— Что ж, кое-что есть.
Мужчина придвинулся и ласково заправил прядь ее волос за ушко.
— Что же это, Единственная? — соблазняюще промурлыкал он.
— Почему на тебе была та футболка, когда ты пришел?
Он явно ожидал или желал услышать не это:
— Футболка? Что за футболка:
— Та самая, с плюшевыми медвежатами. — Девушка захихикала, быстро прикрывая рот ладошкой.
Так, просветление наступило.
— А, рубашка, которую я скопировал с маленького мужчины! Тебе не понравилось? А ведь того мужчину, похоже, все очень любили. Он был в такой рубашке, и многие его гладили и обнимали.
— И ты подумал, что я тоже буду гладить и обнимать тебя? — Ее глаза искрились смехом.
— Ну в общем… — Он довольно застенчиво улыбнулся в ответ.
— А почему ты называешь его «маленький мужчина»?
— Но он такой и есть. Я никогда еще не видел такого крошечного. Вот такой. — Тристан держал руку очень невысоко от пола. — Возможно, это представитель другого вида.
— Да это же был ребенок! Ты что не знаешь, кто такие дети?
Ее собеседник пожал плечами:
— Никогда не видел раньше эту форму жизни.
— Форму жизни? Как в таком случае вы размножаетесь?
— Что ты имеешь в виду?
Он точно не понимает, о чем идет речь.
— Ну… как у вас с продолжением рода?
— Продолжением куда?
Лоис почти совсем вышла из себя:
— Люди вырастают из детей во взрослых. И не говори мне, что всегда был такого роста, как сейчас.
— Конечно, таким я и был! А как же иначе?
— Но как же ты начал… жить?
Тристан выглядел озадаченным. Наконец он ответил:
— Я никогда об этом не думал. Я вспоминаю свое пробуждение, но что был до этого… мне не известно.
— Что такое Пробуждение?
— Это начало существования. Все, что я помню, начинается с этого момента. — Почему же он не задумывался об этом до сих пор. Откуда он происходит? Откуда они все?
— Так значит, детей в твоем мире нет? Как это грустно.
— Нет, никаких детей, о которых ты говоришь.
— Но вы ведь взрослеете?
— Разумеется. Впрочем, Патрульные проходят антивозрастную обработку, чтобы оставаться в оптимально подходящей для службы форме.
Лоис бросила на него быстрый взгляд:
— Так сколько же тебе лет?
— Со времени моего Пробуждения прошло тридцать лет по вашему исчислению.
А ведь он уже тогда был взрослым. Это обескураживало.
— Какова у вас продолжительность жизни?
— При нормальном стечении обстоятельств, если не будет никаких несчастных случаев или катастроф, я проживу еще около семидесяти ваших лет. В моем мире меня считают еще молодым человеком. Но я должен регулярно проходит обработку, иначе буду стареть с обычной скоростью. Если это произойдет, мне придется сложить с себя полномочия Патрульного, а этого я, конечно, не хочу.
— Понимаю. Наверняка, чтобы достичь такого положения, нежно было много тренироваться и упорно работать. Не так-то просто отказаться от такой должности.
— Ты и впрямь понимаешь. Это правда, я хороший Патрульный. Поэтому меня и выбрали. Это дело чести. Для этой работы нужно достичь полного равновесия, совершенства духовных и физических сил. — Он некоторое время колебался, не зная, стоит ли продолжать, и все же добавил: — Но мне кажется, что я не только Патрульный, Лоис Эд.
Девушка посмотрела на него:
— Это я тоже понимаю. — Она прикоснулась к его руке, покоящейся на софе.
Тристан сжал ее ладонь в своей.
Кто-то настойчиво стучал в дверь.
Пока Тристан на кухне пытался освоить премудрость приготовления попкорна, Лоис пошла открывать и была просто шокирована, обнаружив по ту сторону порога Марка.
— Марк! Что ты здесь делаешь? — Она нервно отбросила от лица выбившийся из прически локон, чтобы выиграть время и собраться с духом. Это был мужчина, с которым она провела последних четыре года своей жизни. Тот, кому она подарила свою любовь и невинность. Тот самый, кто сбежал от нее.
— Лоис. Как здорово снова тебя видеть! — Его темно-карие глаза скользили по фигуре девушки с собственническим выражением. — Ты все так же прекрасна. Могу я зайти на несколько минут?
Лоис бросила взгляд через плечо в сторону кухни. Она слышала шипение сковородки на плите, негромкое «ох», затем несколько невнятных слов на чужом языке, подозрительно напоминающих ругательства, после чего начали трещать и лопаться кукурузные зерна.
— Думаю, несколько минут могу тебе уделить, но мне кажется, Марк, нам говорить не о чем.
— Просто выслушай — это все, о чем я прошу. — Умоляюще посмотрел нежданный визитер.
«Хоть он и крыса первостатейная, а выглядит все так же привлекательно», — подумала девушка, впуская посетителя. Просто удивительно, что все мерзости, которые он совершил, не отразились на его лице. Должно быть и у него на чердаке есть особый портрет, который на холсте отражает черты настоящего Марка.
Но только одно она хотела выяснить у этого Дориана Грея компьютерного мира в их последнюю встречу: почему? Почему после четырех лет вместе он сбежал, бросив ее в таких затруднительных, просто ужасных обстоятельствах?
Марк проследовал в гостиную.
Лоис закрыла дверь и не мешкая спросила:
— Почему ты так поступил, Марк?
Марк уже открыл рот, чтобы объяснить, как в комнате появился Тристан с миской, переполненной попкорном. Ее постоялец остановился и с любопытством уставился на незнакомого мужчину. Ответный взгляд Марка был гораздо более враждебным.
— Это еще кто? — Тычок пальцем в сторону Тристана.
Ноздри Тристана слегка расширились, он явно был оскорблен.
— Меня зовут Тристан. И ты должен был спросить меня, если хотел это узнать.
По тому, как сузились его глаза, Лоис поняла, что посланец небес совершенно не одобряет Марка. Она быстро шагнула между мужчинами. Меньше всего сейчас ей нужен был скандал. Покрасневшие уши Марка были верным знаком: ей следовало немедленно что-то придумать, чтобы разрядить обстановку.
— Тристан — мой… дальний родственник. Он помогает мне наладить бизнес. — Девушка со значением посмотрела на Марка. — После того, как ты устранился. — Сработало. Марк отвернулся, уязвленный прямым напоминанием о его прискорбном поведении.
— Ну что ж. — Марк подошел к Тристану, протягивая руку для традиционного приветствия.
Тот свысока посмотрел на предложенную ему длань, затем взглянул в глаза хозяину длани и изучал его несколько минут. Казалось, вокруг от напряжения дрожал воздух.
Тристан решил проигнорировать этот жест притворного дружелюбия и, отвернувшись от докучливого незваного гостя, плюхнулся в уютное кресло, устроив ноги на приставной скамеечке, и захрустел попкорном.
