При каждой производственной базе, школах или университетах, строились общежития для людей, что лишились крыши над головой из-за войны. Королева обещала людям, что со временем, будут строиться дома, но пока королевство не имело средств дать всем жилье. Ей нужно было выбирать или возрождать страну из застоя или строить жилье.
В своем дворце, в провинции Овернь, королева обосновала свою резиденцию, где проводились собрания, приемы чиновников и дипломатов. Ольга возглавляла администрацию королевства, Лорена возглавляла армию, Маэлз был назначен главой отряда доставки необходимых ресурсов с других планет, а также дипломатом, посланником королевы Мидгарда.
Ирена целыми днями напролет, была погружена в работу по возрождению своего королевства. Она почти не спала, проводила все время составляя новые планы на будущее, пытаясь их осуществить. Энтони все это время был рядом, ни на день, не покидая ее, помогая советами и мудрыми наставлениями. Его сердце радовалось, что она наконец-то ожила, преодолела свою боль, заменив ее работой.
Пытаясь не думать о своей боли, что возвращалась к ней, когда она останавливалась, Ирена погружалась в работу. Однако иногда, когда терпеть было невыносимо, она убегала от всего мира и пряталась в своем маленьком мирке, у себя в библиотеке, где висел портрет Джо. Долгими бессонными ночами, она проводила у картины, вглядываясь в милые ее сердцу черты любимого, стараясь заглушить боль спиртным, что не действовал на ее организм из-за вставленного контролирующего чипа. Бутылку за бутылкой, она опустошала, пытаясь забыться, окунувшись в туманный мир опьянения. Из-за изрядного количества выпитого спиртного, чип ослабил свое действие и она, наконец, стала пьянеть. Днем королева, вновь погружалась в работу, немилосердно загружая себя, чтобы не думать о нем. Иногда силы ее покидали, и она валилась с ног, погружаясь в сладкое забытье. Каждую ночь ей снился Джо и, на утро она просыпалась с мокрыми от слез глазами. Ей снилось, что Джо постепенно отдаляется от нее, скрывшись за туманной пеленой, а она все бежала за ним, погружаясь в туман и, звала его, бесконечно выкрикивая его имя.
Бывали дни, когда она заходила в детскую и, молча сидела подле детей, наблюдая за их играми. Арно с каждым днем все больше становился похожим на своего отца. Ирена с болью в сердце глядела на малыша. Ей было трудно приходить к детям, видеть в мальчиках, родные черты лица Джо.
Время шло и постепенно былые города возрождались, врезаясь верхушками в небеса, новыми небоскребами. Земля постепенно возрождалась. Люди избавились от скрытого в сердцах страха, опасения новой атаки вражеских войск. Серые унылые тени сменились на живые, полные оптимизма и надежды лица. Люди понемногу забывали ужасы войны. Города зажили своим прежним ритмом, шумя непрерывным движением, бесконечным потоком людей. На лицах детей появились веселые улыбки, слышался звонкий смех играющих беззаботно детей. Поселки кипели работой, насыщенной повседневным трудом. Жизнь шла своим непрерывным ритмом.
— Тебе бы следовало немного отдохнуть. Так ты себя вскоре истощишь.
Раздался властный голос за ее спиной.
Ирена обернулась, увидев вошедшую в кабинет Джулию. За прошедший год они сблизились. Обе женщины объединенные общим горем, позабыли былые обиды и теперь, понимали друг друга с полуслова. Ирена была благодарна Джулии за поддержку и заботу за детьми. Бывали дни, когда они вдвоем прогуливались по саду, болтая ни о чем, а иногда просто молчали.
Вот и сегодня Джулия зашла к ней, чтобы вытянуть Ирену из душного кабинета. Ирена устало улыбнулась старой женщине.
— Столько дел. Не знаю даже, когда все успею сделать?
— О, дела-дела. Ты погрязла в них с головой. Нужно иногда думать и о себе. Поднимайся, идем прогуляемся в саду, — сказала Джулия, строгим тоном не позволяющим ей возражать.
Ирена примирительно улыбнулась. Неохотно поднявшись с кресла, она последовала за герцогиней. Они медленно шагали по залитому солнцем саду, вдыхая опьяняюще сладкое благоухание роз.
— Даже не знаю, что было хуже, твое затворничество в страданиях или затворничество в работе. Ты молодая красивая женщина, у тебя все еще впереди, не стоит ставить на себе крест, подумай о своем счастье, — строго пробормотала Джулия.
Ирена привыкла, что Джулия всегда разговаривала строгим надменным тоном. Это не было показателем того, что она сердилась, нет просто за свою трудную жизнь, герцогиня приобрела привычку общаться на повышенных тонах. Познав герцогиню поближе, Ирена воспринимала ее тон и грубые прямые высказывания, как должное.
— Не стоит вновь начинать эту неприятную мне тему. Вы прекрасно знаете, что я по прежнему люблю Джо. И даже то, что его не вернешь, никоим образом не влияет на мои чувства. Он был единственным и останется таким навеки. Ни один мужчина не сможет заменить мне моего Джо. Я благодарна судьбе за то, что она подарила мне его, хоть и на короткий миг. И ни о чем не сожалею.
Джулия тяжело вздохнула. Ее сердце разрывалось от боли, глядя на страдания бедной девочки. Как она могла прежде сомневаться в ее чувствах к своему внуку? Почему была слепа, не желая видеть истины? Однако время не вернешь вспять и теперь она пыталась загладить свою вину перед этой девочкой.
— Я виновата перед тобой, прости меня за прошлые обиды, я хочу исправить все. Мое время неумолимо близится к концу и перед уходом, я хочу увидеть тебя счастливой. Не отвергай любовь Энтони. Позволь ему сделать тебя счастливой…
— Что вы такое говорите? — оборвала герцогиню резко Ирена. — Вы же бабушка Джо. Как вы смеете мне предлагать подобное? Я никогда не предам Джо.
— Не гневайся на меня. Прошло уже полтора года, тебе пора снять траур. Сколько можно ходить, как блеклая тень, закутанная в черное? — упорно настаивала герцогиня.
— Нет. Я не сниму траура. Внешний облик символизирует мое внутреннее состояние и повторяю, раз и навсегда, забудьте и думать о том, что я, когда либо, забуду Джо, — гневно прокричала Ирена, отвернувшись от Джулии.
— Я не прошу тебя забывать его. Я хочу, чтобы ты смогла начать все снова, познать счастье с другим.
— Нет. Прекратите, — оборвала ее Ирена и, резко развернувшись, быстро зашагала прочь, оставляя герцогиню наедине.
Джулия с негодованием фыркнула. Иногда упрямство этой девчонки выводило ее из себя. Она не желала и слушать разумные доводы. Она была упряма как ослица и тверда в своем решение как камень. Почти, как и ее внук. Джулия осеклась.
— «Почти как ее внук», — молниеносно проносилось в ее голове.
О, как же они похожи. Наверное, поэтому она так сильно привязалась к Ирене, потому, что она напоминала ей дорогого Джо.
