огромные крылья и опустится на берег, поэтому спрыгнул вниз, когда до земли оставалось метров десять.
Приземлился тяжело. Раньше бы такой высоты и не заметил, а сейчас все кости загудели, но мне было плевать. Медленно, как в тумане я брел к этому кусту, не отрывая взгляда от тонкой безвольной руки.
Во рту было горько. Давление в груди с каждым мигом нарастало все сильнее, а остатки сердца захлёбывались кровью. Я упал рядом с ней на колени, дрожащей рукой отвел в сторону широкий резной лист и едва сдержал стон, рвущийся из груди.
Она лежала на сочной изумрудной траве, такая нежная, такая хрупкая…как живая.
Я нерешительно протянул к ней руку, желая притронуться, но пальцы замерли в миллиметре от кожи.
Невыносимо. Страшно. Больно. Моя вина.
Я задыхался. Не знал, что от чувств может быть так больно. В горле горел тугой ком, который никак не удавалось проглотить.
Я все-таки к ней прикоснулся. Провел подрагивающими пальцами по щеке. Невесомо, едва уловимо, словно боясь осквернить ее своими прикосновениями.
— Прости меня, — просипел, умирая изнутри, захлебываясь своим отчаянием.
…. Длинные ресницы затрепетали.
* * *
Я не поверил своим глазам. Бред воспаленного мозга, выдающего желаемое за действительное. Не иначе.
Голубые, такого же цвета как лазурное озеро, глаза распахнулись. Я не смел пошевелиться. Смотрел в них и тонул, уверенный в том, что схожу с ума.
Девушка приподнялась на локте и внимательно на меня посмотрев, нахмурилась.
— Добрый день.
Я как идиот кивнул. Может, безумие не отступило? А просто переродилось в другую форму, рисуя мне иллюзорные картинки?
— Киара, — я не знал, что дальше говорить. Все слова выветрились из головы, и осталось только ее имя.
Она задумалась, потом просияла улыбкой:
— Да, меня так зовут.
— Как…ты…, — я просто указал на озеро. Она обернулась в туже сторону и снова улыбка заиграла на губах.
— Красиво, правда? Здесь вода не простая…она жизнь дает, — рыжеволосая снова обернулась ко мне и робко, будто стесняясь, спросила, — как тебя зовут?
Я всматривался в ее лицо, в глаза цвета спокойных вод, и не видел привычного отклика. Она меня не узнавала, но улыбалась тепло, ласково.
— Хельм, — едва смог выдавить осипшим голосом.
— Хельм? — переспросила она, будто пробуя мое имя на вкус, — Хельм…
Подняла руку и легонько коснулась пальцами моей щеки.
— Я пока не помню тебя, но ты у меня вот здесь, — вторую руку приложила к сердцу, — навсегда.
— И ты у меня.
— Я знаю, — улыбнулась рыжая.
Лифар, до этого времени тихо стоящий в сторонке, гулко засопел, подошел к нам и бесцеремонно отодвинув меня носом в сторону, склонился над девушкой, шумно принюхиваясь, хищно всматриваясь янтарными глазами.
Киара погладила его широкой морде и засмеялась. Он низко и отрывисто заворчал, будто рассказывал ей что-то
— Раз надо лететь, значит полетим, — просто ответила она, и не успел я даже охнуть, как в небо взвился изящный бронзовый дракон.
Лифар засмеялся. Жутко, по-драконьему, но от души. По-моему, он был рад, что все так закончилось. Пока я забирался к нему на спину, он, не отрываясь следил за драконицей, которая, несуразно размахивая крыльями кружилась над озером, рассматривая свое отражение в водной глади.
Дорогие читатели! Надеюсь вам понравилась история Хельма и Киары? Из всего цикла "Наследники Туарии" она получилась самой тяжелой и драматичной, но не менее любимой. Не забывайте, пожалуйста, поддерживать книгу звездочками и комментариями. Для автора это очень важно.
— Киара? Где ты, моя сладкая проказница? — приторным голосом произнес лорд Зафри.
Я примяла пышные юбки и сильнее вжалась в узкую нишу, надеясь, что навязчивый кавалер меня не найдет и оставит в покое. Себастьян побродил по залу, заглядывая за шторы и пытаясь меня найти, а я, едва дыша, стояла в узкой потайной нише, и наблюдала за ним через крохотное отверстие в стене.
Наконец, он ушел, разочаровано протянув:
— Ты разбиваешь мне сердце.
Да, разбиваю. Ему и еще десятку таких же пылких влюбленных, которые решили, что жена-драконид — это очень ценное приобретение и в быту пригодится. Теперь куда бы я ни шла, где бы ни появлялась — вокруг меня сразу начинали кружится кавалеры, как мухи над свежей лепешкой.
Я вылезла из своего укрытия, небрежно отряхнула юбки, сняла с волос паутину и потопала прочь. Каблучки гулко стучали по паркету, и меня это раздражало. Как и платье, в котором нельзя ни повернуться, ни вздохнуть нормально. Как и вся эта роскошь, окружающая меня в замке Ралесса.
Надоело!
Ксану я нашла в парке. Она сидела в беседке, наедине с книгой и при моем появлении испуганно подскочила.
— А, это ты, — улыбнулась ведунья, облегченно выдохнув, — я думала, опять кто-то хочет моего внимания.
Мне кажется, она понимала меня как никто другой. Ей тоже вольные просторы были милее каменных сводов Ралесса. Разница лишь в том, что здесь был тот, ради кого она готова пойти хоть на край света. У меня здесь не было никого.
— Как дела?
— Плохо, — горько сказала я, присаживаясь напротив нее, — я устала.
— От чего?
— От всего этого, — махнула в сторону замка, — все эти приемы, платья и чинные кавалеры — это не мое. Больше не хочу.
Ксана отложила книгу в сторону и внимательно посмотрела на меня.
— Ты же знаешь, что насильно тебя здесь никто не держит?
— Знаю. Поэтому и пришла сказать, что собираюсь уезжать.
— Что говорит Хьюго?
Хьюго — лорд серой гряды на западном побережье. До недавнего времени он был единственным драконидом во всей Туарии и предпочитал вести уединенный образ жизни, но узнав о том, что появилась я, приехал в Ралесс. Так у меня появился наставник. Суровый, молчаливый, местами грубый и циничный, но именно благодаря ему я окончательно встала на крыло и приняла свою драконью сущность. Он научил контролю, помог призвать огонь, рассказал много премудростей, дойти до которых своим умом мне бы потребовались десятки лет.
Во дворце его не любили за тяжелый характер и прямолинейность, а я, наоборот, рядом с ним чувствовала себя на удивление спокойно и уверенно. Мы могли часами просто кружить над городом, или на пределе возможностей лететь до главной столицы и обратно. Он научил меня, как правильно работать крыльями — четко и размерено, а не трепыхать
