— Довольны? — поправляя подбитый мехом плащ, поинтересовался мрачно.
— Благодарю, ваше всемогущество. — Я склонила голову и, не сдержавшись, добавила: — Теперь я точно знаю, что вы не нэймесса.
Толпа дружно рассмеялась. На лицах многих теперь читались улыбки. И я тоже заставила себя улыбнуться, после чего, набрав в легкие побольше воздуха, пожелала себе удачи и шагнула к чану. Мэдок было дернулся вперед, ко мне, но, поймав мой предупреждающий взгляд, остановился. Замер, поджал губы, а с ними и кулаки сжал с силой. Не желая больше мучить ни себя, ни его, зачерпнула полную пригоршню воды и, зажмурившись, умылась.
Сердце запнулось, онемели ладони, и я уже настроилась на то, чтобы завопить от боли, но… Никакой боли не почувствовала. Лишь услышала, как изумленно ахнула толпа и, смахнув с лица ледяные капли, спешно разулась. Прошагала по земле к огню, уверенно и уже без страха. Возле глиняной плошки с маслом, над которым извивалось белесое пламя, возникла короткая заминка. Все-таки с огнем, как известно, шутки плохи, не хотелось бы заработать ожоги.
Напомнив себе, что Мэдок вернулся после испытания в храме без малейших отметин, зажмурилась и погрузила в него руку. И снова… ничего не почувствовала. Так, лишь легкая щекотка пробежала по коже. Тихонько выдохнув, протянула раскрытую ладонь к мерцающей сфере, а когда та скользнула мне на руку, поднесла ее к губам, проглотила как пилюлю и прикрыла глаза.
Все хорошо. Проверка пройдена.
На площадь опустилась тишина. Такая, что было слышно, как высоко в небе завывает ветер и где-то далеко, за домами, укрытыми белоснежными шапками, шумят деревья.
Эту тишину, молчание сотен горожан нарушил громкий, твердый голос де Горта:
— Довольно!
Оттолкнув стражников, Мэдок взбежал по ступеням и, скинув с себя плащ, укутал в него меня. Прижал к себе так, будто больше никогда не собирался отпускать.
И я совсем не возражала против этого «никогда».
Звучный голос хальдага пронесся над безмолвной толпой, взмыл к крышам домов, кинжалом вонзился в гнилое сердце Рейкерда:
— Довольно этой комедии! Леди Адельвейн прошла проверку: первую и последнюю. Больше я не позволю унижать мою невесту. Мою будущую жену! Вашу королеву!
Мм?
ГЛАВА 22
Следующие несколько дней не прошли, а пролетели. Быстро, стремительно, почти незаметно, словно их и не было. События закрутились, завертелись, сменяя друг друга с такой скоростью, что у нас не было даже секунды, чтобы остановиться, выдохнуть, остаться с Мэдоком наедине.
Возле меня постоянно кто-нибудь крутился. Слуги, охрана и мой самый главный стражник (хоть иногда начинало казаться, что надзиратель) — Морок.
Вейр ни в какую не желал оставлять меня одну, даже спать укладывался со мной в кровать, а на все попытки спихнуть его на пол отвечал своим излюбленным ворчанием:
«Нет, Лиза-Филиппа, я теперь от тебя ни на шаг. Стоит мне только отвернуться, как тебе тут же или мозги промыть пытаются, или на казнь отправляют. Отныне мы с тобой, цыпа, будем неразлучны. По крайней мере, пока мой мальчик не разберется со всеми врагами и подлыми трусами».
— Мы вполне можем быть неразлучны в одной спальне. Не обязательно для этого быть неразлучными в одной кровати.
«Не спорь со старшими».
И хоть ты тресни. Пока Мэдок успешно разбирался с врагами и подлыми трусами, вейр переквалифицировался в мою тень и менять сферу деятельности в ближайшее время явно не собирался.
Перед Гертрудой я извинилась, попросила прощения за то, что она фактически стала полем битвы для меня и Мэдока.
«Не бери в голову, малышка, — ласково проговорила птица. — Я и сама ему противилась, сколько могла, и очень рада, что вместе, общими усилиями, нам удалось образумить этого упрямца».
Наверное, послушайся Гертруда не меня, а своего создателя, и все закончилось бы победой Рейкерда, а для меня и Мэдока непоправимой трагедией.
— Из нас получилась хорошая команда, — улыбнулась я, а скосив взгляд на скептически фыркнувшего Морса, уточнила, чтобы успокоить этого ревнивца и собственника: — Из нас троих. Не знаю, что бы я без вас делала, ребята.
«Всегда рады помочь, малышка, — ласково проговорила птица, а потом добавила: — И из вас с Мэдоком тоже получится отличная команда. В этом я даже не сомневаюсь».
Я неопределенно пожала плечами. После его заявления на главной площади Ладерры, что я его королева, мы к обсуждению этого, хм… момента так больше пока и не возвращались. Стальной почти не бывал дома — вовсю шла подготовка к коронации. К тому же надо было окончательно разобраться с ядовитой парочкой, которая все не оставляла попыток нас ужалить.
Сначала Рейкерд потребовал допросить меня как следует, заявляя, что я презренная иномирянка, которой просто повезло на испытании. Но когда Стальные увидят, что я ни черта не знаю об их мире, сразу прозреют и примут надлежащие меры. Мэдок к тому моменту уже готов был скрутить его в крендель, так его достал этот желчный старикашка, но я убедила хальдага повременить с кренделями и согласилась на интервью. Зря, что ли, на протяжении стольких недель подобно губке впитывала в себя знания, которыми от щедроты своей собачьей души делился со мной Морс.
Для сироты из обители с заданием я справилась более чем неплохо, ответила на большинство вопросов, снова поставив шах и мат Каменному склочнику.
После этого Рейкерд притащил в столицу чуть ли не всю обитель, а когда и монахини, и ученицы, благополучно загипнотизированные моим Стальным принцем, единодушно подтвердили, что я — Филиппа, а других Филипп они знать не знают и никогда в глаза не видали, его бывшему величеству пришлось заткнуться.
Ко всему прочему Ансая вдруг решила взять свои слова обратно, да еще и заявила всему Стальному кругу, что на нее воздействовали ментально, дабы принудить к лжесвидетельству и через ее бедную племянницу убрать герцога.
Другими словами, везение явно оставило Рейкерда. Всем было прекрасно известно о его отношении к де Горту, о ненависти, что одолевала его в течение долгого времени, и даже хальдагам, которые не благоволили Мэдоку, пришлось смириться с тем, что он все-таки станет их владыкой.
Больше Рейкерда никто не слушал. Он напоминал мне старую собаку, которая лает, а укусить не может. Зубов для этого уже не осталось.
Короткий стук в дверь прервал ход моих мыслей. Я оторвалась от книги, которую несколько последних минут держала в руках, не читая, и улыбнулась, отвечая на усталую, но такую родную улыбку моего Стального принца.
— Еще не спишь?
Покачала головой и сказала:
— Надеялась хотя бы сегодня тебя дождаться. Я вроде как… скучала.
— Вроде как? — Мэдок прошел в спальню и опустился со мной рядом, на мягкую шкуру возле согревающего пламени. — Морок, иди погуляй.
Что-то недовольно буркнув, я даже не сумела разобрать, что именно, вейр нехотя поднялся и потрусил к выходу из спальни, оставляя меня наедине с хальдагом.
— Как прошел день?
— Суматошно.
— Для коронации уже все готово?
— Почти все, — загадочно ответил Стальной. Взяв меня за руку, прижался к ней долгим поцелуем, лаская прикосновением твердых и таких любимых губ. — Я тоже по тебе скучал, Лиза. И не вроде как, а точно.
— Рада это слышать, ваше величество. — Коснулась его лица, кончиками пальцев провела по волосам и тихо поинтересовалась: — Устал?
— Немного. — Мэдок привлек меня к себе, обнял мягко, согревая лучше любого пламени.
Мне так много хотелось ему сказать, задать миллион вопросов и получить столько же ответов. Но еще больше хотелось просто нежиться в его объятиях, любуясь меланхоличными движениями огня в камине и жмурясь от наслаждения. Впитывая в себя его прикосновения, легкие поцелуи, хриплый шепот, от которого по телу неизменно пробегали волны дрожи.
Хорошо-то как. Всегда бы так, ну или хотя бы почаще.
— Слышала, Ансая решила изменить показания. Еще и обвинила Рейкерда в ментальном воздействии, что окончательно пошатнуло его положение.
