Была и еще одна загадка. Изумруды, рубины, сапфиры − их всех было разное количество. Больше всего удалось обнаружить самых слабых накопителей − рубинов. Немного меньше было более сильных изумрудов, еще меньше − самых сильных сапфиров. И ни одного бриллианта. Все известные камни были неоднократно проверены, и − ничего. С годами стало понятно, что найти хотя бы алмазную звезду уже вряд ли станет возможным. И из-за этой невозможности ее нарекли Звездой Вечности. Если бы она была найдена, то стала бы самым мощным из всех известных артефактов.
Год назад я возвращался из дальней поездки, и мой путь лежал вдоль восточных рубежей Аворы. Отпустив сопровождающих ночевать в ближайший город, я остался в гостях у хозяина замка. Когда мы проезжали мимо, эксцентричный старик сам вышел нам навстречу, и у меня не было ни единого шанса отказаться от его приглашения. Барон слыл нелюдимым затворником, и я был весьма удивлен такому его поведению. Но мое удивление стало поистине безграничным, когда он положил передо мной необработанный камень величиной в половину моей ладони. Это была она, Звезда Вечности.
Барон отказался говорить, как она попала к нему. Сказал лишь только, что его силы, которые позволяли скрывать камень в тайне от тех, кто его ищет, почти иссякли. И что совсем скоро они придут за Звездой. Чтобы не допустить этого, я должен был увезти ее как можно скорее.
Уже много позже я вспомнил, что тогда, во время нашего разговора с бароном, до меня доносились тихие, едва различимые звуки флейты. Мне это показалось странным, но, поглощенный удивительной находкой, я тогда не придал этому значения.
Я выехал в ночь, будучи буквально вытолканным бароном за ворота замка. Но до города доехать не успел. На меня напали странные существа, похожие на созданий Темного мира, но такие, каких я прежде не видел. Мне удалось одержать над ними верх, но их пламени и когтей избежать не удалось.
Что произошло дальше, тебе хорошо известно.
Когда через несколько дней я пришел в себя, алмаза со мной не было. Развоплотившись, Звезда Вечности перетекла внутрь меня, став оставив магической вязью знак восьмиконечной звезды над сердцем.
Я завороженно смотрела на герцога, на Дэсмонда, не в силах оторвать от него взгляда. Это была беспрецедентная уступка моему недоверию. И я не могла отвергнуть этот дар.
− Кофе? − смущенно спросила я. − Боюсь, что ничего существеннее печенья предложить не смогу, даже бутербродов.
− Буду рад, − на лице Дэсмонда появилась улыбка, и мое смущение прошло, сменившись непривычным волнением.
За время нашего разговора кофе, сваренный незадолго до появления герцога, успел остыть, и я принялась варить новый. Я подошла к плите и повернулась к мужчине спиной, но это не мешало чувствовать на себе его взгляд.
− Я была не права, обвиняя тебя во всех грехах, − тихо сказала я, когда кофе был разлит по чашкам. − Но и жить в твоей золотой клетке я не стану.
Герцог хотел прервать меня, но я взмахнула рукой, прося дать мне закончить.
− Я не хочу больше бояться и прятаться. Бояться себя, бояться быть собой настоящей. И прятаться от жизни. Жизни, которой жила бы, не опасаясь преследования.
− Я вовсе не хочу заточить тебя в клетке, Элена, − возразил Дэсмонд. − Я лишь хочу защитить тебя от опасности. Вчера я отпустил тебя одну, но впредь такой глупости совершать не намерен. Это неправильно, когда молодая девушка оказывается совсем одна, без поддержки семьи.
− Ваша светлость, неужели вы хотите стать моим опекуном? − не сдержавшись хмыкнула я.
− Вообще-то, именно это я и хотел предложить. Но не думал, что ты так легко согласишься.
− Я и не соглашалась!
− Но эта мысль и не вызывает у тебя неприятия, раз ты сама высказала ее.
− Хорошо, Дэсмонд, допустим я не возражаю. Но как ты себе это представляешь? Что скажет твое окружение?
− Не хочу напоминать тебе, но я все-таки герцог. А быть герцогом − значит иметь не только множество обязанностей, но и достаточное количество привилегий. И одна из них − то, что очень немногие могут позволить себе возражать мне. Например, король. И ты.
− Я… прости. Я никогда не думала об этом так. Что спорю с герцогом. Наверное, теперь у тебя опять появился повод бросить меня в казематы? − Я виновато улыбнулась.
− Не раньше, чем я обеспечу их появление в своем доме. Как я уже говорил, доверять твою безопасность городской тюрьме я не намерен. Элена, пойми, сделав тебя своей подопечной, я получу возможность оберегать тебя, не вызывая ненужных подозрений.
Он был так убедителен, но во мне почему-то начала клокотать беспричинная обида.
− Да, я однажды спасла тебе жизнь. Но это не повод удочерять бедную сиротку.
− Проклятье, Элена! Я просто не могу позволить себе большего. Не могу обещать будущее, сам его не имея. Или, − его взгляд внезапно стал резким, − тебе настолько неприятна мысль быть связанной со мной хоть каким-нибудь образом?
− Конечно, нет, − мой голос был полон возмущения.
− Хорошо, − Дэсмонд снова улыбнулся и, как мне показалось, с облегчением.
− Но удочерять меня все же не нужно, − добавила я.
− Я и не собирался. Элена, я взрослый мужчина, старше тебя на… − он ненадолго задумался, − почти на тринадцать лет. А ты девчонка, только закончившая институт. Удочерять тебя было бы не правильно. И говоря о твоем обучении. Как ты смотришь на то, чтобы вернуться к прежней жизни и завершить прерванную год назад медицинскую практику?
7
Могла ли я представить, практически сбегая вчера из дома герцога, что уже на следующий день моя жизнь настолько изменится? Что, отпустив ненадолго, он вернется, чтобы пленить меня навсегда?
Дэсмонд был так убедителен в своем желании защитить меня, что я сама не поняла, как согласилась на переезд. За прошедший год у меня накопилось не так уж много вещей. Комплект платьев для работы, несколько юбок и блузок, пара туфель и легкое пальто. Все это, дополненное остальными мелочами, легко поместилось в один вместительный саквояж. Не обращая внимания на мои возражения, герцог усадил меня в экипаж, который повез нас в мой новый дом.
Это был небольшой особняк, расположенный в одном из центральных районов Френцы. Его белый фасад украшали резные колонны, а подъездная аллея утопала в кустах роз. Не успели мы зайти в просторный холл, выложенный узорчатым мрамором, как из глубины дома к нам вышла сама хозяйка. Она двигалась так легко, что можно было подумать, что она немногим старше меня. И только морщинки у глаз и седина, уже тронувшая ее темные волосы, выдавали ее истинный возраст.
− Элена, это моя мама, вдовствующая герцогиня Ривельская.
− Пожалуйста, деточка, зови меня просто эра Новита, − герцогиня обратилась ко мне, не дожидаясь, пока Дэсмонд представит меня. − Дэс, мы будем ждать тебя завтра к ужину, − затем повернулась она к сыну. − А сейчас у тебя наверняка полно дел в твоей тайной канцелярии.
− В управлении магии, мама. И сегодня воскресенье.
− Как будто раньше день недели имел для тебя какое-то значение. Со всеми этими делами государственной важности у тебя никогда нет времени, чтобы навестить меня.
− Мама…
− Не нужно возражений, Дэс. Тебе пора. А Элене нужно отдохнуть. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Надеюсь, она тебе понравится.
Герцогиня взяла меня под руку и увлекла в сторону широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Поднявшись на несколько ступенек, я обернулась к Дэсмонду. Он стоял там же, не отрывая от меня пристального взгляда. В его глазах можно было прочесть недовольство моим новым, пусть и вынужденным, бегством, смешанное с предвкушением скорого возмездия. Обещание, что за своеволие его матери придется отвечать мне.
Поднявшись на второй этаж, мы миновали несколько дверей, тянущихся вдоль левой стороне коридора, пока, наконец, не остановились перед одной из них. Герцогиня открыла дверь и вошла внутрь, приглашая меня с собой.
В доме герцога, будучи, как мне казалось, нежеланной гостьей, я старалась не слишком вглядываться в окружающую обстановку. Здесь же я не могла оторвать глаз от всего, что наполняло комнату. Резная кровать под балдахином, изящные статуэтки на каминной полке, небольшой туалетный столик у окна, мягчайший ковер, в котором утопали ноги. И окна от пола до потолка, выходящие в сад.
