свой рассказ брат. — А Мерелин полгода выхаживала меня, вливала силы. Это им я обязан жизнью.
«Они спасли, а я чужая…»
— При встрече я обязательно отблагодарю их.
Прозвучало глупо, но ничего другого в голову не приходило.
— Думаешь, им нужна твоя благодарность? — усмехнулся Райго. — Для них ты чужая, которая явилась сломать привычный мир. Наш мир.
— А для тебя? Для тебя я тоже чужая?
Ответа я ждала, затаив дыхание. Неужели ничего не получится и все мои надежды бесполезны?
— Еще не решил, — уклончиво отозвался он.
— Но ведь ты меня вспомнил.
— Я вспомнил свою младшую сестру Эделин. А ты лишь та, которая на нее похожа.
— Не веришь?
— Сомневаюсь. Эда… она была как лучик света. Такая яркая, солнечная. Она всегда улыбалась и дарила всем хорошее настроение. А еще ее глаза горели огнем. Ты не такая… твой огонь почти угас.
— Ты тоже мало похож на Айдара, которого я знала. Длинные волосы, борода, мускулатура. Но я все равно знаю, что это ты. Неужели ты не чувствуешь, как похожа наша магия? Как она тянется друг к другу, почуяв родную кровь?
— Чувствую, — скупо бросил Райго. — Но магию тоже можно обмануть.
— Хорошо, — покорно кивнула я, решив не спорить. — И как, по-твоему, я должна доказать наше родство?
— Сказать правду.
— Какую правду? — тут же насторожилась я.
— Которую скрываешь.
— Правду? — усмехнулась я, откидываясь на спинку стула. Мне стало и горько, и смешно одновременно. — Хорошо. Правда заключается в том, что я в бегах. Уже почти пять лет скрываюсь от того, кто сломал НАШИ с тобой жизни, уничтожил НАШУ семью. Верон Хогер. Сейчас он зовется герцогом Алртоном.
И снова никакой реакции. А ведь тут он просто обязан был вспомнить… но нет.
— Алртон… это герцогство на противоположной стороне леса, — задумчиво протянул Райго.
— Да. Наша родина. Мы там родились и прожили большую часть жизни.
Опять ничего.
Наверное, мне стоило смириться с тем, что все кончено. Айдар погиб пять лет назад, а это… это был Райго и у нас с ним не имелось ничего общего, даже воспоминаний. Разве что никому не нужное родство. И значит, мое решение не открывать правду до конца тоже было правильным. Теперь уже я сомневалась, что его обрадовало бы положение в обществе и те обязанности, которые непременно возникли бы, сообщи брат в герцогство о себе.
— И почему ты бежишь от него?
— После известия о вашей с отцом гибели мама слегла и сгорела за несколько недель. Мне было пятнадцать. Несовершеннолетняя девочка, оставшаяся без защиты. Моим опекуном стал дядя. Именно он… и продал меня герцогу.
— Что значит «продал»? — нахмурился он.
— Герцогу нужен мой дар. И меня ему отдали. А я сбежала. Дед помог. И теперь я скрываюсь по всему миру, как отъявленная нарушительница закона. А ты моя последняя надежда на спасение.
Райго молчал, ожидая продолжения.
— Ты мой старший брат, — терпеливо пояснила я. — Можешь стать моим опекуном и отменить решение дяди. Для этого даже не придется ждать моего совершеннолетия. Я понимаю, что мы теперь чужие, но прошу лишь об одном: возьми меня под опеку.
Ответом мне стала тишина.
— Ты не обязан отвечать прямо сейчас, — поспешно произнесла я, испугавшись, что он прямо сейчас откажет. — Я могу подождать.
— Мне надо подумать, — сказал Райго. — Все слишком сложно. Пойми, за эти пять лет я свыкся с мыслью, что один и у меня нет прошлого. Только настоящее и будущее. И я был счастлив. У меня есть друзья, Мерелин. Скоро родится сын. А тут появляется девушка, которая утверждает, будто я ее потерянный брат, меня пытались убить и правитель другой страны чуть ли не мой злейший враг.
— Мне жаль. Но ты живешь с этой правдой всего пару часов, а я почти пять лет. Заставить принять меня и вспомнить я не могу, как и помочь. Если ты узнал то, что хотел, то мне, наверное, стоит вернуться к группе, — поднимаясь, тихо произнесла я.
Несмотря ни на что в душе я ждала, что он меня остановит. Подойдет и обнимет, щелкнет по носу, как всегда делал в прошлой счастливой жизни и скажет, что все будет хорошо. Только вот это был не мой старший брат Айдар, а Райго — абсолютно чужой человек.
— Тебя проводят.
— Спасибо.
Быстро покидая комнату, я понимала, что это конец.
Нас вернули в старые покои, тем самым дав понять, что короткое заключение закончилось и обвинения сняты. И вроде следовало успокоиться, выдохнуть от облегчения, ведь гроза миновала, дипломатического скандала удалось избежать, но не получалось.
Сердце кровью обливалось вовсе не из-за того, что план не удался и Айдар отказался стать моим опекуном. Даже вероятность того, что нас совсем скоро выгонят из каменного города, лишив защиты, меня не удручал. Дело было в другом.
Я закрылась в комнате, забралась в постель и свернулась калачиком, обхватив подушку руками и прижав ее к животу. Я не рыдала и не билась в истерике. По щекам медленно катились слезы и собирались в тоненькие горячие ручейки, которые терялись где-то ниже подбородка, оставляя после себя мокрое пятно на покрывале.
Я довольно долго лежала без движения, оплакивая старшего брата, которого лишилась уже второй раз. Постепенно воскрешала каждое воспоминание, каждый миг, что мы провели вместе, наши улыбки, шутки, смех, ссоры. Одно за другим заново проживала их и прощалась с прошлым.
«Айдара больше нет. Да здравствует Райго!»
А потом сгустились сумерки, и в дверь постучал Рейнер.
Я уже давно перестала плакать. Просто сидела на кровати, опираясь на подушки и глядя перед собой. Даже свет включать не стала.
Странно, но я не удивилась его приходу, как будто знала, что зимородок именно так и поступит. Потому что не смог бы оставить меня одну с этой болью. Удивительно, почему он не явился раньше.
— Не возражаешь?
Рейнер легко забрался в постель и, устроившись напротив меня, оперся спиной о прикроватный столбик, согнул ногу в колене, а другую вытянул. Из-за царящего в спальне полумрака я видела лишь его силуэт.
— Нет, — тихо ответила я.
Я ожидала, что Рейнер произнесет целую речь, попытается найти слова утешения или поддержки. Пообещает, что все непременно будет хорошо, и мы со всем справимся. А он просто сидел рядом и молчал, разделяя со мной момент боли.
