— Рома, — тягуче, будто мой рот был замазан жвачкой, произнесла я. — Где?
— Ты проснулась? — Дима тут же опустился передо мной на корточки. — Спи дальше, радость.
— Я не спала, — все так же заторможено ответила я. — Эску-улап га-ад, опои-ил.
— Странно, — Дима на мгновение отвлекся, и я попробовала встать.
Ни одна часть тела не хотела слушаться меня. И если бы не высокая спинка, то и голова бы, наверное, откинулась назад. Ардэн метнулся к нескольким полупрозрачным экранам, отдал указания и снова посмотрел на меня. Мне пришло в голову, что он похож на шахматиста, ведущего сеанс одновременной игры с несколькими противниками. Только фигурами были живые люди, и мне стало жаль моего легара. Слишком большая ответственность. Командир — это только звучит красиво. Хотела протянуть руку, но она так и не поднялась. Потом…
— Рома, — снова спросила я.
— Он еще там, родная, поспи, — ответил Дима продолжая свою партию. — Первый клин истребления! Вашу мать, куда вас несет?..
Глаза ненадолго закрылись, но я заставила себя снова посмотреть на Ардэна. Он выглядел непривычно, малознакомо, но все равно был родным, и это немного успокаивало. Почувствовав мой взгляд, Дима обернулся. Он подошел ко мне и нагнулся к самому лицу.
— Не спится? Я помогу, — прошептал он, целуя меня в висок, и в шею укусил старый добрый неправильный комар, как в день моего похищения с Земли.
Когда я пришла в себя, то обнаружила себя на том же мостике, только присутствовал здесь единственный вояка, устало улыбнувшийся мне и сказавшийся, что все закончилось. На вопрос о командире, военный просто махнул рукой, коротко сказав:
— Там.
Где, так и не смогла добиться. На мостике меня не удерживали, и я выбралась в коридор. Голова еще немного плыла, и пришлось опереться на стену. Я прислушалась, пытаясь выяснить, кто и где находится. Недалеко послышались шаги, и я направилась в ту сторону. Очередной тайлар вынырнул мне навстречу, склонил голову в приветствии и направился дальше.
— Где тайлар Грейн? — спросила я.
— В мед. блоке, — ответил аттариец.
— Что с ним? — мой голос сорвался, и мужчина остановился.
Он подошел ко мне и внимательно посмотрел.
— Вам стоит вернуться в свою каюту, — вместо ответа произнес он.
Мне показалось, что «Гордость» развалилась пополам, и я лечу в открытый космос. Воздуха стало катастрофически не хватать, ноги подкосились, но протянутую ко мне руку оттолкнула. Мне понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, где находится мед. блок. Господи, как же весело все начиналось, и как закончилось?!
— Ромочка, — прошептала я, выдохнула и зло утерла слезы.
Мама говорила, что панихиду по покойнику служат, так зачем я уже начала отпевать любимого мужчину? Ну уж нет! Может, Ромка ногу подвернул, выбираясь из своей машины, а я тут сопли по полу размазываю, дура! Эта мысль придала сил и уверенности. Я прибавила шаг, а вскоре и вовсе побежала, отгоняя от себя дурные мысли.
Когда я уже была у цели, дверь открылась, и из лазарета вышел Дима. Увидев меня, он спешно шагнул навстречу, взял за плечи и заглянул в глаза.
— Проголодалась? — задал он нелепейший вопрос.
— Я хочу увидеть Рому, — ответила я, пытаясь вырваться и войти в мед. блок.
— Инночка, завтра, хорошо? Пойдем поедим, отдохнем, — терпеливо, как с маленьким ребенком говорил Ардэн.
— Что за на хрен?! — заорала я. — Что с Грейном?!!
— Его сбили, тайлари, — ответил медик, появившийся в этот момент в коридоре. — От тайлара Грейна мало, что осталось.
Дима резко обернулся и впился взглядом в белого.
— Еще чудо, что что-то осталось. От таких попаданий обычно вообще…
— Заткнись ты, слышиш-шь, — яростное шипение ударило по ушам.
Дима метнулся к медику, впечатывая его в стену. Он занес руку для удара, но стремительно обернулся ко мне и отбросил врача в сторону. На моем лице, кажется, блуждала глупейшая из улыбок. Как-то не доходил смысл того, что сказал мужчина в белом комбинезоне. Мало что осталось? После таких попаданий вообще, что? Ничего не остается? Но раз он в мед. блоке, значит, живой, да? Ведь так? Или здесь их морг? Морг…
В голове окончательно помутилось, и я тяжело осела на пол. Дима поднял, встряхнул за плечи и заглянул в глаза.
— Инна, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо. Ром сильный, слышишь? Рома…
— Рома? — я, наконец, ухватилась за дорогое имя. — Он там? Я хочу его увидеть. Дима, я хочу…
— Там не на что смотреть, — снова вмешался медик. — Просто горелый кусок мяса.
— Закройся, придурок! — заорал на него командир, после поднял на руки меня и уверенно направился прочь от мед. блока.
Я вырывалась, кричала, требовала, чтобы мне дали остаться рядом, но Ардэн уносил меня все дальше, и когда моя истерика достигла апогея, снова сделал укол, погрузивший меня в сон.
— Сволочь, — выдохнула я и вырубилась.
Следующее пробуждение было уже глубокой ночью. Дима спал рядом, тихо посапывая мне в плечо. Я повернула голову, но Ромино место было нетронутым. В груди разлилась омерзительная пустота, словно из меня вырвали часть души. Я села, подтянула колени к груди и заплакала. Дима тут же проснулся и сел рядом, обнимая меня.
— Маленькая, послушай, — я вскинула на него глаза, и Ардэн осторожно стер мои слезы, тыльной стороной ладони. — Да, Грейн попал под перекрестный огонь, аппарат взорвался, и система жизнеобеспечения сработала медленней, чем должна была, огонь успел сильно повредить тело перед тем, как капсулу подобрали и вернули на базу. Ром, правда, очень сильно обгорел. И если бы он был землянином, то погиб бы мгновенно, но наши организмы гораздо сильней и совершенней ваших. К тому же наш уровень медицины. Не забывай, какие аппараты стоят в мед. блоке. Даже карманный регенератор исцелил, не оставив даже шрама от раны, которая была у тебя. И это менее чем за час. Универсальные регенераторы способны восстанавливать ткани полностью даже после таких жутких ожогов. Только нужно больше времени. Понимаешь? Два-три дня точно. Обещаю, как только кожные покровы восстановятся, мы сходим в мед. блок, и сможешь сама убедиться. Слышишь?
Я кивнула и уткнулась в плечо Ардэна. А если просто успокаивает?
— Я тебя не обманываю, — тихо сказал он. После приподнял голову за подбородок и заглянул в глаза. — Он жив и через несколько дней будет здоров, правда.
Дима легко коснулся моих губ и снова уложил, крепко прижимая к себе. В эту ночь я так и не уснула, думая о Роме и о том, что ему пришлось пережить. Сердце мое сжималось от боли и жалости, но я старалась не плакать, потому что сразу же просыпался Дима. А он был уставшим, это сразу бросалось в глаза, и мне не хотелось ему мешать.
