После чего Норберг перевел на меня выжидающий взгляд.
— Твой супруг так легко смирился с твоей потерей? — прямо спросил он. — Он ведь понимает, что ты вернешься в Гроштер со мной. А я с легкостью добьюсь развода.
— И мое мнение при этом, насколько я понимаю, в расчет не будет принято, — скорее, утвердительно, чем вопросительно проговорила я.
Норберг пожал плечами. Подумал немного и холодно обронил:
— Прости, у моих «ворон» есть только одна семья — общество таких же, как они. Но не переживай, ты не будешь чувствовать себя покинутой и одинокой. Долго скучать по мужской ласке тебе не придется.
Я с трудом удержала себя от желания резко одернуть Норберга. Уж очень мне не понравилась его последняя фраза. Ишь ты, по мужской ласке мне скучать не придется. А ничего, что я хочу получать эту самую ласку лишь от своего законного супруга? И хочет того Норберг или нет, но ему придется смириться с моим выбором и своим поражением.
— Вы слишком много общаетесь со своим братом, — презрительно процедила я, мгновенно вернувшись к прежнему вежливому общению. — Он на вас дурно влияет.
Норберг открыл было рот, желая мне возразить. Но в последний момент передумал. Лишь несколько раз размеренно ударил пальцами по своему колену. И хотя он продолжал восседать в кресле, безмятежно откинувшись на спинку, но теперь в его позе ощущалась напряженность, а глаза потемнели от волнения.
— Поясни, Алекса, что за муха тебя укусила, — проговорил он. Подумал немного и добавил с усмешкой: — Пожалуйста. Я не понимаю, почему твой муж так уверен, будто я спокойно покину ваш дом с пустыми руками. Я уйду или с тобой, или…
Он не закончил фразу, позволив ей смутной угрозой упасть в звенящую тишину дома. Грозно заиграл желваками.
Эх, в этот момент я невольно пожалела, что мои моральные принципы оказались настолько тверды и незыблимы. Норберг сейчас выглядел так, что в него с легкостью можно было влюбиться. Аж сердце защемило от восхищения, смешанного в равных долях с непонятным ужасом. Воздух между нами незаметно сгустился от напряжения. И я опять подумала о том, что, вообще-то, человек, сидящий напротив меня, не человек вовсе. Не случится ли кровавой трагедии, когда Норберг осознает, что птичка вылетела из заботливо приготовленных силков? Он оборотень, то бишь, звериная часть натуры может взять вверх, когда его перехлестнет вихрь негативных эмоций — злости, раздражения, обиды, бешенства, наконец.
Неуемное воображение мгновенно нарисовало жуткую и весьма реальную картину. Только что приведенный кабинет разгромлен, на тщательно отмытых стенах — брызги крови, старинный паркет безжалостно расцарапан когтями хищного зверя. И над моим растерзанным телом стоит огромный белоснежный волк, оскалив обагренные клыки…
Бр-р, ну и кошмар! Я мотнула головой, с усилием отогнав эти мысли. Хорошо хоть внутренний голос помалкивает и не заводит заунывную песнь про могилку мою.
— Не торопитесь давать обещания, которые вы не сможете исполнить, — спокойно проговорила я, хотя внутри все замирало от страха. Наконец-то отлепилась от книжного шкафа, к которому жалась все время разговора, сделала несколько шагов к Норбергу, продолжающему сидеть в кресле. В моем любимом кресле, между прочим!
Менталист с легкой усмешкой наблюдал за мною, даже не подумав встать при моем приближении. И я протянула ему амулет, над которым работала всю эту ночь.
— Что это? — полюбопытствовал он, не торопясь принять его из моих рук.
Интересно, мне почудилось, или в его глазах на самом деле мелькнула скрытая опаска? Неужели он полагает, что я сумела создать талисман, который сможет причинить ему какой-нибудь вред, если взять его в руки?
Хм-м…
Я вдруг нахмурилась. Вообще-то, это была неожиданная идея. А ведь такой амулет действительно можно создать. И он будет работать лишь против менталистов. Кажется, я даже догадываюсь, в каком направлении стоит вести поиски…
— Я понятия не имею, о чем ты думаешь, но мне это уже заранее не нравится, — хмуро пробурчал Норберг. — Я узнал тебя достаточно хорошо, чтобы понять: твоя загадочная улыбка обычно не означает ничего хорошего.
Опомнившись, я торопливо натянула на лицо маску демонстративного равнодушия. Норберг прав, сейчас немного не тот момент, чтобы заниматься обдумыванием новых талисманов.
— Возьмите, не бойтесь, он вас не укусит, — попросила я, не опуская руки. — Полагаю, эта вещь вас заинтересует.
— Заинтересует более, чем твои стремительные успехи на поприще ментальной магии? — недоверчиво осведомился Норберг, но в глубине его глаз уже зажглись любопытные огоньки.
— Намного! — с жаром заверила его я.
Норберг кашлянул. Потер ладони словно опасался, что амулет обожжет его. Но затем все-таки аккуратно принял его из моих рук.
— И на что я должен обратить внимание? — спросил он, пропустив тонкую серебряную цепочку между пальцев. Приподнял талисман выше, глядя на меня через прозрачный крупный кристалл.
Я, задержав дыхание, ждала. Неужели не почувствует?
Почти сразу Норберг понимающе охнул, и его зрачки взволнованно расширились. Он еще раз качнул амулет, будто любуясь игрой искр на его гранях, затем резко сжал ладонь, спрятав талисман.
— Ты понимаешь, что создала? — хрипло сказал он. — Это же… Если об этом станет известно, то разразится катастрофа!
— Катастрофа для вас и ваших приспешников, — с огромным удовольствием исправила его я. — Потому что вы утратите свой статус избранных. Любой человек, надевший этот амулет, сумеет читать чужие мысли.
— И ты считаешь, что после этого я отпущу тебя? — Норберг язвительно хмыкнул. — Ну уж нет, Алекса. Вот теперь ты точно едешь со мной. И заодно я заберу все твои бумаги…
— Поздно, — оборвала его я.
Норберг осекся, не завершив фразу. Его переносицу разломила тонкая вертикальная морщина.
— Насколько я помню, вы любите сделки, — продолжила я медленно и ровно. — Ну что же, теперь моя очередь предлагать правила игры. Вы оставляете меня и мою семью в покое. Больше не делаете никаких попыток испортить мой брак и жизнь Дариану…
— Стоит заметить, с последним твой супруг и сам прекрасно справляется, — насмешливо обронил Норберг.
— …возвращаетесь в Гроштер и навсегда забываете о моем существовании, — продолжила я монотонно бубнить, пропустив его замечание мимо ушей.
— А вот последнее будет для меня практически неосуществимым, — опять не удержался от смешка Норберг. — Алекса, разве такую девушку, как ты, можно забыть?
Я недовольно цокнула языком. И вот как прикажете реагировать на его комплименты? Я почти наверняка уверена, что он лишь забавляется таким образом. Понятия не имею, зачем ему это надо. Полагаю, ему просто нравится любоваться моим смущенным румянцем. Или же таким образом он в очередной раз пытается убедиться в своей мужской неотразимости. И все-таки живет где-то очень глубоко в душе такая понятная женская мечта о всеобщем обожании и поклонении… Девушки любят нравиться. И пусть первой кинет в меня камень та, которую бы оставили абсолютно равнодушной заверения в сердечной привязанности и симпатии, тем более высказанные столь красивым мужчиной.
