-- Вообще ты, конечно, молодец. Леди Элиз очень мила и умна. Я бы, может, и не рискнул жениться на такой вот… -- заметив недовольный взгляд барона, Берт протянул руки ладонями вверх, как бы говоря «сдаюсь!». -- Прости-прости! Поверь, я очень высоко ценю леди Элиз! Я просто хотел сказать, что твой титул покроет отсутствие дворянства у кого хочешь. Сам бы я не смог позволить себе такой брак, но ты-то волен выбирать.
***
Встречать вдовствующую графиню Гернерскую мы вышли вдвоем. Барон настойчиво потребовал от меня этого.
-- Леди Элиз, если вы моя невеста, вы обязаны встречать графиню вместе со мной. Это не обсуждается.
Чувствовала я себя не слишком уверенно, но и выбора особо не было. Барон явно что-то замыслил, и если я ему доверяю, значит, должна помочь.
Почему-то я представляла себе вдовствующую графиню пожилой, пухлой и седой дамой Но когда дверца кареты распахнулась и лакей откинул резные ступеньки, я чуть не ойкнула.
Снежная королева! Самая настоящая Снежная королева из старого советского мультика!
Идеальный овал лица и огромные темно-серые глаза с поволокой. Прямой нос, прекрасный изгиб бровей и белоснежная кожа. Женщине было всего лет тридцать пять-тридцать семь, не больше. Отделанная горностаевыми хвостиками шуба с высоким воротником небрежно запахнута.
Барон подал ей руку, и леди сошла со ступенек, поблагодарив его величественным кивком. Следом лорд помог спуститься маленькому мальчику, худенькому и хрупкому. Даже несколько слоев бархата и мехов не могли скрыть его субтильное телосложение. Если у его матери белая матовая кожа была сияющее здоровой, то мальчик был просто болезненно бледен.
Кажется, барон говорил, что ему уже тринадцать лет. Странно, я не дала бы больше девяти-десяти.
-- Я благодарен вам, графиня, что вы изволили принять мое приглашение. Ваша светлость, – лорд почтительно поклонился мальчику и продолжил: -- Позвольте представить вам мою невесту, леди Элизу де Бошон.
Я поклонилась под внимательным взглядом женщины и равнодушным мальчика. Барон что-то еще говорил, а я как завороженная смотрела на женщину: слишком уж она была необыкновенная…
Лорд Хоггер крепко сжал мой локоть и шепнул:
-- Элиз, ответьте на вопрос.
Я захлопала глазами и растерялась. Я не слышала, о чем меня спросили. Женщина чуть устало улыбнулась и повторила:
-- Барон Хоггер писал, что вы придумали праздник для детей, леди Элиз?
-- Да, ваше сиятельство. Небольшой праздник в честь Рождества Христова и маленькие подарки. И еще, ваше сиятельство… -- я замялась, и барон глянул на меня с удивлением. – У меня к вам просьба, ваше сиятельство.
Барон нахмурился, а в холодных глазах женщины скользнуло что-то неприятное, что-то похожее на брезгливость. Она быстро взяла себя в руки и кивнула мне:
-- Говорите, леди Элиз.
-- Ваше сиятельство, для его светлости графа Джирона Гернерского барон лично отобрал подходящих юных гостей. Но случилось так, что в замке есть еще одна девочка. Увы, госпожа, она не родовита. Но честное слово, она прекрасно воспитана и вообще умница.
Кажется, графиня чуть удивилась:
-- У вас есть воспитанница, леди Элиз?
-- Нет, ваше сиятельство. Эта девочка – дочь старого сослуживца барона Хоггера. Она недавно потеряла мать, и…
Женщина величественно кивнула и ответила:
-- Пусть ваша просьба и странная, леди Элиз, но я не буду возражать.
Барон только покачал головой, глянув на меня одновременно с осуждением и улыбкой. Леди оперлась на его локоть и взяла мальчика за руку. Он так и не произнес ни слова.
Графиня расположилась в покоях лорда Хоггера: так было принято. Лучшие покои в замке отдавались самым высокопоставленным гостям. Маленький граф получил в свое распоряжение комнату с рыбинами на стене.
К ужину мальчик чуть оживился и прямо за столом начал расспрашивать о барельефе. К матери своей он обращался: мадам Оливия. Мне это казалось очень странным. Впрочем, чуть полегчало, когда он оговорился и назвал ее просто «мама». Графиня улыбнулась сыну, но твердо поправила его:
-- Мы в гостях, Джирон. Не забывай.
Гости сидели чуть притихшие. Насколько я поняла, никто из них не знал, что графиня почтит замок Эдвенч визитом. За ужином у меня было не так и много времени наблюдать за бароном. Да и сидели мы не слишком удобно для таких взглядов.
Он по правую руку от маленького графа, я по левую от графини. Они были как бы центром этого зала. Но даже так я заметила, что он часто поглядывает на дверь трапезной. Я хотела спросить его после ужина, не ждет ли он кого-то еще, но так и не выбрала времени: барон был слишком занят гостями.
Спать я легла совсем поздно. Пусть все украшения для зала были заготовлены заранее, но нужно было проследить, чтобы их развесили именно так, как я хочу.
Особенно долго провозились с ёлкой. Я очень боялась, что медную звезду на макушке закрепить не получится. Пусть она и была изготовлена из самого тонкого листа, пусть и была пустой внутри, но весила все равно немало. Макушку ёлки даже пришлось немного подрезать, чтобы она выдержала груз.
Когда был повешен последний имбирный пряник с глазурью и на специальных прищепках закреплены тонкие восковые свечи, я отошла и полюбовалась на это чудо. Кроме пряников висели еще и деревянные звездочки разной формы и размера, покрытые сусальным золотом.
Звезды эти я заказывала лично, все тридцать штук. Дерево было по толщине не больше листа плотного картона, позолота – только с одной стороны, так что игрушки были плоскими. Но даже такие смотрелись совершенно фантастически!
Барон, когда выслушал мою идею, чуть поморщился и предупредил:
-- За сохранностью сами будете смотреть, леди Элиз. Купите большую шкатулку и убирайте лично.
-- Обязательно, – я так боялась, что он пожалеет денег на столь бессмысленное развлечение, что готова была от радости пообещать что угодно!
Да, я перестраховщица, и за елкой в углу стоял огромный ящик песка. Когда свечи зажгут, один из лакеев сядет там и будет наблюдать. Мало ли что…
Рождественская служба прошла прекрасно. Даже я, полный агностик, почувствовала в душе что-то теплое и радостное. Сейчас, в эту минуту меня как будто покинули тревоги и заботы. Совершенно не хотелось думать о чем-то плохом. Эта служба была как теплый летний ливень для моей души. Смывались обиды и разочарования: я вспоминала Барб без слез, с тихой и светлой грустью…
Пожалуй, первый раз за все это время я чувствовала себя на своем месте. Гости рассаживались за столами, а я вела к ёлке детей. Да, знаю, что мальчик, который шел рядом – граф, и в его воле казнить и миловать. Но сейчас он был просто ребенком, рядом с которым серьезно шла Миранда. Еще семеро детей от шести до девяти лет составляли некую свиту, а последней совершенно восхищенная всем, что произошло, шагала Белль.
