На двери была прилепленная полицейскими ограничительная лента, но ее сорвали. Я открыла дверь ключом, который прислал нам инспектор О'Даффи вместе с маленьким пакетом вещей, найденных у тела Алины. Квартира пахла точно так же, как пахла дома комната моей сестры, это был запах персиково-сливочных ароматических свечей и любимых духов Алины.
Внутри было темно, жалюзи были опущены. Паб, находящийся внизу, еще не открылся, так что в квартире было тихо, словно в могиле.
Я нащупала выключатель и щелкнула им. Конечно, нам сказали, что квартиру обыскивали, но я была не готова к тому, что увидела. Все покрывал порошок для снятия отпечатков пальцев. Все, что могло разбиться, разбилось: лампы, безделушки, тарелки, даже зеркало, висевшее на экране газового камина. Диван был раскрыт и выпотрошен, подушки разбросаны, книги порваны, книжные полки сломаны, и даже обои были разорваны в нескольких местах. Когда я зашла в гостиную, под моими ногами захрустели CD-диски.
Этот разгром учинили до или после ее смерти? Полиция по этому поводу ничего не говорила. И не ясно, было ли то, что я видела, результатом неконтролируемой ярости убийцы, или же он что-то искал. Может, он искал то, о чем Алина говорила: «нам нужно найти это». Он мог решить, что эта вещь находится у Алины.
Тело моей сестры нашли за много миль отсюда, на замусоренной аллее парка на другом берегу реки Лиффи. Я точно знала, где это. Я знала, что перед отъездом из Ирландии я пройдусь по этой аллее, чтобы навсегда попрощаться с Алиной, но пока что не торопилась с этим. И без того все плохо.
Я закрыла дверь и поспешно спустилась вниз, промчалась по узкой, без окон, лестнице и выскочила в туманную аллею, тянувшуюся за пабом. Я была рада, что у меня есть еще три с половиной недели, чтобы разобраться с делами прежде, чем истечет срок аренды. В следующий раз, когда я приду сюда, я найду то, за чем приходила. В следующий раз я приду сюда с коробками, мусорными пакетами и вооружусь половой щеткой.
В следующий раз я приду сюда, сказала я себе, резко проводя рукавом по мокрой щеке, и смогу не расплакаться.
Остаток утра и добрую половину дождливого дня я провела в интернет-кафе, пытаясь найти что-нибудь о той вещи, которую упоминала Алина – ши-саду. Я воспользовалась всеми возможными поисками. Я запросила «Дживз»[3].
Я запустила контекстный поиск по местным газетам, надеясь на удачу. Проблема была в том, что я не знала, как правильно пишется это слово, не знала, означает ли оно человека, место или вещь, и сколько бы раз я ни прослушивала сообщение, я не была уверена, что правильно понимаю Алину.
Замучившись с первым, я решила поискать второе непонятное слово, то, что упомянула старая женщина вчера вечером – «тваде» или «туаде». С ним мне тоже не повезло.
Несколько часов безуспешного поиска – я еще отправила несколько сообщений, в том числе очень эмоциональное письмо родителям, – я решила заказать себе еще кофе и спросила у двух довольно милых ирландских парней, примерно моего возраста, которые стояли за стойкой, не знают ли они, что такое ши-саду. Они не знали.
– А что насчет тваде? – спросила я, ожидая такого же ответа.
– ТуатаДе? – переспросил темноволосый, произнеся это слово чуть иначе, чем я.
Я кивнула.
– Вчера пожилая женщина в пабе упомянула это слово. Можете подсказать, что это значит?
– Конечно, – он рассмеялся. – Это то, что вы, чертовы американцы, надеетесь найти, приезжая сюда. А вместе с этим и горшочек с золотом, верно, Симус? – Парень ухмыльнулся своему белокурому напарнику, и тот ухмыльнулся в ответ.
– То есть? – осторожно спросила я.
Парень замахал руками, словно маленькими крыльями, и подмигнул.
– Это означает «маленький эльф», девочка.
Маленький эльф. Ага. А как же. Со штампом «Туристка» на лбу я взяла истекающую паром чашку, заплатила за кофе и унесла свои пылающие щеки обратно за столик.
Сумасшедшая старая карга, злобно подумала я, заканчивая интернет-сессию. Если я еще когда-нибудь ее увижу, она услышит о себе много нового и интересного.
Дублин утонул в тумане, и я заблудилась.
Все было бы нормально, если бы день был солнечным. Но туман менял до неузнаваемости даже знакомые места, превращая их в нечто чуждое и зловещее, а поскольку весь город был для меня чужим, то акцент все больше смещался в сторону «зловещего».
Некоторое время я считала, что иду прямо к «Кларин-хаус». Я оставляла за спиной квартал за кварталом, не особо обращая внимание на то, куда иду, и внезапно очутилась на безлюдной улице, которой никогда раньше не видела. Я оказалась одним из трех прохожих, потерянных на мрачной, залитой туманом улице. Я понятия не имела, куда меня занесло. Я была слишком занята мыслями и вполне могла пройти несколько миль.
Тут мне в голову пришло то, что я почему-то посчитала хорошей идеей: я пойду следом за одним из прохожих, и он точно выведет меня к центру города.
Застегивая жакет, чтобы хоть как-то спрятаться от дождя, я направилась к женщине в кремовом плаще и синем шарфе, явно разменявшей шестой десяток лет. Мне пришлось сильно сократить расстояние между нами, чтобы не потерять ее в пелене густого тумана.
Через два квартала женщина начала судорожно прижимать к себе сумку и нервно оглядываться через плечо. Прошло несколько минут, и до меня наконец-то дошло, что ее напугало – я. Я слишком поздно вспомнила о том, что писали путеводители о разгуле преступности в старой части города. В большинстве случаев преступники оказывались невинного вида молодыми людьми обоих полов.
Я попыталась разубедить женщину.
– Я заблудилась! – крикнула я. – Я просто пытаюсь вернуться в мотель. Не могли бы вы помочь мне?
– Прекратите меня преследовать! Оставьте меня в покое! – закричала она в ответ, ускоряя шаг настолько, что полы плаща захлопали за ее спиной.
– Ладно, оставляю. – Я остановилась. Меньше всего на свете мне хотелось преследовать ее, но других прохожих поблизости не наблюдалось, и я нуждалась в своей проводнице. Туман продолжал сгущаться с каждой минутой, а я все еще не знала, где нахожусь.
– Послушайте, мне жаль, что я напугала вас. Вы не могли бы показать мне, где находится Темпл Бар Дистрикт? Пожалуйста! Я американская туристка, и я заблудилась.
Не оборачиваясь и не замедляя шага, женщина неопределенно махнула рукой влево, после чего исчезла за углом, оставив меня в туманном одиночестве.
Я вздохнула. Ну, значит, влево.
Я дошла до угла, повернулась и побрела в указанном направлении. Разглядывая по пути то, что меня окружало, я постепенно ускоряла шаг. Похоже, я забрела в ветхую промышленную зону города. Фасады магазинов и располагавшиеся над ними квартиры выглядели как старые склады, а здания, которые тоже не могли быть ничем иным, как складами, тянулись по обе стороны улицы, их окна были заколочены, а двери провисли в петлях. Тротуар с каждым шагом становился уже, а мусора на нем прибывало и прибывало. Меня начало подташнивать от вони, поднимающейся из канализации. Где-то поблизости наверняка находилась бумажная фабрика, поскольку улица была усыпана рваными листами пористой желтоватой пергаментной бумаги самых разных форматов. Узкие, мрачные переулки были разрисованы указателями в виде стрелок, направленных на доки, в которые если что и привозили, то никак не меньше двадцати лет тому назад.
