— А какие, — не унимался дракон, — нравятся?
— Флавор, — зарычала я, чувствуя на себе задумчивый взгляд Даррена, — заткнешься ты или нет?!
— Молчу-молчу, — он прикрыл лапами пасть, но поздно, потому что Дар, кажется, уже рассматривал меня в качестве кандидатки на размножение. Ну, и не только.
— Не смотри на меня так, — пригрозила я, чувствуя себя, если честно, почти раздетой. — Я тебе рожать на собираюсь, да-а-аже не думай. В мире и без меня хватает плодовитых человечек, среди них полно твоих фанаток. Можешь плодить эльфят сколько угодно.
— Только кровь Избранной не позволит дитю родиться полукровкой! — заявил Флавор и тут же обиженно тявкнул, потому что заклинание попросту спихнуло его со стола. — Ой!
— Извини, случайно, — прошипела я, тоном намекая, что случайность может и повториться, а потом перевела взгляд на Даррена.
Тот, кажется, смутился.
— Да не собираюсь я, кхм, плодить эльфят, — он почесал затылок. — И Избранную эту искать не собираюсь. А ты мне просто нравишься, что, нельзя разве? Я, смею надеяться, тоже в твоем вкусе.
Это я предпочла оставить без ответа.
— И вообще, — Даррен недовольно потер грудь, — у нас есть несколько более насущных вопросов. Во-первых, что делать с гномами и провалившейся поляной? А во-вторых, что мы будем есть? Целители, насколько я знаю, нуждаются в силах после того, как вкладывают столько магии в пациента…
Нуждаются. Но мой источник так легко не исчерпать. Я же всё-таки Избранная! И, кажется, я сейчас на грани раскрытия.
— Ты не так уж сильно пострадал, — отметила я достаточно спокойно, обращаясь к эльфу. — Так что я пока держусь. Но поесть бы не отказалась. Флавор? Чем ты питался?
Дракончик надулся.
— Святой молитвой, — проворчал он.
— Вот только не надо, — я закатила глаза. — Эльфы питаются святой молитвой, драконы… и только я, как человечка, вынуждена что-то себе готовить, это употреблять и поддерживать организм, чтобы он нормально функционировал. А потом все эти молящиеся приходят ко мне и спрашивают, как им лечить язву, потому что уже кровью кашлять начинают!
Даррен усмехнулся.
— Вижу, у тебя большой опыт работы с эльфами. Странно только, что они так активно пользуются услугами простой человеческой девушки. Неужели что-то настолько изменилось в королевстве, что куда-то пропал заслуженный снобизм.
— Нет, — покачала головой я. — Просто там, где я живу, очень болезненные эльфы и ни одного лекаря из представителей вашей расы. Потому приходится обращаться ко мне. Так что я неплохо разбираюсь в вашей братии.
— Я заметил это по тому, как я тебе не нравлюсь, — проворчал Даррен.
Он осмотрелся, присмотрел для себя пустой стул, пусть и покрытый слоем пыли, но достаточно крепкий на вид, и устроился прямо там. Устало вытянул ноги, закрыл глаза, откинулся на спинку и, кажется, собирался вот-вот уснуть.
— Что ты делаешь? — насторожилась я. — Только не говори, что в самом деле собираешься питаться молитвой.
— Нет, — Дар ухмыльнулся. — Просто мне надо приманить к нам какую-то еду. Я не умею летать, потому сожрать птицу, как делал этот… Огненный — не смогу.
Я хмыкнула. В том, что Флавор питался охотой, сомнений не было никаких, а вот в умениях Даррена каким-то образом приманивать еду, сказать по правде, я сильно сомневалась.
Снаружи что-то грохнулось. Я насторожилась, но эльф, как ни в чем ни бывало, выглянул наружу, довольно хмыкнул и скрылся за дверью. Не было его меньше минуты, а вернулся Даррен довольным — и с крупной дикой уткой в руках.
— Вот он, наш сегодняшний ужин, — довольно провозгласил мужчина. — Прилетела.
Утка явно ещё минут десять назад была жива и наслаждалась полетом где-то над этим домиком. Даррен, кажется, заставил её спикировать вниз, сложив крылья. Шея птицы оказалась сломана, но сама тушка выглядела весьма прилично.
Я, признаться, была удивлена. Эльф, убивающий животное, пусть даже для собственного пропитания и для возможности выжить… Это необычно! Кроме того, утку он держал без свойственной его соотечественникам брезгливости. Устроился на том же стуле и, вздохнув, принялся бодро так ощипывать перья.
Следом за его пальцами скользила магия. Зеленоватая, как у всех эльфов, довольно сильная, она тоже не противилась работой с мертвой птицей, хотя королева Инсидарриэль заверяла меня, что эльф, совершивший убийство, утеряет собственную силу раз и навсегда.
— Ты так смотришь, — протянул немного недовольно Дар, — как будто я только что убил последнюю утку этого мира.
— Нет, всё нормально, — возразила я, — просто не ожидала, что эльф может так спокойно относиться к чему-то подобному.
— Жить захочешь — и не то сделаешь, — закатил глаза Даррен. — Ещё лет двести назад эльфы слыли лучшими охотниками во всем мире. А сейчас… Тьфу, аж думать противно.
Что происходило в этом мире раньше, я не знала, в особенности истории меня не посвящали. Однако утка была возможностью спокойно поужинать, и не только, и я взялась приводить в порядок заваленную какими-то тряпками печку. Несколько заклинаний, разряд силы — и здесь уже можно готовить! Внутри мерно загорелся огонь, а прочищенная магией печная труба уводила лишний дым.
Готовить взялся Даррен, всё-таки, это была его утка. Он же и заговорил, методично очищая её и отмывая приманенной магией из соседней реки водой:
— Гномам явно что-то нужно. Нельзя оставлять это просто так.
— Нельзя, — согласилась я. — Там, наверное, моя подруга застряла… А ты, кстати, не думал, что им может быть надо? Например, ты?..
— Скорее уж поверю, — усмехнулся Даррен, — что на поляне была избранная, и они на неё охотились. Я ничем не уникален. И в общем-то у меня нет серьезных проблем в общении с гномами. Я у них даже как-то выступал. Могли бы просто пригласить к себе, да и там запереть.
— Логично, — кивнула я. — Но что мы тогда будем делать?
Дар обернулся.
— Для начала, — протянул он, — мы поедим. Потом поспим, — кивнул на старую кровать. — А утром, думаю, попробуем наведаться в Подгорье. Если ты, конечно, не боишься!
— Не боюсь! — заверила его я.
Какими бы ни были страшными гномы, я всё-таки рассчитывала отыскать Сиару, да и остальных пострадавших. Медик, как ни крути!
Кроме того, во мне вдруг забрезжила надежда.
Что, если гномы знают, как мне вернуться домой?
4
Я проснулась оттого, что солнечный луч бил мне прямо в глаза. Зажмурилась, пытаясь спрятаться от яркого света, повернулась на бок, надеясь продлить сладкие часы сна и ткнулась носом в чужое плечо.
…С мужчинами мне обычно не везло. В университете у меня был ухажер по имени Славик. То есть, звали нас в общем-то одинаково, но имена мы сокращали по-разному. Славик был симпатичен, но несколько, хм, безалаберен. А я, барышня романтичная, представляла себе и свадьбу, и детей даже. Но нерешительность Славика превышала все возможные границы. Мы гуляли, держась за руки, под луной, но стоило мне только кокетливо сказать, что я, быть может, не готова к чему-то дальше поцелуев, как Славик послушно отодвигался и предлагал погулять ещё.
Что ж, хорошо, что не была готова — потому что когда меня сослали в деревню, возлюбленный, разумеется, остался в городе. Родители у него были богатые, совсем скоро познакомили его с какой-то там «хорошей девочкой», и Слава, запинаясь, сообщил мне, что слишком тяжелы для него отношения на расстоянии.
Я тогда пожала плечами, сказала, что не больно-то и хотелось, и пообещала себе не раскисать. Попроклинала Славика, потеряла туфли в деревенском болоте и взялась работать. Я в общем-то всегда так глушила любую боль — работой.
В деревне никаких приличных мужчин не водилось. Те хорошие, что были — аж трое! — оказались надежно женаты, и я, разумеется, не рассматривала их как объект своего женского внимания. В общем, мне пришлось сосредоточиться исключительно на изгнании дяди Васи, пятидесятилетнего выпивающего соседа, ищущего женской ласки. Даже приласкала один раз… Сковородкой по плечу. Потом ещё лечить пришлось, паразита! Зато не лез больше.
