— Нужно покушать! — обеспокоенно заявил он и, едва я открыла рот, чтобы возразить, ловко заткнул возражения бататом. Вздохнув, я прожевала кусочек и с удивлением обнаружила, что после еды и вправду стало немного полегче.
— Ничего, — схватив меня за рукав, заговорщицки прошептал И Мин, — я схожу в город, куплю еще вина, и в этот раз мы обязательно…
— Нет, без меня! — я в ужасе замахала руками с недоеденным бататом. — С меня хватит алкогольных приключений…Пойду я лучше посплю.
Однако я зря решила, что на этом последствия того, чтоФэн Хай поймал меня за нарушение правил, будут исчерпаны. Я шла в свою комнату, отказавшись от обеда и мечтая упасть на кровать и проспать хотя бы пару часов, и мысленно перебирая, какие задания мне нужно будет сделать на завтра — нам задали сочинение и чтение древнего заумного текста — как, подойдя к двери, вдруг заметила, что она открыта.
Вор! Меня прошибло холодным потом. Может, кто-то из города? Нет, какой безумец осмелится забраться в именитый клан заклинателей…Наверное, кто-то из учеников или слуг…А вдруг он найдет мои бинты и травы и что-то заподозрит?
— Стой, воришка! — выкрикнула я, рывком распахивая дверь и выставляя перед собой недоеденный батат за неимением другого оружия.
Фэн Хай, стоящий у окна, и два незнакомых адепта, схватившиеся за мой матрас, подняли на меня удивленные взоры. Переглянувшись, адепты расхохотались, и, скомандовав "Раз, два, взяли!" самим себе, подняли мой матрас и куда-то его потащили.
Онемев от подобного произвола, я смотрела на то, как они выносят матрас в дверь и даже безропотно посторонилась, пропуская их.
— Шисюн, — осторожно произнесла я, и он наконец-то оторвал взгляд от чего-то интересного за окном и посмотрел сначала на батат, который я тут же спрятала за спину, и только потом — на меня, — зачем они забрали мой матрас?
— Потому что ты переезжаешь, — спокойно отозвался он. — В мою комнату.
Батат выпал из моих ослабевших пальцев и покатился по полу.
— А где будешь жить ты, шисюн? — я все еще надеялась, что это какая-то шутка и сейчас он расхохочется, как злодей из пьесы, и, хлопнув рукавом, исчезнет из моей комнаты.
— Там, где жил до этого. Чему ты так ужасаешься? — склонив голову, Фэн Хай внимательно наблюдал за моим лицом, отражавшим всю гамму обуревавших меня эмоций. — Ты же сам вчера жаловался, что не знаешь, как должен вести себя достойный мужчина. Вот и поживешь со мной, понаблюдаешь.
— Я такое говорил? — переспросила я онемевшими губами. — А что еще я говорил?
— Что рос среди женщин и у тебя не было примера мужчины, некому было тебя научить, как должен себя вести мужчина, — перечислил заклинатель, загибая пальцы, и я привалилась к дверному косяку, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Все, провал… Что еще я успела наговорить?
К моему еще большему ужасу, я действительно начала смутно припоминать, как, рыдая и утирая слезы широким рукавом Фэн Хая, жалуюсь ему, что не было у меня ни отца, ни брата, ни дяди, а он брезгливо отодвигается от меня, пытаясь выдрать из моих пальцев свое одеяние.
— И как ты жил в гостинице рассказал, и про список "мужских качеств", — тут Фэн Хай помахал извлеченным из-за спины листом, и, хоть я и была в полуобморочном состоянии, но все же разглядела свои записи. Первым пунктов в них шло "Настоящий мужчина должен пить".
— Ты что, шарил в моих вещах? — слабо переспросила я.
— И нашел не только это, — без тени смущения отозвался Фэн Хай, и в его второй руке возникли два мешочка, аккуратно перевязанные ленточкой. — Что это, о юный наркоман?
Он потряс мешочками, и я, бросившись вперед, уже было схватила их, как заклинатель задрал руку вверх, сделав их для меня недосягаемыми. Он был гораздо выше меня, и я посчитала ниже своего достоинства прыгать и пытаться их достать. К тому же он не зря носил светлые одежды — если Фэн Хай решит не отдавать мне мешочки, то мне их не видать, как своих ушей.
Заклинатель нахмурился, и на его переносице обозначились легкие морщинки недовольства.
— Это лекарство, — слабо отозвалась я, сжав руки перед собой и отступая на шаг — пытаясь забрать свои свертки, я встала слишком близко и едва не касалась груди заклинателя носом. От него едва уловимо пахло морозом, — У меня всегда был перекос энергий, и лекарь прописал мне травы для усиления энергии ян.
— Я вижу, что у тебя слабый ян, — согласился Фэн Хай. — Но что вот это за чудо-трава?
Богиня, за что мне это… Он разбирается в травах! Безошибочно отделив один мешочек — именно тот, в котором содержался сбор для подавления женской энергии инь — он бросил его мне, а затем поднес к своему лицу второй мешочек.
— Что-то для контроля сознания, настроения…Не совсем понятно, что это за травы, — задумчиво произнес он. — Рассказывай, адепт Бэй Лин, что это?
Это был провал, полный провал. В мешочке был насыпан специальный сбор, который принимали все ученицы клана Белого Лотоса по утрам — по чуть-чуть, всего щепоть, но это было обязательно. Наставницы объясняли, что он "от нервов", "для сохранения способностей", и "много будешь спрашивать — отправлю чистить картошку".Как верная последовательница своего клана, я запаслась мешочком побольше и набрала себе порошка на год вперед перед тем, как отправиться сюда.
— Травы. для успокоения… — сглотнув, соврала я. — Я плохо сплю, вот и пью такой сбор. Мне он нужен, отдай!
— Плохо спишь — значит, мало устаешь, — не согласился Фэн Хай. — Человек должен правильно выстроить свою жизнь, и тогда ему не нужны будут ни тонизирующие средства, ни успокоительное.
— Вы же тоже принимаете травы! — обвиняюще бросила я. — Весь клан Фэн пьет за завтраком какой-то порошок, и тоже схожего свойства!
В столовой те адепты, что не приехали издалека, а выросли тут, в воздушном клане, и носили фамилию Фэн, засыпали что-то в свои стаканы и выпивали каждое утро. На мой вопрос И Мин пожал плечами и сообщил, что это — что-то для концентрации. Ну или для расслабления, он точно не помнит, — и переключился на тушеную капусту перед ним, занимавшую его гораздо больше привычек клана Фэн.
— Если вам позволено выпивать лекарства, влияющие на сознание, но почему мне нельзя? — резонно спросила я и уже мысленно улыбнулась своей победе — но рано.
Мне наконец-то удалось пробить ледяную корку равнодушия, сковывавшую старшего адепта Фэн Хая, наверное, с пеленок, и его глаза опасно сузились. Сообразив, что в пылу ссоры я опять подошла слишком близко и сейчас стояла всего в паре пальцев от заклинателя, я, сглотнув, отодвинулась.
— Хорошо, — медленно отозвался он, и я не поверила своим ушам — неужели он оставит мне мои травы? — Если уж я взялся показывать пример, то покажу. Раз я заберу твои травы, то и свои пить не стану, — с этими словами он развернулся и под мой прерывистый вздох высыпал содержимое второго мешочка на клумбу под окном, прямо на пышные азалии.
Повернувшись ко мне, он бросил пустой мешочек мне в руки и, скомандовав:
— Собирай вещи и марш в мою комнату! С этого мига ты живешь там! — стремительно вышел. В коридоре послышался шум и топот — видимо, адепты, увидев его, неожиданно появившегося в коридоре, бросились врассыпную.
[1] Шисюн-старший брат по клану, вежливое обращение. Обращаться по имени к старшим в Китае считалось (и считается) очень невежливым.
Глава 4
Понурившись, я достала из-под кровати свой вещевой мешок, и, один за другим выдвигая ящички шкафчика, принялась вытаскивать и складывать все мелочи, что успела туда положить. Все мои вещи лежали на своих местах — да Фэн Хаю нужно шпионом подрабатывать, обыскал мой шкаф так, что не сдвинул ничего ни на волос. Дойдя до последнего ящичка, в котором лежали бинты, я со стоном сползла по стене — и как я буду жить с мужчиной? Как я буду при нем переодеваться и обматываться бинтами? А если он ходит по комнате голым? Хотя это же Фэн Хай — наверное, он и спит в полном парадном облачении, с мечом и кодексом заклинателей в обнимку.
