Мы повернули. Еще раз повернули. На стенах висели какие-то 3D-картины, но я едва ли заметила, что на них, потому что по-прежнему смотрела на носы своих ботинок. До тех пор, пока передо мной не распахнулись двери, и я не оказалась в небольшом конференц-зале, в котором перед стеклянной матовой стеной, заложив руки за спину, стоял…
Бенгарн Вайдхэн.
[1] Виарами называют карликовых драконов. Существуют дикие и одомашненные виары, которых допустимо держать даже людям.
Глава 5
Если до этого сердце колотилось, как безумное, сейчас, кажется, забыло о своих прямых обязанностях. На мгновение воцарилась такая тишина, настолько густая, что ее можно было резать. Разумеется, это сделал Вайдхэн, полоснув лезвием голоса:
— Оставьте нас, — после чего обернулся.
Вальцгарды вышли, с тихим шорохом за моей спиной закрылась дверь.
Вайдхэн казался еще выше, чем в первый раз, хотя сейчас дело было во взгляде. Под такими взглядами полагается чувствовать себя маленькой и ничтожной пылинкой, случайно прилипшей к ботинку правящего иртхана в пустоши. Похожим взглядом на меня пытался давить Карид, когда общался со мной по видеозвонку и ставил условия, но то ли дело в том, что Карид не был иртханом, то ли в том, что он не был Вайдхэном, или, может, в качестве видеосвязи. Как бы там ни было, его попытка не увенчалась успехом, а вот у Вайдхэна почти увенчалась — потому что на мгновение я почувствовала себя человеком. Кем-то очень незначительным пред лицом иртхана.
Впрочем, мгновение пришло и ушло, я стряхнула его с себя очень быстро, понимая, что на таких условиях меня просто раздавят.
— Добрый день, — произнесла, глядя ему в глаза. — Мне нужно с вами поговорить. Садиться вы женщинам принципиально не предлагаете?
Вайдхэн промолчал. Как-то очень тяжело, но мне терять было уже нечего.
— Хорошо. Тогда я сама.
Подошла, опустилась в ближайшее кресло. Поймала свою ногу в полете (она собиралась закинуться на вторую), пришлось делать вид, что устраиваюсь поудобнее. Нас разделял стол, но под втекающим во взгляд иртхана пламенем этой преграды не стало. Вайдхэн шагнул вперед, оперся ладонями о матовое стекло и посмотрел мне в глаза.
— Аврора Этроу, — произнес он. — Двадцать три года. Из неблагополучной семьи. Мать и отец в разводе, первая страдает от тяжелой формы алкоголизма. С семи лет по решению службы опеки жила с отцом и мачехой, постоянной сбегала, чтобы повидаться с матерью, которую через пару лет посадили за воровство. Тебе было шестнадцать, когда она снова оказалась на свободе. Твои неоднократные попытки оплатить ей лечение заканчивались ничем. При всем при этом твои таланты в балетной школе поражали даже видавших виды преподавателей, и все могло бы сложиться — если бы не беременность.
Он замолчал, видимо, чтобы я прониклась своим ужасающим положением, но я уже давно не считала свое положение ужасающим. Да, все что он сказал, было правдой, но все подобные заявления я пережила по сто десять раз от учителей, директоров, одноклассников и некоторых особо ненавидящих меня в балетной школе, потому что я обходила их по баллам и успехам. Сколько раз мне в лицо бросали такие факты — не перечесть, поэтому сейчас я только сказала:
— Вау.
Кажется, Вайдхэн такой реакции не ожидал, потому что его прищур стал совсем темным.
— Если вы знаете обо мне все это, — продолжила я, — то наверняка знаете, почему я здесь. Мой бывший… мужчина собирается отнять у меня сына. Мне нужно достойное место работы, чтобы его защитить — в том числе нанять адвокатов и оплатить услуги няни. Поэтому я пришла на собеседование в Ровермарк. Ваша сотрудница отобрала мое резюме среди сотен претенденток, она же лично проводила со мной собеседование. Вероятно, ваша служба безопасности сочла меня подходящей на эту должность, потому что Лиза меня приняла. Больше того, она сказала, что завтра я могу приехать с документами, а это значит, что отказать мне могли только вы, и я хочу знать, почему.
Вайдхэн продолжал пристально на меня смотреть, и я не могла избавиться от чувства, что на меня смотрит зверь.
— Служба безопасности проверяет претендентов после утверждения Лизой, — перебил он. Оттолкнулся ладонями от стола, медленно обошел его и опустился на край рядом со мной. — Но ты права. Тебе отказал я.
— Почему? — несмотря на инстинктивное желание отодвинуться, мой голос не дрогнул. Дрожать я буду потом, а сейчас — у меня сын, которого я поклялась защищать.
— Потому что, Аврора, — небрежная фамильярность резанула слух, а в следующее мгновение на плечо мне легла рука. Не столько тяжестью, сколько неприкрыто-бесстыдным прикосновением, гораздо более откровенным, чем если бы он просто разложил меня на столе. Вайдхэн повернулся: я это скорее почувствовала, потому что замерла, и его взгляд, скользнув по моей щеке и шее, спустился ниже.
— Достойный ответ правящего, — я резко поднялась, убирая его руку. — Хотите, чтобы я обвинила вас в домогательствах?
— На здоровье, — он не двинулся с места, изучая меня с откровенным, совершенно бесстыдным интересом, и, кажется, даже не пытаясь скрыть того, что его взгляд скользит по моей груди, животу, впивается в бедра. Этот звериный взгляд рождал внутри совершенно неправильные, противоестественные чувства, когда на уровне подчинения, признания его власти раскрывается внутри черная бездна бесстыдного всепоглощающего желания. Иртханы априори сильнее людей, это факт, и их влияние на женщин — начиная от владения голосом, с помощью интонаций которого они управляют драконами и заканчивая животной частью — ограничивается только уровнем их пламени.
Здесь пламени было через край: я почти задохнулась от заполнившей меня черной мощи, и, содрогнувшись, вцепилась в стол, чтобы выдержать его и не отступить.
— Вы…
— Я, — он поднялся, возвышаясь надо мной, — могу сделать с тобой все, что захочу, Аврора. И знаешь почему? Потому что сейчас ты украла пропуск. Уверен, когда ты выйдешь из тюрьмы, твой сын будет мало что о тебе помнить.
Все внутри просто упало, рука на стеклянном краю дрогнула.
— Я не крала пропуск Лизы, я его позаимствовала, чтобы…
— Именно так и расскажешь в суде, — его губ коснулась холодная улыбка. — Уверен, им понравится эта история. В сочетании с историей твоей матери будет прекрасная дополняющая семейную идиллию картина.
А вот сейчас ему удалось. Удалось ударить туда, где все еще болело — да, я мечтала о семье! О нормальной семье, где мама с папой любят друг друга, где вечерами семья собирается на прогулку или вместе перед визором смотрит какое-то шоу. Так было у папы с мачехой, у их маленького сына, но не у меня. Дарина никогда не скрывала, что я для нее — чужая.
Только я думала, что я смирилась с этой мыслью, что семейное счастье не для меня, как у меня появился Ларрет. И я поняла, что сделаю для него все! Все, чтобы он чувствовал себя любимым. Чтобы он чувствовал себя нужным. Чтобы он был счастлив!
— Прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы ты поняла. — Холодный властный голос ударил по сознанию. — Сама убедилась в том, что у каждого твоего поступка будут последствия, и что за каждый из них придется нести ответственность.
Вайдхэн коснулся гарнитуры.
— Пусть заходят.
Я не успела опомниться: двери распахнулись, и в переговорную вошли Лиза, Эбер и тот охранник, который подсказал мне путь на девяносто девятый этаж. Лиза на меня не смотрела, остальные просто замерли, едва коснувшись взглядами.
— Лиза, ты работаешь со мной далеко не первый месяц, — холодно произнес Вайдхэн, — и ты прекрасно знаешь процедуру: твой пропуск всегда должен быть с тобой.
— Знаю. Я просто переволновалась, — она смотрела исключительно на него.
— Это ты будешь рассказывать на собеседовании. Уволена.
Что?!
Кажется, шок был не только у меня, но и у Лизы, потому что она не сказала ни слова, а взгляд Вайдхэна уже уперся в охранника и исполняющего обязанности кадрового секретаря.
