огрызнулась Лан.
— Например, очутиться вот под этой простынёй, которую ты так трогательно к груди прижимаешь.
— Опять с вином перебрал?
— Это первый бокал за вечер, — элв приподнял фужер, словно салютуя. Лунный луч скользнул по льдистому ребру. — Завтра всё закончится. Конечно, нам ещё обратно добираться. И тебе придётся провести несколько дней при дворе, поговорить с королевой. Но вряд ли мне выпадет шанс оказаться у тебя в постели. А ещё раз… взбивать мозги нет желания.
— Зачем тебе это?
— Нопа-аль, — простонал Даймонд, — сколько раз нужно повторить, чтобы дошло? Ты потрясающе красивая и при этом очень желанная женщина. Я мужчина. А миром правит похоть. Ещё жажда власти и нажива, но они тут ни при чём. Духи! Первый раз пытаюсь соблазнить элву, едва дипломатические переговоры с ней не ведя. А, заодно, и философствуя. Это перестаёт быть романтичным и становится скучным. В смысле, уже перестало. Пожалуй, пойду-ка я, попытаюсь всё же уснуть. Чего и тебя желаю.
Лан окликнула его, когда Грех уже дверь в свою спальню открыл. Элв обернулся. Глянул на неё через плечо, наверное, вопросительно. Что в этой темноте разберёшь? А, главное, что сказать? Зачем позвала? Ничего умного в голову аэре так и не пришло. Поэтому она просто закрыла глаза — или зажмурилась? — да и откинула простыню в сторону.
Тишина длилась долго — слишком долго. Уже и унижение успело хлестнуть, как мокрой тряпкой: ушёл всё-таки, заманчивым предложением не воспользовался. Но кровать тихо, без скрипа, просела. Кайран решилась посмотреть, лишь тогда, когда почувствовала тепло чужого тела. Пока не прикосновение, только тепло.
Поблёскивающие как у зверя глаза, кажущиеся почти чёрными, оказались близко. Лучше бы их никогда не видеть. Или лучше действительно не сожалеть?
— Могу уйти. Ты вовсе не обязана…
Пахнувшее мятой дыхание прошлось по ресницам, мазнуло по виску. Лан подняла руку, запутавшись пальцами в волосах на его затылке, заставляя наклониться ниже — к губам.
Нет, не обязана. Но лучше не сожалеть. Тем более другого шанса действительно не будет. Почему и не поверить на остаток этой слишком длиной ночи, что всё ещё может быть?
А потом не сожалеть.
Красная луна качнулась за окном, словно потревоженная судорожным вздохом. Если кто-то и был сегодня пьян, так только она.
Если входишь к кому-нибудь в доверие, не забудь закрыть за собой дверь
(Поговорка Северных Островов)
Истэр Лан у самого крыльца встречал. Он бы, наверное, и к воротам выбежал. Да по гравию в шёлковых туфлях не побегаешь. Порвутся они, туфли-то. Лакея элв в сторону отпихнул, сам дверь кареты открыл, сам подножку опустил — не испугался запачкаться. И при этом лицо аэра выражало такое безграничное детское счастье, что Кайран почти стыдно стало.
— Когда я получил ваше послание, то просто не мог поверить… — вместо приветствия интимно шепнул Вильен.
— Я тоже поверить не могла, когда писала, — буркнула Лан.
И ведь не соврала же. Ну, может «писала» стоило заменить на «переписывала». Потому что сочинил-то письмецо, понятно, Даймонд. А вот переписывать пришлось аж три раза. Пассажи про «удивительную коллекцию гобеленов, превозносимую знатоками», хранимую «в уединённом, но от этого не менее романтичном месте», которую она «счастлива увидеть», да никогда-нибудь, а именно «субботним вечером, после восхода обеих лун», потому что «этот деспот Натери отбудет на приём к королю» самостоятельно девушка никогда бы не сочинила.
— Вы уверены, что цель вашей поездки останется втайне? Слуги надёжны? Грех не узнает, куда вы отправились? — встревоженным шмелём гудел Истэр, осторожно, словно хрустальную, поддерживая элву под локоток.
— А что, боитесь? — усмехнулась Кайран.
И тут же, спохватившись, прикрылась веером. Во-первых, не стоило подвергать сомнению и так не до конца восстановленную мужественность кавалера. А, во-вторых, постоянно веер в кулаке, как кинжал сжимать, глупо. Надо же им… Что там дамы делают? Трепещут, так, что ли? Или трепыхаться следует ресницам? Мильена — недотравленная спасённая — полезных советов новой госпоже надавала столько, что они просто в кашу смешались — только хвосты, да невнятные обрывки вроде этого «трепыхания» торчали.
— Я не трус! — обиженно надулся Истэр. И мигом растерял придворную слащавость, став на порядок симпатичнее. — Но опасаюсь за вашу судьбу. Вдруг Натери приревнует? Мне не хочется, чтобы наша тайна обернулась для вас неприятностями.
— А что, он ревнив?
Лан с досады губу едва не прокусила. В делах сердечных ей опыта не хватало. Но даже такому наивному бутону понято: не стоит соблазняемого мужчину расспрашивать о другом элве.
— Откуда я знаю? — к счастью, ничего крамольного в вопросе Истэр не заметил. — Мне его дамой быть не доводилось.
— И много у него дам?
Да что такое? Хоть кляп в рот вставляй.
— Да кто этих дам считает? — беспечно отмахнулся Истэр. — И что мы всё о глупостях каких говорим? Моё сердце истомилось, и я в нетерпение жду, когда мы сможем…
— Осмотреть дом — это удачная мысль! — брякнула аэра, пытаясь не отступая, отстраниться от элва. Который в истоме то ли к её губам, то ли к груди потянулся — при их разнице в росте распознать конечную цель истомившегося Истэра не удалось. — Обожаю такие милые сельские коттеджики!
— Вы считаете? — озадачился Вильен, видимо, пытаясь припомнить, когда это он столь ценное предложение вынес.
— О да! Я считаю, а ещё пишу и музицирую, — ну, вот последнее враньё откровенное. — Посмотрите, какие милые резные ставни! И эта мальва! Она так мила!
Кажется, что-то уже было милым. Вроде бы, ставни. А, ещё сами коттеджики!
— И эти балки, выкрашенные в белый, чудо как хороши! — напрягшись так, что чуть кровь носом не пошла, обогатила своё чириканье Лан.
— Ну, если вы так просите… Желание аэры для меня закон, — как-то странно косясь на Кайран, протянул элв. Дама усердно закивала, как можно нагляднее показывая, что действительно просит. — Право, даже не знаю, с чего начать. Внизу тут только холл, гостиная и столовая. Ну и всякие хозяйственные помещения: кухня, кладовки или как их там? Вроде прачечные…
— Обожаю прачечные! — радостно выдала девушка.
Повисло неловкое молчание. Истэр явно исправлять ситуацию не собирался. Стоял, глядя на Лан исподлобья, да серьгу свою теребил.
— Послушайте, Вильен, — пробормотала элва. Неловкость даже и изображать не пришлось. Кайран не то, что чувствовала себя не в своей тарелке. Скорее уж, не на своей половине земного шара. — Простите. Наверное, со стороны я полной дурой кажусь. Но мне такие ситуации внове. Я никогда раньше… То есть… Мне стоит уехать, — хмуро подытожила аэра, исчерпав своё красноречие
