Не знаю, почему, но я ей ответила.
— Если ты беспокоишься из-за Балидора, то у тебя проблемы с головой, — сказала я, глянув в свое окно.
Воцарилось молчание.
Я почувствовала, как она поворачивается ко мне.
— В смысле? — парировала она. — Он слепой? Или не мужик? — её тон сделался холоднее. — Или ты просто имеешь в виду, что он не изменяет, как твой?
Я стиснула зубы, но лишь пожала плечами, не сводя глаз со своего иллюминатора. Со своей стороны лодки я видела лишь часть корпуса лодки, легонько и ритмично ударявшегося о воду, пока мы плыли, уносимые сильным ветром.
Мне сказали, что эти лодки быстрые, особенно по меркам парусных судов.
Я ощутила, как из света Касс выплеснулся шепоток раскаяния.
— Прости, — сказала она, и её тон сочился чувством вины. — Я не хотела такое говорить.
Глядя обратно в иллюминатор, она помрачнела.
— Я просто не понимаю, почему все эти бл*дские женщины видящие выглядят как супермодели. Ну то есть, Иисусе… серьёзно? — она показала на иллюминатор и светловолосую фигуристую видящую по ту сторону. — Она выглядит так, будто сошла с подиума в Милане. Эти волосы вообще настоящие?
Я хмуро глянула на неё, испытывая искушение отпустить очередную подколку.
Вместо этого мой взгляд упал на подаренные Атваром шахматы, лежавшие на столе между нами. Он сказал, что это «замена» тем, которые вроде предназначались мне, но я до сих пор точно не знала. Однако вместо резных фигур из песчаника, которые Касс купила на уличном рынке, Атвар вручил мне и Ревику набор, полностью сделанный из зелёного и кремового мрамора, с футляром, обитым заячьим мехом, который удерживал фигурки на месте.
Подняв взгляд, я увидела, что Касс заметила, куда я смотрю.
Её щёки сделались ярко-красными.
Она так и не признала прямым текстом, что купила это для меня или Ревика.
Я не могла осмыслить тот факт, что она покупает подарки для кого-то из нас, но после того неловкого разговора за ланчем не позволяла себе слишком задумываться об этом.
Рядом с ней Фигран расплылся в волчьем оскале.
Он сидел на том же диванчике-скамье, что и она, умудряясь делать это в самой неуклюжей позе, какую только можно себе вообразить. Наклонившись вперёд и вниз, положив руку на спинку скамьи, он всматривался в лицо Касс сквозь завесу своих длинных рыжеватых волосы и улыбался как придурок.
Продолжая смотреть на нее, он затарабанил голыми пятками по низу скамьи с мягкой обивкой, издавая глухой ритмичный стук.
Я посмотрела обратно в свой узкий иллюминатор.
— Ты собираешься когда-нибудь поговорить со мной? — спросила она чуть резче. — Ну то есть, я знаю, вы с Ревиком меня ненавидите. Я это знаю… и я понимаю, поверь мне. Но ты не думаешь, что нам стоит хотя бы попытаться разрядить атмосферу? Хоть немножко?
Она умолкла, когда я повернулась и посмотрела на неё в упор.
Фигран теперь уставился на меня, его полные губы растянулись в улыбке.
Стук-стук-стук-стук-стук-стук.
Я перевела взгляд на Касс.
Мой голос прозвучал на удивление спокойно.
— Нет, — сказала я. — Я не собираюсь с тобой разговаривать.
— Почему? — спросила она. — Почему мы не можем выяснить отношения? Ты просто будешь вечно играть в молчанку? Почему не покончить с этим?
— Потому что я не хочу свернуть тебе шею, бл*дь, — сказала я.
Воцарилось молчание, во время которого она лишь смотрела на меня.
Затем она откинулась на спинку скамьи-дивана, прикусив губу.
— А почему бы и нет, в таком случае? — она крепче скрестила руки на груди, уставившись на меня. — Иисусе, Элли. Если ты правда этого хочешь, просто сделай это, бл*дь. Прекрати угрожать и покончи с этим.
Я отвернулась, чувствуя, как к лицу приливает жар.
— Ты не сделаешь этого, — сказала она, прищёлкнув языком. — Ты знаешь, что не сделаешь этого. Иначе ты бы уже сделала это к данному моменту. Ты бы сделала это, как только захватила меня в плен. Не знаю, почему ты до сих пор притворяешься, будто можешь сделать это. Тебе духу не хватит, Эл…
— Тебя защищает брат Балидор, — перебила я, наградив её холодным взглядом. — Тебе повезло, что мне всё ещё есть до него дело.
Но на сей раз она не отступила.
Её полные губы хмуро скривились.
— Хрень собачья, — сказала она. — У меня не было 'Дори, когда ты взяла меня в плен в Нью-Йорке. У меня не было его большую часть того времени, что ты держала меня в камере на корабле. Я говорила тебе ужасные вещи, Эл. Каждый раз, когда ты приближалась ко мне, я говорила худшее, что только могла придумать. Я помню, как пыталась заставить себя сорваться и просто убить меня… но ты этого не делала. Ты даже не вредила мне, Эл.
Я старалась сосредоточить своё внимание на иллюминаторе, не думать над её словами, но осознала, что всё равно поворачиваюсь к ней.
— Какого чёрта ты от меня хочешь? — спросила я. — Хочешь, чтобы я извинилась за то, что не сломала тебе шею, пока у меня была возможность, Кассандра? Бог ты мой, — саркастично произнесла я. — Мне очень, очень жаль, что ты до сих пор жива и вынуждена мелочно комплексовать из-за бывших твоего нового бойфренда, Касс. Я чувствую себя просто ужасно из-за того, как неправильно я поступила с тобой…
Она продолжала так, будто я ничего не говорила.
— 'Дори говорит, что ты защищала меня, — сказала она, крепче обхватив руками свои рёбра. — Он сказал, что ещё до того инцидента с Ревиком ты не давала другим навредить мне. Он сказал, что угодив к вам в плен, я ежедневно получала угрозы убийства. Он сказал, что другие видящие хотели насиловать меня, пытать, лишать еды. Он сказал, что ты не позволяла им. Он сказал, ты им запретила. Ты даже не разрешала забрать оттуда постель и одеяла.
Когда я не ответила, она крепче стиснула зубы.
— Я знаю, что ты защитила меня от Ревика, — сказала она. — Я была там. Я слышала.
Она прикусила губу, всё ещё глядя на меня.
— Почему, Эл? Почему ты не дала ему просто убить меня?
Отвернувшись, я снова постаралась сосредоточиться на окне, полностью заблокировать её — её свет, её голос, всё, что я слышала и чувствовала в ней.
Боковым зрением я видела, как она указала на мой живот.
Я также видела, как она вытерла глаза, и её голос стал сиплым.
— Я едва не убила тебя, — сказала она. — Я едва не убила тебя, Эл. Я оставила тебя там практически овощем…
Её голос надломился. Последовала пауза, во время которой я слышала лишь её дыхание.
— Почему? — спросила она. — Почему ты просто не убила меня, Эл?
Когда я не ответила, она помолчала и сглотнула.
— Я бы убила тебя, — сказала она тихо. — До того, как 'Дор начал работать со мной, я только об этом и могла думать. Я хотела вернуть Лили. Я хотела забрать её у тебя. Я бы в мгновение ока убила тебя, Эл. Тебя и Ревика.
Я не сводила взгляда с иллюминатора.
Я стискивала челюсти с такой силой, что это причиняло боль.
Тут появился разум Ревика.
«Эй, — послал он. — Детка, что происходит? Ты в порядке?»
Слегка оттолкнув от себя его свет, я покачала головой. «Я в норме. Правда, ничего страшного. Не волнуйся».
«Это не ощущается как ничего страшного».
Услышав тихий всхлип с другой стороны каюты, я повернула голову.
Я прикусила губу до крови, когда увидела, что Касс плачет. Стиснув руки под грудью, она сгорбилась, и по её лицу катились слёзы. Она вытерла щёки ладонью, глядя в иллюминатор со своей стороны. Я чувствовала, как от неё исходит боль, смешивающаяся с ненавистью к себе и таким осязаемым горем, что я невольно вздрогнула.
Каким-то образом мой взгляд вернулся к Фиграну.
Он снова улыбался мне как ненормальный.
Повторно окинув взглядом его абсурдное выражение лица, я мрачно покосилась на него.
Он заулыбался ещё шире.
— Ты любишь её, — восторженно протянул он нараспев. — Большие, тёплые, пушистые чувства. Розовые сердечки. Счастье-счастье. Рождественские елочки, красно-синие велики. Звёздочки Будды. Вот почему. Вот почему. Ты её любишь. Большие, счастливые, розовые сердечки…
