Это сражение главным образом походило на завершающий удар по умирающему человеку. А до этого, враг выжег их земли и обесплодил. Возник голод, и не было никакого спасения, когда разразилась чума.
— Рос, — сказала она нежно. Он перевел свой взгляд на нее. В этот момент ее глаза были такими пленительными на ее лице, так напоминавшем эльфийское, такими чистыми и ясными… — Давай заключим договор, между тобой и мной.
Не встречая сопротивления, она развела его ноги, чтобы встать между ними на колени. — Давай поклянемся, что не станем причинять друг другу боль в этой комнате. — Она оттесняла его назад до тех пор, пока он полностью не лег на валик. Что она задумала?
После того, как Рос быстро кивнул в знак согласия, она одарила его теплой улыбкой, заставившей его почувствовать себя так, будто его каким-то образом похвалили. Ее влажные волосы струились по его ногам, тыльной стороной руки, она перекинула их на одну сторону, обнажив свою соблазнительную шею. Порыв присущего только ее волосам аромата одурманил его, как наркотик. Сладкий и утонченный, точно такой же, как и у ее кожи. Если она так пахла, то он не мог себе даже вообразить, какой она была бы на вкус. Он мечтал, чтобы она обнажилась, предлагая ему себя.
— Рос, какой стыд, — прошептала Мист чувственным голосом, — Но, кажется, я поймала тебя уставившимся на мою шею.
— Ты права, — признал он, почему-то не чувствуя никакого стыда, от того, что обдумывал наиболее тяжкое преступление в своей фракции.
Она легонько провела кончиками пальцев по своей коже.
— Испытываешь искушение испробовать меня?
Ужасно.
Он задался вопросом, сколько раз Иво обладал ею и внезапно, всем своим нутром ощутил какое-то, ранее не испытываемое, чувство.
— Мы не пьем от живых существ. Именно так мы и получили свое имя. — Такова была клятва, договор между ними. Ранее, Рос никогда не пробовал плоти, когда пил. Но, с другой стороны, пока не встретил ее, он также не испытывал ни малейшего желания испытать это.
— Почему?
— Чтобы не чувствовать соблазна убивать, — сказал он, выдавая ей официальную версию, которая несомненно была правдива, но вся правда — куда сложнее, и они старались сохранить в тайне те детали, которые им удалось узнать. Живая кровь, кровь, не отделенная от ее источника, приносила с собой побочные эффекты. Испив ее, вампир испытывал муки, погрузившись в воспоминания своей жертвы. Кристоф полагал, что именно эти воспоминания и сводили рожденных вампиров с ума и навсегда окрашивали их глаза в красный цвет. Они пришли к выводу, что единственный путь избежать этого состоял в том, чтобы пить уже мертвую кровь, избегая греха… и всего того, что он за собой несет.
— Что, если бы ты выпил от бессмертного, которого невозможно убить таким образом? — спросила она, ее слова снова звучали успокаивающе. Казалось, Рос был не в состоянии оторвать от нее глаз.
Коварный вопрос, на который невозможно ответить, скрыв, что у бессмертного было бы слишком много мучительных воспоминаний, во много раз больше, чем у смертного. Он ответил на ее вопрос своим.
— Ты хочешь, чтобы я отведал твою плоть, существо? — Даже сама мысль об этом заставила его слова звучать резко, а клыки болеть.
Когда на ее лице появился игривый взгляд, он испугался, что она ответит да, и раскусит его блеф. Что ему тогда делать?
— Как-нибудь в другой раз, — ответила она, улыбнувшись. Затем, к его потрясению, устроившись между его ногами, она прижалась лицом к его обнаженному торсу, обвив своими бледными, изящными руками его бедро.
— Я так и не задал своих вопросов, — сказал он, уставившись в потолок и стараясь казаться равнодушным к тому, что происходило. Он уже многое повидал в своей жизни, но эта женщина приводила его в замешательство.
— У нас ведь есть уйма времени для этого, разве нет?
Рос представил себе, как она прижалась своими губами к шраму внизу его живота… и медленно лизнула. Он моментально напрягся, процедив — По крайней мере, скажи мне свое имя, существо.
— Мист, — прошептала она и сразу же заснула.
Мист. Как подходяще, что ее назвали в честь чего-то непостижимого и таинственного.
Уже прошло много времени, а он все еще никак не мог прийти в себя. Во сне, его маленькая язычница вцепилась в его ногу своими розовыми коготками. А они действительно были коготками, острыми и загнутыми, однако в то же время изящными. Он не обращал внимания на боль, так как это было мелочью по сравнению со странным удовлетворением от мысли, что она вцепилась в него, потому что так ей было удобнее.
Рос наслаждался, просто лежа с ней и ничего не делая, наблюдая, как ее волосы, высыхая, превращались в крупные, блестящие красные локоны, рассыпавшиеся по его груди. Столетиями их армия была постоянно на марше[7], скрываясь в полумраке северных стран, обычно в изнурительных условиях и держа в секрете свою растущую численность. Все их существование после обращения сводилось к войне, к одному этому сражению, с одной единственной целью… победить.
Поднеся к своему лицу ее локон, он провел им по губам. Такой же мягкий, как и ее безупречная кожа. Если до завтрашней ночи она не сообщит ему никакой информации (а он почему-то знал, что добровольно она этого не сделает), хватит ли у него духу — поранить хлыстом ее нежную кожу, чтобы выведать нужные сведения? После того, как Мист так доверчиво к нему прижалась? Сможет ли он сломать хоть одну из ее хрупких косточек и выдержать наполненный болью взгляд ее зеленых глаз? Если бы она действительно была его Невестой, ему бы не пришлось причинять ей вреда. Сама мысль об этом была бы недопустима. Целью всей его жизни была бы ее защита.
Рос провел тыльной стороной пальцев вдоль ее шелковистой щеки, ощущая, как ее легкое, частое дыхание согревает его живот. Он действительно никогда в своей жизни не чувствовал укола зависти, никогда не завидовал другим мужчинам кроме тех, которые наслаждались мирной жизнью на своей земле. Он был рожден в богатой аристократической семье, и удача сопутствовала ему почти до самого конца его смертной жизни. Завидовать — означало испытывать в чем-то недостаток.
Так почему же ему хотелось уничтожить любого вампира, которого она могла бы пробудить к жизни?
Куда же, черт возьми, мог запропаститься мой ненаглядный военачальник?
Мист резко выпрямилась на кровати, окончательно проснувшись. Это был ее первый полноценный сон, которым она смогла насладиться с тех пор, как Орда захватила ее четыре ночи назад. Она была одна в постели. В ногах кровати аккуратно лежала ее выстиранная одежда. Мысль о Росе, и то, что он укрыл ее одеялом, заставила ее улыбнуться.
