том, где я нахожусь.
Найдя только ещё больше мужских вещей, я остаюсь в том же — в ночной рубашке и халате. Спальня украшена картинами кораблей, написанными маслом, и обоями, похожими на само море. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я оборачиваюсь и вижу гигантский портрет королевы с золотистыми локонами. Она смотрит на меня сверху вниз. Первая мысль — она выглядит очень грустной. Вторая — я здесь уже когда-то была.
Выхожу из спальни и попадаю в гостиную. Здесь стоит диван с одеялом, как будто кто-то беспокойно спал на нём прошлой ночью. Поднимаю это одеяло и вдыхаю запах моря. Опускаю взгляд на свои ладони. На них какие-то бледные отметины. Они тянутся по всей длине рук. Я приподнимаю свою ночную рубашку и вижу такие же отметины на груди и животе. Сильнее запахнув халат, выхожу из покоев и врезаюсь в служанку, ожидавшую снаружи.
— Привет, — обращаюсь к ней. — Не подскажешь, чей это дом?
Она несколько раз моргает оленьими глазами.
— Вы очнулись!
И убегает, я бросаюсь следом.
— Стой! Подожди!
Картинка перед глазами пульсирует. Что-то знакомое. Что-то такое я уже видела. Я как будто проживаю воспоминание из другой жизни. Моё дыхание тяжелеет, а кости похожи на полые тростинки, которые вот-вот треснут.
— Пожалуйста, — кричу я. — Я едва стою на ногах!
Бёдра сводит судорогой, когда я добираюсь до подножия лестницы. Так, одной тайной стало меньше: я во дворце. Слуги и леди в красивых платьях пялятся на меня. Я внезапно осознаю, что почти голая под этим халатом. Во дворце, наверное, так не принято. Переведя дух, я следую за девушкой с каштановыми волосами через сад с высокими кустами. «Живая изгородь из кипариса», — всплывает в голове. Приятный ветерок доносит аромат сирени и истошные крики служанки.
— Она здесь! Она… она…
— Успокойся, — раздаётся приятный голос.
Выйдя на небольшую полянку, я вижу убежавшую от меня служанку. Возможно, я здесь кто-то вроде пленницы. Она, очевидно, спешила предупредить кого-то обо мне. Двое парней примерно одного роста и телосложения стоят в саду у статуи плачущего ангела. При виде меня на их лицах застывает шок. Я отмечаю их дорогие одежды из шёлка и парчи. Пячусь. Мой вид определённо не соответствует придворному этикету.
Темноволосый парень расплывается в широкой улыбке. Его непослушные тёмные волосы завязаны на затылке, открывая пугающий шрам на месте уха. У него лёгкая щетина, загорелая кожа и глаза медового цвета. Второй, тот, что с золотыми волосами, выглядит так, будто увидел призрака. К его зелёно-голубым глазам подступают слёзы. Он тянется к моей руке, я отскакиваю.
— Рен, — произносит темноволосый.
— Вы знаете меня? — спрашиваю я.
В глазах мелькает осознание. Он вздыхает и протягивает руку.
— Я Андрес, но можешь звать меня Дез.
— Приятно познакомиться, Дез. Не подскажешь, где я нахожусь? — Я разворачиваюсь к златовласому парню, который продолжает молчать. — А ты кто? Я только очнулась, жутко хочу есть. Я… Я не уверена, что могу здесь находиться. Я не помню, как сюда попала и какой сегодня день.
Дез улыбается и говорит:
— Сегодня десятый день приманокте. А ты наша гостья, и, конечно, у тебя есть полное право здесь находиться.
— Ох, — облегчённо вздыхаю я. — Это хорошо.
Дез хлопает своего спутника по спине и шипит:
— Не будь таким грубым, братец.
— Я Кас, — произносит тот, откашливаясь. — Я здесь живу.
Дез издаёт разочарованный стон, а затем даёт указания служанке. Кас же незаметно удаляется и уходит дальше в сад. От Деза я узнаю, что пробыла в забытьи две недели, но он не говорит мне о том, что это была за болезнь и откуда я вообще знакома с ним и его братом. Он заверяет меня, что еду принесут в те покои, где я спала, а заодно подготовят ванну. Обещает, что скоро станет понятнее, но не уточняет, как скоро. В общем, на обратном пути я чувствую себя так, будто это всё происходит не со мной, а он просто перепутал меня с другой девушкой.
Пока я жду еду и ванну, осматриваю комнаты в своих покоях. Прекрасная мебель из добротного дерева украшена драгоценными металлами и редкими камнями. Но больше всего моё внимание привлекает кое-что маленькое на прикроватном столике. Альфаро. Медный корпус с бирюзовыми вкраплениями и дюжиной отверстий. Внутри — огрызок свечи. Я зажигаю его, закрываю шторы и смотрю, как созвездия озаряют потолок.
Мысли утекают к двум молодым парнями из сада. Они знали меня. Я знала их. Но я никак не могу их вспомнить. Как и вообще что-либо, что было до моего пробуждения.
«Я Кас, — сказал он. — Я здесь живу».
Я смотрю на мерцание звёзд на потолке, постепенно погружаясь в сон. Закрыв глаза, я чувствую, как ослабевает натяжение. Словно нить разматывается всё больше и больше.
Вижу мальчика в грязной одежде. У него яркие глаза цвета морской волны.
— Кто ты? — спрашиваю я.
— Я Кас, — говорит он. — Я здесь живу.
— А я Рената Конвида. Я тоже здесь живу.
И тут я всё вспоминаю. От и до.
Я Рената Конвида, и я точно знаю, кто я такая. Я в Андалусии, столице Пуэрто-Леонеса.
Бросаюсь к шторам и открываю большие окна. Чувствую лунный свет на моей узорчатой коже и слышу городской шум. Где-то там играет музыка, разносятся крики из таверн и постоялых домов, на рынке торгуются покупатели, а затем у самых ворот кто-то начинает ругаться и разбивает бутылку. Я смотрю, как солдаты разнимают дерущихся, и всё возвращается на круги своя.
Мне хочется выйти туда, но страх сковывает внутренности и заставляет оставаться внутри. А вдруг ничего не поменялось? А вдруг поменялось всё? Может, это мой шанс получить то, чего я всегда хотела, — возможность начать с самого начала.
После возвращения воспоминаний я два дня ни с кем не разговариваю, оставаясь в покоях (теперь я вспомнила) Кастиана. Я уже проникала сюда однажды, но сейчас эти комнаты воспринимаются иначе. Я жду, когда он или Дез придут ко мне, но они держат дистанцию. Единственная, кто ко мне приходит, это та застенчивая служанка. Она приносит подносы с едой три раза в день и набирает ванну. Одеяло на диване подсказывает, что Кас спал там, пока я была без сознания. Я забираю одеяло с собой, вдыхаю запах натуральной кожи и соли и засыпаю.
Я сплю так много, что уже тошнит от этого.
На третий день ко мне приходят гости. Лео и Нурия.
Нервничая перед встречей, я притворяюсь, что всё ещё
