приказ вовсе не ради развлечений, я хотела помешать напоить господина Энсиса «Глотком правды».
— Вот как? — Брови Дункана удивленно взмыли вверх. — «Глоток правды» создавался для особо опасных преступников. Насколько мне известно, магистр Энсис к ним не относится.
Скотт обратил на ректора острый взгляд чуть прищуренных глаз. Бранцель нервным движением поправил узел галстука и поспешил восстановить рушившуюся на глазах репутацию академии:
— Все было не совсем так. Господин Энсис добровольно предложил прибегнуть к этой процедуре. Сами понимаете, его прошлое бросало тень на настоящее. Однако теперь его благонадежность доказана Тайной канцелярией.
— Меньше всего на свете меня сейчас волнует благонадежность магистра Энсиса. — Голос Дункана прогремел как раскаты грома. — Меня беспокоит моя дочь. С чего вдруг ей волноваться за незнакомого мужчину? Сдается, вы понятия не имеете о том, что творится у вас под носом.
Тучи над головой Лики стремительно сгущались. Еще немного, и ее чувства станут всеобщим достоянием. Нужно как-то выкрутиться, найти логичное объяснение своего неразумного поведения. Эх, если бы она тогда послушала Ларса!.. Но чего уж там!
Лику поймали, когда она пыталась перелезть через ограду. У нее почти получилось бы, но проклятое охранное заклинание подняло жуткий шум! От его писка заложило уши, она чудом не оглохла.
— Естественно, я волновалась. Господин Энсис — уникальный специалист, вдобавок единственный знает повадки Альмы. Нет, я безмерно уважаю других преподавателей, милорда ректора, например, но только под его защитой я чувствую себя в относительной безопасности. Вдобавок не мне тебе объяснять побочные эффекты «Глотка правды». Господин Энсис мог не только умереть, но и потерять рассудок. Только представь, чем бы все обернулось для Ойма!
Лишь бы ее ответ прозвучал убедительно! Раз за разом прокручивая его в голове, Лика находила все новые изъяны. Но слова сказаны, обратно не вернешь.
— Хм, а ведь моя дочь права, — неожиданно встал на ее сторону Скотт. — Крайне неразумно подвергать риску единственного охотника, которому знакомы повадки зверя.
— Мы прекрасно справились бы без Энсиса. Стихийную магию недооценивают. Вы ведь огневик, как и я? — Второй стихией ректора был воздух. — Сожжем ее, и все. Была и нет стригессы.
— Магистра Энсиса вы тоже собирались сжечь? — насмешливо глянул на него Дункан. — Георг, похоже, вы смутно представляете последствия «Глотка правды». Вам сильно повезло бы, если бы выпивший его человек просто умер. Отделались бы объяснительной и строгим выговором, ну понижением в должности. Зато если бы магистр сошел с ума, вас судили бы.
— Но… — Лицо ректора покрылось пятнами. — Я не понимаю, с какой стати…
— С такой, что вы знали о намерениях подчиненного и поощряли их. Свои собственные предрассудки поставили выше безопасности горожан.
Рот Бранцеля приоткрылся, глаза выпучились. Он действительно не подумал об этом.
— Так что, — подытожил Дункан, — опасения моей дочери были обоснованы, порыв благороден, поэтому я требую освободить ее из-под домашнего ареста и допустить к учебе.
— Хорошо, будь по-вашему, — неохотно согласился ректор.
Он одарил Лику взглядом, в котором ясно читалось: «Повезло тебе! Благодари отца, что выкрутилась, но в другой раз не выйдет». Девушке было все равно. Пусть хоть проклинает, главное, она свободна, запись в личном деле аннулируют!
Все внутри нее пело. Лика сможет помогать Раяну! Хотелось кинуться отцу на шею и расцеловать в обе щеки, но приходилось соблюдать приличия. Да и не терпел Дункан Скотт «телячьих нежностей», считал их признаком эмоциональной распущенности и слабой дисциплины.
— Но, — отец быстро спустил дочь с небес на землю, — оставить ее совсем без наказания тоже нельзя. Вы говорили о спектакле… Полагаю, его не отменили, а перенесли. Так вот, Лика недостойна главной роли, пусть принцессу играет другая.
И только? Девушка приготовилась, замерла, а тут сущие пустяки. Отдаст роль Мирабель, пусть порадуется.
— Так же я лично проэкзаменую ее по стихийной магии и…
— Ваша дочь никогда не станет стихийницей, смиритесь!
Очевидно, умение неслышно входить в помещение было одной из многочисленных магических способностей Раяна. Усталый, весь в снегу, он небрежно сбросил пальто на диван и размял затекшую спину.
— Добрый день, магистр. Рад вас видеть!
Дункан с широкой вежливой улыбкой шагнул навстречу Раяну и протянул ему руку. Магистр ее пожал:
— Взаимно, Дункан. Вы мне нужны, — сразу огорошил он собеседника.
— Весь в вашем распоряжении, но для начала не могли бы вы пояснить…
— Что именно? — Раян развалился подле пальто и украдкой зевнул: сказывались усталость и последствия перенесенного испытания. — Касательно Лики? Я собираюсь сделать из нее годного темного мага. Это намного лучше, чем посредственная стихийница. Если вы настаиваете, можно попытаться, но старшие курсы она завалит. Обратная магия же у нее идет хорошо, виден прогресс. Теперь насчет ее пребывания здесь. В некоторых случаях слухи о распущенности лучше могильного холмика. Да и спим мы в разных постелях, на разных этажах. Все?
Дункан кивнул, хотя по лицу его было видно, вопросов только прибавилось.
— Тогда приготовьте нам всем чаю, Скотт. После, так и быть, можете остаться, тоже послушать.
Лика выскользнула из гостиной, старательно пряча расползающуюся от уха до уха улыбку. Он впервые заговорил с ней с момента возращения из Тайной канцелярии! Значит, простил. Прежде только демонстративно молчал, отвергал любую помощь, даже питье от головной боли делал сам. А еще он разрешил остаться — выходит, и для Лики найдется поручение, не придется со сжимающимся от страха сердцем сидеть и ждать неведомо чего.
— Хм!
Запрокинув голову, Раян изучал потемневшую от дождей деревянную лестницу во дворе дома. Она вела на второй этаж, в небольшую квартирку в три окна — вполне сносное жилье для обитателей здешнего квартала.
Поисковое заклинание привело именно сюда, но, может, оно ошиблось? Раян плохо представлял себе Альму посреди размалеванных девиц и мужчин в бесформенных штанах, с вечно бегающими глазами. С другой стороны, лучшего места, чтобы затеряться, не найти. Квартиранты в подобных домах сменялись так быстро, что хозяева не успевали их запомнить. А порой и не желали запоминать, платят вовремя, и довольно.
Развернув подобранный в Крысином переулке платок, Раян вновь согрел его теплом дыхания, провел пальцем по батисту. Пятна крови окончательно высохли, окрасив некогда белоснежную ткань в грязно-бурый оттенок.
Следуя за движением ногтя магистра, в воздухе закружились бледно-голубые искорки. Соткавшись в крученую нить, они потянулись от платка к лестнице.
Значит, не ошибся, значит, это действительно здесь.
— Вы кого-то ищете, господин хороший?
Магистр обернулся на звонкий голос, по
