчаянием заглянул в глаза. — Ты и наша дочь, и другие дети, которые у нас родятся, если ты простишь меня и останешься со мной.
— Бывает, я чувствую себя лишней среди вас. Ты ведь правильно сказал, что это не моя война. Я бы не хотела никаких войн, хотела бы, чтобы все на свете жили в мире — и эльфы, и люди, и орки, и птицы… Независимо от того, по какую сторону Вечных гор лежит их родина и какой дар заключается в их крови.
— Но война есть, и у нас нет права сдаться. Ведь тогда получится, что все, кто положил свои жизни на эту борьбу до нас, сделали это напрасно. Духи умерших смотрят на живых из темноты и ждут возмездия. — Призыватель погладил её пальцы. — Мне больно сознавать, что я ничего не могу дать моей жене и будущей дочери. Даже гарантировать безопасность не могу. Когда ты решила уехать со мной, я должен был быть настойчивее, должен был отговорить тебя!
— С помощью Лабиринта забвения? — усмехнулась жрица. — Это была самая глупая твоя выходка.
— И далеко не единственная, — прошептал он.
— Про Рин я тоже знаю. О вашей ночи в Фэите.
Келлард вскинул голову, но в ясных голубых глазах эльфийки не было ни укора, ни злости. Она с любопытством наблюдала, как и без того виноватое лицо мужа становится совсем растерянным.
— Давно? — только и спросил он.
— Да, ещё с лета. И не вздумай ничего говорить ей, это я вытянула из неё признание. Рин не хотела откровенничать, боялась навредить нашим отношениям.
— Почему ты не сказала мне? — он нахмурил брови.
— Для чего? Чтобы заставить тебя терзаться совестью ещё больше? Я знаю, что во времена расцвета Гильдии призывателей теней отношения между посвященными были обычным делом. Знаю и о том, что тебе приходилось проводить весьма… чувственные обряды с ученицами-девственницами.
Он покачал головой, тяжело вздыхая:
— Сейчас кажется, что всё это было в прошлой жизни.
— У меня было достаточно причин, чтобы уйти от тебя или не поехать с тобой в неизвестность, но до сегодняшнего дня я была уверена в том, что мы нужны друг другу. Пока ты не оттолкнул меня. Не сказал, чтобы я убиралась прочь. — Донния утёрла вновь набежавшие слёзы и отвернулась к прогоревшему камину. Раскалённые угли переливались рыжими огнями.
— Прости меня, — он коснулся её плеча, умоляя обернуться. — Ты права, ненависть оказалась сильнее.
— Ненависть заставляет совершать ошибки, и, если не взять над ней верх, она приведёт к гибели. Ты должен бороться не только с врагом, но и с тем, что лишает тебя рассудка.
Жрица всё же посмотрела на него через плечо.
— Ты намного моложе меня, но мудрее, — тихо сказал Келлард.
— Я выросла в Храме Ньир, мы с детства учились управлять своей силой и даром. Но я знаю, что такое тёмная магия. Она действительно изменяет душу.
— Ты останешься со мной?
— Если ты пообещаешь, что больше никогда не выместишь на мне злость.
Донния внимательно смотрела в его глаза, дожидаясь ответа. Конечно, она знала ответ, но ей хотелось услышать его из уст призывателя.
— Никогда, клянусь, — выдохнул он.
— У меня родится ребёнок с тёмным даром, поэтому все проблемы Гильдии призывателей теней — и мои проблемы тоже. Вам придётся принять меня в свои ряды.
— Это будет непросто, твой дар отличается.
— Ну и что? У нас же теперь есть инвертер. Я смогу войти в сумрак вместе с тобой, если потребуется.
Келлард в изумлении уставился на жену.
— Моей первой мыслью было уничтожить это устройство… А ты действительно мудрее всех нас.
— Нет, неправда, — покачала головой Донния. — Я была не права, когда предложила лечение вашего пленника. Меня вели инстинкты целительницы, и это тоже было за границей разума. Обещаю, что больше не буду так поступать.
