Я приступила к новому портрету, когда раздался стук в дверь. Я вздрогнула. Патти просунула голову в студию.
— Я же сказала, что мы ужинаем в семь, Роуз. — Она выразительно посмотрела на часы, висевшие над аквариумом с рыбками. Странно, что я до сих пор не обратила на них внимания.
— Конечно, — сказала я, нехотя откладывая рисунки. — Я уже иду.
Я подошла к раковине и вымыла перепачканные углем руки. Большие угольные глаза Ксавьера смотрели мне вслед, когда я выходила из комнаты.
Это наш первый, ознакомительный сеанс, — сказала мне психолог. — Постараемся немножко узнать друг друга. Твои приемные родители рассказывали тебе обо мне?
Я помотала головой.
— Нет. Мне просто сообщили, что я записана на прием.
— Ах, вот как. — Доктор Биджа посмотрела на свой ноутскрин и несколько раз дотронулась до него пальцем. Я до сих пор не могла освоить свой ноутскрин. Компьютеры с сенсорными экранами были мне хорошо знакомы, но эти карманные гаджеты, похожие на обычную тетрадку, оказались для меня новинкой. Конечно, здорово, что компьютеры теперь можно было запросто разбрасывать по комнате, засовывать под груды книг и даже случайно садиться на них, не боясь испортить, и при этом они продолжали исправно служить для выхода в Сеть и приготовления уроков, но все-таки ноутскрины не были настоящими тетрадками. По крайней мере, так мне казалось.
Мой психолог оказался дамой за сорок, с густыми темными волосами, уже начавшими седеть на висках, и смуглой кожей, оттененной светлым льном дорогого брючного костюма. Ее звали Мина Биджа. «Мии-на Биии-джа» — так сказал мне Барри. Он сам привез меня сюда, в одно из нескольких сотен новых зданий, выросших в Юнирайоне за шестьдесят два года моего стазиса. Я не хотела ходить к психологу, но Барри сказал, что это нужно исключительно для того, чтобы помочь мне поскорее освоиться. Лично мне казалось, что Гиллрой просто хотел шпионить за мной через психолога, но я была не в том положении, чтобы возражать.
— Значит, ты у нас Розалинда. Скажи, как тебя лучше называть — Роуз или как-то иначе?
— Роуз нормально, — сказала я, слегка удивившись этому вопросу. Гиллрой до сих пор величал меня полным именем — Розалинда, как будто я влипла в какую-то неприятность.
— Можешь называть меня Мина, — предложила доктор Биджа. Я прищурилась. Она производила впечатление весьма консервативной особы, не склонной выходить за рамки принятых условностей. Впрочем, Гиллрой тоже просил называть его Реджи. Возможно, в последние шестьдесят лет нравы опять вернулись к большей неформальности. — Тебя направил ко мне мистер Гиллрой, не так ли? — продолжала психолог.
— Наверное.
— Разумеется, я видела тебя в новостях около месяца тому назад. Ты когда-нибудь раньше посещала психолога?
Я покачала головой.
— Нет. У меня был только физиотерапевт. Правда, когда мне было тринадцать, я один раз ходила на сеанс вместе с мамой. Но это было нужно маме, а не мне.
— Значит, я твой первый психолог? — спросила доктор Биджа и усмехнулась с подкупающей самоиронией. Я слегка расслабилась. — Ладно, в таком случае, чтобы внести окончательную ясность, я должна тебе сказать, что работаю на ЮниКорп, в Юнишколе. — Я еще раз обвела глазами ее кабинет. Честно говоря, до сих пор я даже не догадывалась, что сижу в кабинете школьного психолога. — Насколько я понимаю, ты очень скоро начнешь посещать занятия?
— С понедельника, — подтвердила я.
— Так быстро? Должно быть, тебе немного страшно.
— Не страшнее, чем обычно, — пожала плечами я.
Она озабоченно посмотрела на меня.
— Конечно, ведь ты до сих пор находишься в шоке.
Я смущенно поежилась.
— Знаете, мне бы не хотелось об этом говорить.
— Конечно. Я так и поняла. А теперь еще один важный момент. Ты должна знать, что, несмотря на то, я получаю зарплату в ЮниКорп, врачебная клятва и закон обязывают меня к сохранению строгой конфиденциальности. Ни ЮниКорп, ни мистер Гиллрой, ни школьная администрация не имеют никакого доступа к моим записям. Все, что ты захочешь мне сказать, будет храниться в строжайшей тайне, и все записи, которые я делаю во время нашего общения, будут находиться исключительно в моем распоряжении.
Я кивнула. Насколько я могла судить, это было довольно стандартным соглашением. Я раньше никогда не имела дела с психологами, но любой человек, вхожий в круг ЮниКорповской элиты, имел маломальское представление об их деятельности. Похоже, контроль над миром пробуждает у великих людей острое желание обсудить свои проблемы с психологом.
— Итак, что ты знаешь о Юнишколе?
Я снова помотала головой:
— Ничего.
Кивнув, доктор Биджа сняла с одной из полок брошюрку и протянула мне:
— Если ты собираешься у нас учиться, я обязана вручить тебе наш пресс-релиз, так что изучай! Юнишкола — это частная средняя школа самого высокого и, по известному совпадению, самого дорогого уровня. Сюда прилетают учиться молодые люди со всей солнечной системы. В Юнишколе учатся как пансионеры, так и приходящие ученики. Пансионеров у нас около шестидесяти процентов. Что касается приходящих учеников, к каким будешь относиться ты, то это в основном дети высокопоставленных сотрудников ЮниКорп. Ты уже заметила, что практически все жители Юни-района работают на ЮниКорп?
— Мои родители участвовали в основании этого поселения, — напомнила я. — Они с самого начала имели это в виду.
Юнирайон на самом деле был настоящим небольшим городком, включавшим в себя жилой комплекс Юникорн и множество других, более дешевых домов и кондоминиумов, населенных сотрудниками среднего и низшего звена ЮниКорп. Все жители Юнирайона либо сами работали на ЮниКорп, либо обслуживали людей, работавших на корпорацию. Через шестьдесят лет после смерти своих родителей я пожинала плоды их дальновидности. Юнирайон был идеально спланированной средой обитания. Здесь не было нищеты и насилия, за порядком неусыпно следила Юнирайонная полиция — само собой, нанятая, оплаченная и подчинявшаяся ЮниКорп. Перед тем как я в последний раз погрузилась в стазис, Юнирайон только-только закладывался. Это было очень удобно маме и папе — они могли пешком дойти до Юни-Билдинга, где располагались главные офисы корпорации. Это, конечно, не означает, что мои родители куда-то ходили пешком. В отличие от них, мне приходилось регулярно таскаться в город, чтобы посещать ту или иную школу. В то время в Юнирайоне не было учебных заведений для детей элиты. Теперь, помимо нескольких начальных школ, появилась Юнишкола для старшеклассников, а также Юнирайонная школа для детей — я честно старалась придумать синоним к словосочетанию «корпоративная пехота», но у меня ничего не получилось — короче говоря, для детей, чьи родители не принадлежали к верхушке ЮниКорп.
