Если бы драматург Островский искал актера для любой из своих пьес, то он заангажировал бы этого колоритного типа в ту же секунду, как увидел, зуб даю! Ибо он был солиден и толст, в оранжевой атласной рубашке навыпуск и черной кожаной жилетке. Волосы подстрижены в кружок и гладко причесаны. И бакенбарды густые и пышные. Я от них глаз оторвать не могла и, кажется, даже рот открыла от восторга, но Кир весьма неделикатно ткнул меня пальцем в бок и поклонился.
Ого! Этот живописный дядька, что, получается, и есть их королевское величество. А я тут на него глазею, как баран на новые ворота… Я торопливо изобразила реверанс, и венценосный толстяк растянул блестящие жирные губы в благожелательной улыбке.
— Так это и есть твоя таинственная гостья?
— Да, ваше величество, — Кир кивнул, а я еще раз присела.
— Ну, рассказывай, — и он уставился на меня.
Я слегка струхнула, потому что глаза у него были, мягко говоря, пугающие: черные, холодные и мертвые, как у жуткого японского мальчика из какого-то давнего ужастика.
— Я на самом деле не совсем понимаю, что произошло, ваше величество… Я вечером заснула у себя дома, а утром проснулась вот у него, — кивок на Кира.
— А потом куда пропала?
— Да я в обморок упала, а не пропала, — пробормотала я, а Кир что-то промычал сдавленно за моей спиной, и я удивленно на него посмотрела.
— Она мышки испугалась, ваше величество, — совершенно неожиданно соврал мой вымышленный персонаж и попытался взглядом послать мне какую-то мысль.
Король кивнул, а я решила продолжить, но Кир меня еще раз перебил и закончил вместо меня и совершенно не то, что я собиралась произнести:
— Я потом нашел ее по зеркальному отражению. И уже утром вернул назад.
Все интереснее и интереснее. А вот пятнадцать минут назад у себя в спальне, про правду и только правду, кто говорил? Молчу и только глазами хлопаю, а Кир шлет яростные флюиды. Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд с короля на окно за его спиной.
Перевожу взгляд и каменею, застываю молчаливым изваянием и, кажется, даже забываю вдохнуть. Потому что в окно снаружи смотрит черный дракон. На его морде широкая золотая полоса, шипы и глаза. Не черные, как мне вчера — вчера? Это только вчера было? — показалось, а изумрудные, точно такие же, как у…
Не успеваю додумать, потому что король тянется за какой-то пироженкой, я бросаю на Кира испуганный взгляд, а тот только палец к губам прижимает. И взгляд бешеный. И кулаком дракону грозит. Кулаком. ДРАКОНУ!! У меня от удивления, наверное, глаза в два раза увеличились, потому что их величество, отведав сладенького, поймали мой безумный взгляд, уставились на искрящегося весельем ящера и поинтересовались:
— Куда ты смотришь?
Он издевается? Не похоже…
— В окно.
— И что там?
Не издевается. Неужели не видит? Все-таки шизофрения?
— Лето, — я пожала плечами, — птички летают.
Король встал и, не отрывая от меня подозрительного взгляда, прошел к окну.
— Птички?
Он сейчас стоял прямо напротив дракона. И он его не видел.
— Ну, ладно, пусть… — их величество отвернулись от окна и обратили свое внимание на мою скромную персону, а я услышала, как Кир за моей спиной шумно вздохнул. Убью его! Что здесь происходит?
— Ну, что же, раз Кир тебе уже все объяснил, — я возмущенно открыла рот, и сразу получила еще один толчок в спину, — можешь приступать к свои обязанностям…
Обязанностям?
— От своего права, как я понимаю, ты не собираешься отказываться? — это уже Киру.
— Я пока еще в своем уме.
— И даже в пользу короля?
О чем они говорят? Чувствую, что левый глаз начинает нервно дергаться. А их величество липко посмотрели на мою шелковую рубашечку, и я трусливо подумала об оставленном в спальне Кира одеяле. Хотя от такого взгляда за одеялком-то не спрячешься…
Кир ничего не ответил и только голову упрямо наклонил и добавил:
— Полагаю, уже поздно что-то менять.
— Даже так? — король заложил руки за спину, отчего его живот основательно выдвинулся вперед. — Ну, что ж, кто я такой, чтобы спорить с традициями. Договор предков — это мило, но озаботься, прошу, соблюдением всех обычаев. И про браслеты не забудь. — В первую очередь.
— И вопрос проживания…
— Я уже распорядился перенести мои вещи в семейное крыло замка. Кристина в совершеннейшем восторге.
Король жевал губы и смотрел на нас недовольно. А мне, откровенно говоря, было плевать на его недовольство. Я просто кипела от негодования. Что здесь происходит?! Чувствую себя трехлеткой, присутствующей на семейном совете.
— Свободны! — король неожиданно махнул рукой и отвернулся. А Кир схватил меня в охапку и едва ли не бегом выскочил из цветочно-кондитерской комнаты.
Глава третья, в которой находятся ответы
То-то, у меня такое ощущение, что мы больше не в Канзасе…
Дороти «Волшебник страны Оз»
Библиотека выглядела как воплощение всех моих мечтаний и даже больше. Светлая, огромная, с широкими подоконниками, мягкими креслами и камином. И стеллажами, уходящими бесконечными лестницами к потолку, бездонному, как небо. И полками, плотно уставленными пузатыми томиками. И пахло типографской краской, бумагой и пылью — библиотекой.
Я пряталась за тяжелой шторой на одном из подоконников. В теории, я скрывалась от Кира, потому что злость на него была сильнее меня. Потому что очень хотелось его ударить. И заплакать яростными и безысходными слезами. В теории вина Кира передо мной была бесспорной и очевидной. На практике же получалось, что спрятаться от себя невозможно, а злиться на него у меня нет причин. И все случившееся произошло вообще без чьего-либо вмешательства. Стечение обстоятельств. Судьба.
Кир пытался убедить меня в том, что все замечательно, что мне невероятно повезло, а я чувствовала, что попала в ловушку.
Он стоял за шторой и молчал. И я слышала, как он переминается с ноги на ногу, но выбираться не собиралась.
— Мира… — в сотый, наверное, раз позвал он, а я в сотый же раз промолчала.
— Ну, правда, сказочница, хватит прятаться. Я виноват только в том, что забыл предупредить тебя про дракона. Я извинился же…
Извинился он.
— Прости, сказочница, но ты была вся розовая, и голая, и в моей постели, и так забавно смущалась, и у меня отказали мозги…
Возможно, он считает это извинением, я — нет. Молчу, потому что не знаю, что на это ответить.
— Меня можно понять, — объясняет Кир, не замечая моего недовольства, — я настолько привык к тому, что кроме меня дракона почти никто не видит, что уже и забыл о том, что существуют люди, подобные тебе.
