понял и осознал. Дело осталось за малым: поступить правильно».
Люся перечитала письмо дважды, потом слепо набрала Носова и попросила его приехать.
Сейчас она не могла думать о «мотивах и действиях».
Ей было пока плевать, как и почему.
Осознание того, что Гриффин — это Синичка, оказалось слишком трудным.
Немыслимым.
Невозможным.
Сколько лет они проработали вместе? Семь? Восемь?
И все эти годы Синичка чувствовала себя в их редакции невидимкой? Они же даже сделали стикеры для мессенджеров: «Синичка — бог»!
— Я не понимаю, — сказала Люся громко потолку, — вообще ничего не понимаю! Мой мозг отвалился за ненадобностью.
Приехал Носов, и Люся молча, безо всяких объяснений, сунула ему письмо.
Костя, как и она часом ранее, прочел его дважды.
— В смысле в закат? — сказал он. — А кто нам тексты будет вычитывать? Редакция осталась без корректора? И где теперь искать нового?
— Костя! — рявкнула Люся злобно. — А то, что Синичка, судя по всему, причастна к убийствам шести нижних архов и к покушению на меня, тебя мало взволновало?
— Ты, начальник, на меня не ори, — Носов сложил письмо и убрал его в сторону, — а лучше скажи: что ты вообще знаешь о Синичке? О ее семье? Личной жизни? Детстве? Юности?
— Что? — изумилась она.
— Мы знаем ее любимые сериалы, — пояснил он терпеливо, — и книги. Выучили требования к текстам. Привыкли к тому, что она пылко высказывает свое мнение насчет новостей. Но мы ничего не знаем о самой Синичке. Первая любовь? Есть ли у нее сестра или брат? Кем были родители? Живет ли одна или с кем-то? Была ли замужем? С кем спит? С кем дружит? Ни-че-го-шень-ки. И, что самое смешное, даже я ни разу не заинтересовался ею настолько, чтобы собрать фактуру. А я люблю знать все про всех. Так что Синичка права. Мы с тобой эгоцентрики, повернутые исключительно на работе. Вот почему я вообще не удивлен тем, что она решила тебя пришить. И дело тут не только в тихом омуте или в том, что человек, каждый день вычитывающий новости — все новости редакции, в полном объеме, — обязательно озвереет. Ты просто ее бесишь.
Люся молчала, потрясенно переваривая услышанное.
Носов проторчал у Люси битый час, вдохновенно придумывая все новые схемы, как это одна тихая Синичка могла провернуть целую серию и что это за анонимный доброжелатель такой, подкинувший в ее квартиру трясовицу. И как Синичка могла объединиться с этим самым доброжелателем, если с десяти утра до шести вечера сидела в редакции.
В итоге он ушел, глубоко огорченный тем, что остался без корректора.
— Серийным убийцей теоретически может стать каждый, — сказал он напоследок, — а вот грамотно вычитывать тексты способны единицы!
Люся заглянула к Нине Петровне и убедилась, что та в порядке.
— Пфф, столбняк, — заявила старушка, накручивая на плойку поредевшие с возрастом пряди, — вот Диму однажды трясовица чумой наградила! Горло ему порвала, а у меня Витька на руках… такси не найти было, через полгорода с ребенком среди ночи неслась… куда неслась? Все равно ведь не пустили! Кто к чумному пустит-то. Он мне кстати звонил сегодня…
— Витя? Паша? — запуталась Люся.
— Витя, Витя, — она скорчила недовольную гримасу. — Приехал на несколько дней и раскомандовался. Сиделку предлагает нанять, а я что? Совсем убогая? Отказала… и в гости велела не приходить. Довел отца до инфаркта и в гости еще собирается. Я сказала, чтобы не беспокоился. У меня Люсенька есть.
— Вы с Пашей одного поля ягоды, — хмыкнула Люся. — Он тоже от отца мной прикрывался. Нашли себе щит.
— Милая моя, а что делать? Витя — он ведь как клещ, если вцепится, не отстанет. Только у Машки на него и хватает терпения, а с Пашей они все время тестостероном меряются, два барана… Как?
И она покрутилась перед ней, демонстрируя свежие кудри.
— Максим Анатольевич будет у ваших ног, — заверила ее Люся и вернулась к себе.
Побродила по пустой, ставшей вдруг неуютной квартире.
Позвонила тому самому антропологу-кащу, с которым писала недавно интервью, договорилась о встрече. Может, он хотя бы что-то знает о том, как ведут себя коркоры, перекидываясь?
Набрала кимора Стаса, послушала, как он ворчит, оформляя свое увольнение в охранном агентстве. Набросала ему план задач на ближайшее будущее.
Тренькнул домофон. Люся включила камеру: возле подъезда стоял ветровский видовик, она видела его во время обыска в редакции. Тот самый, кто спрашивал ее, работает ли кто-нибудь за Синичкиным компьютером.
— Да? — спросила она хмуро.
— Меня Павел Викторович прислал, — отрапортовал он, — капитан Смирнов.
— Скажите пароль, — потребовала Люся.
— Какой пароль? — он вытаращил глаза.
— А вы что думаете, я вас так просто впущу? В меня собственный охранник чуть кусок осины не воткнул!
— Яг Николай — идиот, — вздохнул капитан, — но я правда от Павла Викторовича. Людмила Николаевна, ну, может, вы сами вниз спуститесь?
— Еще чего, — она насупилась и все-таки нажала кнопку, открывая ему дверь в подъезд. Набрала Ветрова. Мобильник ей вежливо сообщил, что абонент не абонент.
Лежит себе, прохлаждается.
А у нее паранойя цветет махровым цветом.
Видовик приперся с тортом — для «бабушки Павла Викторовича».
— Это я ей позвонил, — сообщил капитан Смирнов, неловко пристраиваясь за угол стола на кухне, — она единственный родственник в городе…
Видимо, о визите папаши Ветров в отделе не распространялся. Как приехал, так и уедет, невелико событие.
— И почему трясовица укусила Павла Викторовича, а не вас? — набросилась на него Люся. — Не бережете вы свое начальство.
Он смутился:
— Да участковый засуетился, метнулся к умертвию, суматоха возникла… Вы не подумайте, я не трус какой-нибудь.
— Ладно уж, капитан Смирнов, врага вы истребили, скорую вызвали, Нину Петровну напугали. Хлопотный, судя по всему, выдался денек. Хотите чаю?
— Никак нет… мне домой пора. Забежал сообщить вам результаты сегодняшнего допроса Крылова — в свете послания от Синичкиной. Павел Викторович попросил держать вас в курсе расследования… по возможности, конечно.
— А Крылова у вас разве не забрала ФСБ?
— Китаев включил меня в рабочую группу. Ну вместо Ветрова, как зама. Поэтому я присутствовал на допросе. Там вопрос был по постскриптуму — Синичкина написала в том духе, что передайте Крылову, что он не прав, а она права. Вот его и спросили — о чем это.
— И о чем?
— Крылов долго думал, а потом сообщил, что единственный конфликт с его бета-тестером Гриффином случился два с половиной года назад и он был связан с тем, что ИИ начал раздавать советы.
— Добро пожаловать в антиутопию, — ухмыльнулась
