одевать за просто так? Поэтому, Магда, ты станешь моей служанкой, — сказал Анхель и улыбнулся.
Точнее, его губы просто неловко дернулись в попытке выполнить непривычное действие.
Его внезапная словоохотливость настораживала. К тому же он крепко взял меня за локоть и потянул за собой.
— Идем, Магда. В моих покоях нужно прибраться.
На мгновение его зрачки сузились и стали крошечными, размером с точку, поставленную на пергаменте.
Анхель обитал наверху, в высокой башне, куда вели бесконечные ступеньки.
— Идем, — подгонял он меня, едва сдерживая нетерпение. — Скажи, Магда, твоя магия… она же еще не восстановилась?
— Нет, — лаконично ответила я.
Инстинкты кричали, что нельзя идти с ним. Развернуться бы и броситься бежать. Прочь, прочь от морт’аэнов и всех этих чопорных людей в черных нарядах с белыми воротниками. Но вопреки своим предчувствиям, я продолжала подниматься по лестнице.
— Да, будет тяжеловато выполнять работу, но это не повод пасовать перед трудностями, — сказал Анхель.
Комната оказалась светлой, но очень пыльной, тут стоял тот особенный дух, который возникает, если в помещении долго никто не жил.
— Я хочу, чтобы здесь все блестело, — сказал Анхель и вышел.
Я не могла позволить себе даже простеньких бытовых заклинаний, поэтому поискала глазами метлу. Она скромно притулилась в углу.
Чем больше я мела, тем больше становилось пыли. Она поднималась в воздух, лезла в глаза, окутывала всю комнату. Стало совсем невыносимо, а пыль все прибывала. Серое облако выгнало меня на лестницу. Это явно была какая-то вредоносная магия.
И Анхель был тут как тут. Он, словно паук, поджидал меня в углу.
— Да, не больно-то у тебя получилось, такой беспорядок устроила, — сказал он, оттесняя меня обратно в покои.
Глаза слезились, я кашляла, а руку вдруг обожгло огнем. Раздался свист, и я едва успела отскочить. Анхель наступал, сжимая сложенный вдвое ремень. Опять этот безумный взгляд зрачков-точек.
На меня посыпался град ударов, и я оказалась в углу, сжавшись в комок. Боль терзала спину и руки. Я кричала, но от этого удары сыпались все чаще.
Это прекратилось так же внезапно, как и началось.
Он склонился надо мной, ласково убрал выбившуюся прядь за ухо. От этого прикосновения я вздрогнула и отодвинулась.
— Я хочу, чтобы Моран страдал, — прошептал Анхель.
Его дыхание щекотало кожу.
— И ты будешь страдать за него. Я растопчу все, что ему было дорого, и буду делать это медленно. О, Магда, сколько всего интересного нас ждет впереди!
Морт’аэн был безумен и одержим ненавистью. Он даже не понимал, что Моран, находясь в плену у светлых, не узнает, что происходит со мной. От этого стало совсем жутко. Я сжала зубы, чтобы не закричать от боли и отчаяния.
— Как справедлива иногда бывает судьба, ты не замечала? Я уж думал, что не смогу отплатить по всем счетам, а задолжал я Морану прилично. И тут ты свалилась на наши головы.
Воздух разорвал свист, я дернулась, но ремень опустился на доски, взметнув облачко пыли.
— Моран не может знать, что здесь происходит. — Я все-таки озвучила очевидное.
Анхель рассмеялся.
— Ты ошибаешься, он узнает, я об этом позабочусь. Я покажу тебе, как сильно можно кого-то ненавидеть, — продолжал он шептать. — Ты возненавидишь Морана. Посмотрим, как скоро испарится твоя преданность к нему и когда ты начнешь пресмыкаться передо мной и ползать на коленях. Все твои желания исчезнут, и останется только одно: угодить мне. А знаешь, что будет в конце?
Я мотнула головой, хотя понимала, что ничего. Если мне не удастся вырваться, то в конце будет только смерть.
— В конце ты приведешь меня в замок Темной пленницы. Сделаешь это добровольно, без принуждения, чтобы темная развалина показалась. — Он придвинулся совсем близко. — И я убью рабское отродье, его выблюдка. Земли Морана станут моими, а я позабочусь о том, чтобы обратить всех в истинную веру.
— Никогда, — процедила я. — Никогда.
Анхель похлопал меня по плечу.
— О, ты не так заговоришь. Поверь, я знаю. Это пока у тебя есть надежда и ты думаешь, что я просто свихнувшийся темный маг. Но со временем ты все поймешь. Да будет уже поздно.
Анхель ткнул пальцем в браслет из кристаллов на моем запястье.
— Кстати, это я приказал вернуть тебе камни. Чтобы ты смотрела на них и понимала, как близка свобода, но недостижима.
Он замолчал, дожидаясь ответа, но я так и не проронила ни слова. Тогда он снова ушел, на прощание бросив:
— Ты не закончила с покоями. Я по-прежнему хочу, чтобы все сияло.
Я даже не попыталась убрать проклятую пыль. Я запретила себе бояться и плакать. Страх только усиливает боль. А мне нужно держаться ради Варрена и Морана.
Почему Анхель сказал, что Моран будет чувствовать мои страдания? Я попыталась мысленно коснуться его. Хотелось услышать его голос, который скажет, что все будет хорошо, что он все вспомнил и теперь освободится, чтобы спасти меня.
Я собрала всю любовь, которая была во мне, и разделила пополам, мысленно посылая ее сыну и мужу. Во мне не осталось ни капли любви, зато я позволила ненависти захлестнуть себя. И как ни странно, вместе с ненавистью пришла магия. В сердце шевельнулась, пустила ядовитые корни очень темная сила.
Анхель приходил еще один раз. Он снова избил меня, но на этот раз воздержался от длинных речей. Лишь повторял:
— Твой драгоценный Моран не вырвется и не освободит тебя. Не вырвется… не освободит, не вырвется.
Ему вторил свист ремня.
Я сносила побои с яростным, молчаливым остервенением, взращивая ненависть.
— Если желаешь, можешь спуститься на праздник в честь последнего похода. Будут танцы.
Я желала, чтобы он сгорел вместе с этим замком.
— Нет? Ну как знаешь. Надумаешь прогуляться — я найду тебя, — пригрозил он и ушел, беззаботно насвистывая.
Я прикрыла глаза и сосредоточилась на этом ощущении. Нет, я не доставлю Анхелю удовольствия загнать меня в болотные топи, а после притащить обратно в замок измученной и обессиленной.
Нужно притвориться, что смирилась, а после того, как силы вернутся, найти подходящее проклятие.
Ненависть и боль, боль и ненависть сплетались в груди, точно клубки ядовитых змей. Но главное, это питало магию, которая с каждым мгновением становилась все сильнее.
* * *
Анхель держал меня в башне три дня. Я отрешилась от всего происходящего, словно наблюдала со стороны, замкнулась и механически выполняла его приказы. Смотрела в пол, не поднимала глаз, чтобы он не увидел отблески того огня, что горел внутри меня.
О, никто не умеет казаться такой слабой и покорной, как я. Маг ожидал, что я буду плакать и умолять, — я плакала и умоляла.
— Я думал, в тебе больше силы. Признаться, я
