не хватало. И как называть Рика? Принцем? По имени?
– Я ухаживал за Лианор, не раскрывая своего имени, – пришел он мне на помощь. – И она принимала мои ухаживания, зная как Родерика Корбетта.
Он замолчал, давая мне возможность продолжать дальше.
– Спасибо, – сказала я. Прочистила горло, заметив, как переглянулись сановники. – Вчера между нами произошла размолвка, и мои переживания по этому поводу заметили многие наши общие знакомые…
Я продолжала рассказывать, стараясь описывать все так же четко и безэмоционально, как начал Родерик. Когда прозвучало имя Дейзи, он помрачнел, хоть и уже слышал его. Может быть, если бы зелье мне принес кто-то вроде Карла, было бы легче нам обоим.
Когда прозвучали слова «приворотное зелье», лица Гримани и Мейера приобрели совершенно одинаковые выражения – словно их заставили вспомнить о чем-то неприятном, а императорский артефактор, наоборот, просветлел лицом, как будто понял, зачем его позвали. Хотя спроси кто меня, я бы в первую очередь подумала об алхимике. Может, этот человек занимался не только артефактами, но и интересовался ментальной магией? Точнее, способами противостоять ей?
– Я решила, что об этом следует сообщить Род… его высочеству.
– Родерику, – поправил меня император. – Ты знала его под этим именем, пусть так и остается.
– Что об этом нужно сообщить Родерику.
– И что, даже соблазна не мелькнуло привязать принца к себе покрепче? – приподнял бровь император.
Я вспыхнула. Ему ведь известно, что Рик сделал мне предложение, так к чему этот вопрос?
– Не знаю, что вы хотите услышать, ваше…
– Сиятельство, – перебил меня он.
– Если историю о том, как я долго боролась с искушением, но верность короне победила, мне придется вас разочаровать. Мне отвратительна мысль, что кто-то будет… – я проглотила слова «любить меня», – рядом со мной не по собственной воле, а лишь потому, что одурманен. Поэтому, нет, соблазна не мелькнуло.
Я вдруг обнаружила, что император смотрит на меня такими же золотыми, как у Родерика, глазами с вертикальным зрачком. Эрвин-то чем заинтересовался?
Золотые глаза стали черными, не карими, как у сына. Драконы чуют эмоции, вспомнила я. Не знаю, что из того ночного разговора поведали драконы своим людям, но, похоже, император решил убедиться в искренности моих слов. Или чувств? Что ж, мне скрывать нечего.
– Я перепугалась до полусмерти, это правда. Если приворотное зелье, как мне сказали, действительно способно полностью подчинить сознание человека тому, к кому оно привораживает…
– Способно, – кивнул герцог Филберт, артефактор. – При определенных условиях. И если тебе действительно дали приворотное зелье.
«Если все, что ты рассказала, правда», – повисло в воздухе.
Родерик молча выставил на стол флакончик. Император присвистнул.
– Ничего себе, накрутили!
– Ваше высочество, просто чудо, что вы не попытались распутать эти заклинания сами! – воскликнул артефактор. – На месте их величеств я бы заказал благодарственную молитву за то, что вы выросли достаточно благоразумным.
– Даже так? – светским тоном произнес Родерик, а у меня внутри все похолодело. Я ведь попросила его проверить, что в пузырьке. А если бы он сам решил снять заклинания или открыть его?
– Я вижу тут пару ловушек. Видимо, на случай, если барышня вместо того, чтобы подлить вам зелье, решит рассказать. А вы, как и полагается молодому и самоуверенному человеку, попробуете сами разобраться, что за заклинания здесь. Тогда бы просто… – Он резко раскинул руки – Пуфф! Боюсь, вас бы отскабливали от стен и потолка.
– Или Лианор, если бы она попыталась снять заклинания. – Родерик нашел мою руку под столешницей, и пальцы его были холодными. Холоднее разом заледеневших моих.
– Я бы не стала, – сказала я, не кривя душой. – Я слишком недолго учусь. Решила бы, что так и должно быть. Да, собственно, я так и решила. Некоторые зелья требуют заклинаний на сосудах, чтобы поддерживать их активность, так почему бы приворотному не быть таким?
Я смутилась под взглядами мужчин. В самом деле, кому я рассказываю про условия хранения зелий? Людям намного старше, умнее и образованнее меня?
Родерик покачал головой.
– Это не Дейзи. Выпускнице не под силу такое сплести. Даже с поправкой на некромантию.
– Да и приворотное зелье собрать вряд ли получится, – согласился артефактор. – Если там действительно приворотное.
– Так давайте откроем и проверим, – ляпнула я. Поежилась, когда все посмотрели на меня, как на дуру, потом снова вскинула голову. – Я открою. Никто не стал бы покушаться на меня. Я никому не нужна. А если планировали убить принца, тогда логичней было бы не возиться с сетью заклинаний, а подсунуть яд вместо зелья. Потому что такой флакончик любая бы открывала исподтишка, найдя повод отослать молодого человека куда-то на пару минут. Скажем, к стойке кофейни за пирожными. И тогда от взрыва не было бы никакого толку.
Артефактор кивнул. Снова подсветил сеть заклинаний. Мужчины вгляделись в нее, я опять почувствовала себя дура-дурой, потому что ровным счетом ничего не понимала.
– Интересно, – протянул Мейер. – Теперь и я вижу. Вот это. – Он сплел в воздухе замысловатый узор. – Думаю, все присутствующие узнали.
– Таким защищают то, что не должно попасть в посторонние руки, – пояснил мне Родерик. – Шкатулки, которые может открыть только один человек, сейфы и подобное.
Гримани смерил меня тяжелым взглядом.
– Такое зачаровывают на крови. Крови того единственного, кто может открыть.
– Как и приворотное зелье, – добавил артефактор. – На крови того, к кому нужно приворожить объект.
Я похолодела. Они думают, будто я в этом замешана?
– Не пугайте барышню, – сказал император. – Если бы она осознанно дала кровь для приворотного зелья или заклинания, закрывающего флакон, сейчас ее бы здесь не было. Скорее всего, образец добыли без ее ведома.
Гримани кивнул.
– С одной стороны – согласен, если бы Лианор дала образец добровольно, зная для чего, она бы и рассказывать не стала. Разве что если совесть заела.
Я молча выдержала его пристальный взгляд. Я ни в чем не виновата, и оправдываться мне не в чем, а потому и незачем ничего говорить.
– С другой – не представляю, как можно добыть кровь без ведома человека. Это же не волосы, обрезки ногтей или даже семя.
– У женщины? В определенные дни легко, стоит только порыться в грязном белье. – Император произнес это совершенно спокойно, а мои щеки загорелись, словно ошпаренные, когда я поняла, на что он намекает.
– Нет, – выдавила я. – Не это.
– Тогда вспоминай. Кто и как мог бы добыть образец.
Да мне и вспоминать особо незачем было. Утром, когда мы поднимались по лестнице в общежитие после физухи, у меня пошла носом кровь. За месяцы в
